Кристина Додд - Наперекор всем Страница 4

Мэриан круто развернулась.

– Клянусь Богом, Уэнтхейвен, почему ты раньше этого не сказал?

– Разве? – с притворной невинностью разведя руками, ответил тот.

Мэриан презрительно фыркнула и, откинув голову, постаралась хорошенько рассмотреть Гриффита, уделив особое внимание немодному старому костюму унылого коричневого цвета.

– Он в самом деле напоминает медведя. А у медведя есть имя?

Гриффит поклонился, не сходя с места, и его лицо оказалось совсем близко.

– Гриффит ап Пауэл, если хотите знать.

Голос звучал мягко, но имя вновь заставило Мэриан побагроветь.

– Гриффит ап Пауэл? Гриффит ап Пауэл не посол королевы, моей госпожи! Гриффит ап Пауэл – человек короля.

Гриффит с удовлетворенной усмешкой выпрямился.

– Я – слуга короля и, следовательно, королевы. Поскольку они обвенчаны по законам нашей святой церкви, а муж и жена – единое целое в глазах Господа нашего.

Оглядевшись, Мэриан заметила, что толпа, собравшаяся приветствовать ее победу, сейчас прислушивается к каждому слову. Подозвав пажа взмахом руки, она отдала мальчику шпагу и велела вычистить ее и повесить на место. Это дало ей время немного прийти в себя и успокоиться.

– Как поживает Элизабет Йоркская? Моя госпожа здорова?

Гриффит, тоже заметив интерес зрителей, предложил ей руку.

– Супруга короля здорова, как и их сын и наследник Артур.

– Наследник английского трона, – иронически усмехнулась Мэриан. – И Генрих Тюдор – его отец.

– Король Генрих Тюдор его отец.

Мэриан едва не расхохоталась напыщенным словам, но многие годы пребывания при дворе научили ее почтению к королевской власти, если не уважению к человеку, стремившемуся занять трон. Поэтому, опершись о предложенную руку, она согласилась:

– Конечно, король Генрих Седьмой – отец ребенка. Позволил Генрих жене короноваться?

– Пока нет.

– Когда архиепископ в Вестминстерском аббатстве помажет голову Элизабет и водрузит корону на ее благородный лоб, она возвысится над простыми смертными. – Мэриан прижалась к Гриффиту, используя его огромное тело как клин, рассекающий толпу, и, когда любопытные остались позади, сказала: – Король боится. Боится, что все скажут, будто он обязан королеве троном.

– Он просто остерегается, и совершенно прав при этом, – поправил Гриффит, не моргнув глазом.

– Трон все еще шатается под его королевской задницей.

– Шатается? Вовсе нет, и только глупец может так считать. Точно такие же глупцы объявляют, что Генрих не сможет удержать трон без поддержки родственников Элизабет, Йорков.

– Вы ведь не придворный, правда? – осведомилась Мэриан, скорее развеселившись, чем обидевшись на столь неожиданное обвинение в глупости.

– Я – то, чем прикажет быть Генрих.

– Значит, лакей, – объявила она, сгорая от желания узнать, ответит ли Гриффит на оскорбление.

– В данную минуту это чистая правда. Я мальчик на побегушках, передающий записки от одной глупой девчонки другой. – И, не спросив, что предпочитает дама, распахнул дверь и вывел Мэриан в роскошный сад, наполненный запахом только что распустившихся роз, гревшихся под весенним солнышком. – Моя награда за выполненное поручение – поездка к родителям в Уэльс.

Мэриан заметила, что яркий свет не льстил Гриффиту, беспощадно показывая, что волосы были не черными, как она думала, а темно-каштановыми и блестящими, они росли, образуя на лбу треугольник, что придавало его лицу дьявольское выражение. Пышная, похожая на львиную грива доходила до плеч, делая Гриффита похожим на опасного зверя. Солнечные лучи подчеркивали резкость черт, рост и ширину мускулистого торса, и Мэриан невольно спросила себя, какое безумие побудило Генриха выбрать в посланцы этого человека. Может, король пытается унизить Мэриан, показать, где ее место? Что он подозревает? И что ему известно? Был ли он откровенен с гонцом?

Ярко-рыжий локон упал Мэриан на глаза, и она безуспешно попробовала запихнуть его под прилегающую шапочку. Гриффит, цинично усмехаясь, наблюдал за ней.

– Ты красишь волосы?

Мэриан, опустив руки, обожгла его бешеным взглядом. За двадцать три года жизни она еще не встречала такого грубияна.

– Неужели я выбрала бы подобный цвет?!

Гриффит не улыбнулся, не подмигнул, не выразил притворного восхищения. Вместо этого он просто подхватил прядь и ловко засунул ее под шапочку.

– Нас здесь не могут подслушать?

По лицу Гриффита было невозможно прочесть ничего, кроме легкого пренебрежения к Мэриан и возложенному на него поручению. Возможно, это к лучшему. Уэнтхейвен был самим воплощением спокойной и однообразной сельской жизни, но Мэриан едва ли не с детства привыкла к суете и блеску двора и теперь поняла, что получила шанс помериться умом с высокомерным валлийским лордом.

– Никто нас не услышит, но это не имеет ни малейшего значения. Все знают, что я была когда-то фрейлиной Элизабет. Всем известно также и то, что мы стараемся как можно чаще переписываться, хотя посланцы обычно… – она смерила его взглядом с головы до ног, – обычно бывают несколько более оживленными. – И, протянув руку ладонью вверх, добавила: – У вас письмо для меня?

Гриффит вынул из-за пояса пергамент, запечатанный печатью королевы, и сломал хрупкий воск.

– Прочесть его тебе?

Но Мэриан, выхватив послание, проворно спрятала его в рукав.

– Сама прочту. А кошелек? Где кошелек?

Гриффит, уже гораздо медленнее, вытащил тяжелый мешочек. Мэриан взвесила его на руке и облегченно вздохнула:

– Святая Мария, благодарю тебя!

– Королева посылает тебе почти все свои жалкие сбережения.

– Да, – вздохнула Мэриан, думая о двухлетнем малыше, мирно спавшем в ее доме. – Она всегда так заботится о моем благоденствии.

И тут она заметила ярость Гриффита, которую тот не позаботился скрыть. Мэриан села на каменную скамейку, склонила голову и пренебрежительно улыбнулась:

– И что же вы думаете по этому поводу, Гриффит ап Пауэл?

– Скорее всего тебе известна какая-то тайна королевы, что дает возможность запускать руку в ее карман.

Столь неожиданная откровенность говорила о полнейшем неуважении к ней, и гнев, едва утихший, разгорелся с новой силой. Легкий ветерок, доносившийся с озера, овевал горячие щеки, и Мэриан зло уставилась на валлийца, но, подумав о тайне, не принадлежавшей ей, опустила глаза и бесстрастно заметила:

– Леди Элизабет – не мишень для шантажа. Ее жизнь у всех на виду. Да и что она может утаить? Сначала отец, король Эдуард, лелеял и любил ее, потом дядя, король Ричард, выполнял свой долг по отношению к племяннице.

– Король Ричард? – прошипел Гриффит. – Этот узурпатор, хочешь сказать? Ричард был братом короля. Трон должны были унаследовать сыновья Эдуарда, но где они сейчас, где?