Мэри Бэлоу - Соблазнительный ангел Страница 4

— Да что же… — начал он.

Но тут рядом с ними остановился фаэтон Сесила Эйвери, и леди Кристобел Фоули, пассажирка последнего, рискнула жизнью и конечностями, подавшись вперед на своем неустойчивом сиденье и кокетливо вертя кружевной безделушкой, которую считала летним зонтиком.

— Мистер Хакстебл, лорд Мертон! — воскликнула она, скользнув глазами по Константину, прежде чем воззриться на Стивена. — Не правда ли, сегодня чудесный день!

Несколько минут все обсуждали погоду и согласились, что день действительно восхитительный, после чего стали упрашивать леди Кристобел оставить все дела ради посещения завтрашнего бала. Оказалось, что матушка леди Кристобел только сейчас решила, что они поедут на бал вместо того, чтобы ужинать с Декстерами, как предполагалось ранее. Но бедняжка Кристобел уже успела сообщить всем и каждому, что не едет, и теперь была вне себя от страха, что никто-никто, кроме, разумеется, дорогого Сесила, не пригласит ее танцевать. Однако Сесил всю жизнь был ее соседом по имению, и ему полагалось вести себя подобно истинному рыцарю и спасти даму от полнейшего забвения!

Беда в том, что леди Кристобел крайне редко делила свою речь на предложения. Приходилось сильно сосредоточиться, чтобы уловить смысл сказанного. К счастью, обычно в этом не было необходимости. Достаточно было уловить слово или фразу и вовремя поддакнуть. Но она была милым, хорошеньким созданием и нравилась Стивену.

Однако приходилось быть осторожным, чтобы не выказать свою приязнь. Она была старшей дочерью очень богатых и влиятельных маркиза и маркизы Блитсдейл. Кристобел только исполнилось восемнадцать, и в этом году состоялся ее дебют. Девушка считалась завидной невестой и прилагала все усилия, чтобы выйти замуж во время своего первого сезона, предпочтительно раньше своих подружек. И скорее всего это ей удастся. Если кто-то хотел найти ее в большом собрании, достаточно было лишь отыскать наиболее плотную толпу джентльменов, в центре которой неизменно оказывалась Кристобел.

Но и она, и ее мать выбрали мишенью Стивена, и тот прекрасно это сознавал. Как и то, что он был одним из самых завидных лондонских женихов, и дамы из общества решили, что ему давно пора остепениться, пойти к алтарю, заиметь наследников и выполнить другие обязанности, возлагаемые на пэра королевства. В свои двадцать пять он, казалось, пересек некий невидимый порог от беспечного гуляки до уравновешенного, здравомыслящего мужчины.

Леди Кристобел была не единственной девушкой, имевшей на него виды, а ее мать — не единственной заботливой мамашей из тех, кто преисполнился решимости довести Стивена до алтаря.

Стивен симпатизировал почти всем знакомым дамам. Ему нравилось говорить с ними, танцевать, сопровождать в театр и на прогулки в парке. Он не избегал их, как это делали большинство мужчин, опасавшихся ненароком попасть в сети брака, но он еще не был готов жениться.

Стивен верил в любовь как в романтическую, так и иного рода и сомневался, что вступит в брак, пока не почувствует глубокую привязанность к будущей невесте и не удостоверится, что последняя испытывает к нему то же самое. Но осуществлению столь скромной мечты упорно препятствовали его титул и богатство. Как, впрочем, и внешность: по крайней мере он так считал. Да, женщины находят его красивым и привлекательным. Но как они могут проникнуть сквозь все эти барьеры, чтобы узнать и понять его? Полюбить.

Но истинная любовь возможна даже для богатого графа. Нашли же любовь три его сестры, хотя начало этих отношений, нужно признать, было весьма шатким. Возможно, где-то когда-то найдется женщина и для него. А пока что Стивен наслаждался жизнью и избегал матримониальных ловушек, постепенно становившихся слишком многочисленными, хоть и не оригинальными.

— Клянусь, — заметил Константин, когда они проехали дальше, — дама была бы счастлива вывалиться из экипажа, будь у нее уверенность, что ты окажешься настолько близко, чтобы ее поймать.

Стивен ухмыльнулся:

— Я как раз хотел спросить, какая кошка пробежала между тобой и Эллиотом с Несси. Ваша ссора продолжается ровно столько, сколько мы с тобой знакомы. В чем причина?

Он знал Кона восемь лет. Эллиот, как душеприказчик недавно скончавшегося графа Мертона, приехал сообщить Стивену, что титул вместе с состоянием и поместьями, переходит к нему. До этого Стивен вместе с сестрами жил в маленьком коттедже, находившемся в деревне Токбридж в Шропшире. Эллиот, тогда еще виконт Лингейт, хотя теперь стал герцогом Морлендом, четыре года был официальным опекуном Стивена, пока тот не достиг совершеннолетия. Эллиот часто проводил с ними время в Уоррен-Холле, родовом поместье Стивена, в графстве Гэмпшир. Кон тоже жил там: это был его родной дом. Он был старшим братом графа, который умер в шестнадцать лет. Константин также был старшим сыном графа, предшественника рано скончавшегося мальчика, но не унаследовал титула, потому что родился за два дня до свадьбы родителей и, следовательно, считался незаконным.

С самого начала Стивену было понятно, что Эллиот и Кон терпеть не могут друг друга. Более того, было ясно, что подобные отношения можно именовать настоящей враждой. Что же произошло между ними?

— Можешь спросить Морленда, — бросил Константин. — Должно быть, всему виной то, что он тщеславный осел.

Эллиот отнюдь не страдал тщеславием. Да и ослом его никак нельзя было назвать. Однако, оказавшись в компании Константина, он мгновенно замыкался.

Стивен не стал допытываться дальше. Очевидно, Кон не собирается откровенничать, и у него есть полное право охранять свои тайны. Собственно говоря, Кона можно было назвать человеком-загадкой. Хотя он был неизменно дружелюбен со Стивеном и его сестрами, несмотря на открытую улыбку и обаяние, почему-то казалось, что в душе его кроется непроглядный мрак. После смерти брата он купил дом где-то в Глостершире, но никого из родных и знакомых туда не приглашал. И никто не знал, откуда у него взялись деньги. Правда, отец оставил ему достойное содержание, но не такое же, чтобы приобрести дом с поместьем?!

Впрочем, Стивену не было до этого никакого дела. Но иногда он задавался вопросом, почему Кон всегда хорошо относился к нему и его сестрам. Стивен получил титул графа Мертона, тот самый, который всего несколько месяцев назад носил брат Кона, а раньше — его отец. И титул принадлежал бы Кону, родись он на три дня позже или обвенчайся его родители на три дня раньше.

Разве он не затаил обиды на Стивена? Ненависти? Что творится у него в голове?

Но Кон никогда ни словом, ни поступком не дал понять, что чувствует к нему.