Элизабет Лоуэлл - Осенний любовник Страница 4

И Калпепперы не преминули этим воспользоваться – они установили пост с караульным на склоне ближайшего пика для неотступного наблюдения за Лэддер-Эс.

Лэддер-Эс оказалось таким образом в ловушке – ни увести скот с ранчо, ни заполучить себе новых работников! А хозяйству отчаянно нужны были пастухи.

Порыв ветра принес странный звук. И в тот же момент в руке Хантера уже лежал шестизарядный револьвер.

«Да это просто лошадь трется шеей о загородку», – объяснил себе Хантер.

Он бесшумно сунул револьвер на место, прежде чем Элисса успела повернуться к нему.

– Что-то не так? – спросила она.

– Просто привыкаю к видам.

– И к звукам? – насмешливо проговорила девушка. Хантер хмыкнул, что можно было истолковать как угодно.

– Если у тебя есть вопросы, спрашивай, – сказала Элисса. – То, что ты слышал, это Леопард терся о забор. Он учуял тебя и твоего жеребца.

Они подошли поближе, и Леопард радостно заржал и навострил уши, оглядывая незнакомого жеребца по другую сторону загородки.

Правая рука Хантера еще раз легла на оружие, ему уже доводилось слышать о жеребце Элиссы Саттон, и он не собирался допустить, чтобы его хорошо выученного и ухоженного коня покусал в жестокой схватке неуправляемый племенной жеребец.

– Леопард, да? – спросил Хантер с нотками неодобрения в голосе. – То самое дьявольское отродье, о котором мне все уши прожужжали в лагере Халлек?

– Ту кучу старых досок и кривых бревен едва ли можно назвать лагерем, – резко сказала Элисса. – Но я думаю, мой жеребец стоит того, чтобы о нем говорить.

– Норовистые лошади не такая уж редкость.

– Леопард – редкость. Солдаты никак не могут опомниться после случая с их капитаном. Ему взбрело в голову усесться на Леопарда.

– Он получил свое? – поинтересовался Хантер, хотя знал подробности.

– Ну, жив-то он остался, только расшибся малость, по думаю, этот напыщенный дурак заслужил кое-чего похуже. Я ведь ему сразу сказала: мы не собираемся продавать Леопарда армии.

Хантер молча смотрел на жеребца.

– Этот джентльмен, – добавила Злисса с невероятным презрением, – заявил мне, что заберет Леопарда и уже внес его в списки, а я должна уйти с дороги и не мешать мужчинам делать мужскую работу.

Презрение и гнев в голосе Элиссы заставили Хантера заподозрить, что капитану досталось от нее куда больше, чем от жеребца.

«Элисса точно такая же, как Белинда, избалованная и капризная, – подумал Хантер. – Она не думает о других, даже об армии, которая ее защищает».

– Пайоты и шошоны в этих местах охотятся за скальпами, – произнес Хантер. – Нужны люди и лошади для защиты поселенцев, которые едут на запад вдоль реки.

– Вот и капитан так считает, но я думаю, люди были бы в большей безопасности, если бы кое-кто прекратил снабжать выпивкой его и других офицеров.

Хантер снова посмотрел на силуэт жеребца, проступающий в ночи. Если верить солдатам из лагеря Халлек, эта скотина не только сбросила капитана, но и пыталась затоптать его.

Багл-Бой шумно втягивал ноздрями воздух, тянул уздечку, уловив запах зерна.

Хантер напрягся. Он ожидал, что Леопард воспримет Багл-Боя как вызов, и подвинулся поближе к загородке. Леопард мирно стоял, улавливая незнакомые запахи. Потом выдохнул и уставился на Элиссу.

– Я слышал, он убийца, – сказал Хантер.

– Капитан? Сомневаюсь. Похоже, он толком не знает, где у ружья ствол, где ложе.

– Я про жеребца.

– О, Леопард со мной просто ягненок.

Голос Элиссы звучал мягко и даже слегка вибрировал от обожания к огромному жеребцу.

Фыркая, лошадь просовывала морду через частокол, тянулась к Элиссе. Девушка склонилась и подышала Леопарду прямо в ноздри. Он навострил уши и запыхтел ей в щеку, потом в подбородок, ловя дыхание и втягивая в себя.

Она тихо рассмеялась.

Этот звук полоснул Хантера, как молния темноту. А если бы она погладила его вот так нежно, пробормотала что-то, их дыхания смешались бы, потом тела, а после сладкое блаженство разгорелось бы жарким пламенем.

Выругавшись про себя, Хантер посмотрел на пятнистого жеребца.

Грива и хвост Леопарда были густые, черные, длинные, что выдавало в нем древнюю испанскую кровь. Голова красивой формы, черная, гордо посаженная.

На высокой мускулистой шее жеребца просвечивали светлые пятна сквозь черную гриву, белые овалы становились крупнее на широкой груди, плечах, и чем дальше, тем больше они вытесняли черный цвет. А на боках белый цвет преобладал, на крестце же и задних ногах уже чернели овальные пятна на белом фоне.

Черными, немигающими, как сама ночь, глазами лошадь наблюдала за Хантером поверх загородки. И у мужчины возникло чувство, что конь изучает его так же внимательно, как и он его.

– Шестнадцать ладоней? – спросил Хантер.

– У тебя хороший глаз.

– Ты его используешь на племя?

– Конечно.

Хантер хмыкнул.

– Рискованно.

– Почему?

– Он передаст потомству свою злобность.

– А Леопард ничуть не злобный.

– Расскажи про это солдатам.

– А они не вправе арканить Леопарда, тащить, завязывать ему глаза так, что…

– А он не должен убивать наездника, сброшенного в грязь, – холодно прервал Хантер.

Он отвернулся от жеребца и посмотрел на Элиссу. Ветер играл юбками девушки, поднимая вокруг ее ног парящее облачко из шелка. И даже в тусклом свете луны Хантер видел плотно сжатые губы.

– В любом случае, – отрывисто сказал он, – армия имеет право забирать подходящих лошадей, независимо от того, насколько они злобные. Пайоты безжалостно орудуют на дорогах в Орегон.

– Или калпепперская шваль, переодетая в индейцев.

– Да, в любом случае дело армии – наводить порядок.

– Но у нас нет никаких проблем с индейцами.

– Пока.

Уверенность Хантера раздражала Элиссу. Она оттолкнулась от загородки и встала прямо перед опасным незнакомцем.

– Удивительно, что ты защищаешь армию, – сказала она.

– Почему?

– Совсем недавно они были твоими врагами. Или… – добавила она грубо, – шинель, что в седле, ты забрал у конфедерата, которому сильно не повезло.

– Я не обираю мертвых.

Голос Хантера звучал спокойно и тихо, но от этого еще более угрожающе.

– Я не то имела в виду, – покачала головой Элисса.

– Тогда что же?

Это прозвучало не как вопрос. Как требование.

– Что ты купил шинель, – сказала Элисса. – Как мои мать с отцом покупали мебель и скот у переселенцев, едущих на Запад.

Хантер продолжал смотреть на нее.

– Так часто бывает, – объяснила Элисса. – Большинство едущих на Запад не представляют, какова Невада на самом деле. Мои английские кузины думали, что я вру, когда рассказываю о реках, высыхающих на пути к морю, и что озера испаряются каждое лето и превращаются в соленые кристаллы.