Сычев К. В. - Роман Молодой Страница 4

Далее он рассказал об усилении Московского княжества, о том, как Симеон Гордый сумел без войны навязать великому смоленскому князю Ивану мир и тем самым ослабить влияние Литвы на Смоленское княжество. Но он особенно подчеркнул, как большую неудачу в своей внешней политике, улучшение отношений Брянского княжества с Москвой.

– Раньше москали враждовали с Брянском, – отметил он, – и мы знали, что всегда будем иметь надежного союзника против Москвы в лице брянского князя. А теперь не успел новый князь Василий войти в Брянск, как сразу же послал своих людей к Семену, предлагая москалям не только мир, но даже союз!

– Неужели это так?! – вскрикнул сидевший на краю первой же скамьи брат великого князя Кейстут Гедиминович. – Мы упустили Брянск! Почему же мы не послали туда своего человека?!

– Так получилось! – поморщился, недовольный тем, что его перебили, великий князь. – Мы совсем не ожидали такой прыти от Ивана Смоленского! Еще не остыло тело нашего друга Дмитрия Красивого, а там уже уселся этот хитрец Василий!

– Кто же сообщил старому Ивану о смерти Дмитрия? – вновь вскричал раздраженный князь Кейстут. – Может, сами брянцы послали за тем Василием?!

– Не спеши, брат, – поднял руку Ольгерд Литовский, – и не мешай мне говорить! Там, в Брянске, случилась еще одна беда. Вслед за князем Дмитрием умер их владыка Иван. А митрополит Феогност, сидящий в Москве, воспользовался этим, и быстро утвердил на брянское епископство своего человека! А новый епископ сразу же подучил брянских бояр, чтобы они пригласили на княжение союзного Москве смоленского ставленника! Вот бояре и поехали за князем Василием в Смоленск…

– Тогда понятно, – кивнул головой Кейстут, – что это все – козни Москвы! Я тебе говорил, что нам следовало хорошо подумать о своих православных христианах и заполучить своего митрополита, покорного Литве…А наш митрополит тогда назначил бы епископа в Брянск…

– Я предпринял в этом направлении определенные шаги, – усмехнулся князь Ольгерд, и его золотая корона, венчавшая голову, блеснула драгоценными камнями. – У нас уже есть нужный человек, тверской монах Роман, сын тамошнего боярина. Он сам напросился в митрополиты нашей славной литовской земли и готов поехать в Царьград за высоким саном!

И великий литовский князь стал рассказывать о том, что «в Царьграде нынче произошли беспорядки», что законный царь Иоанн был изгнан своим тестем, который и стал править Византийской Империей. – А теперь, – подвел итог тем событиям Ольгерд Гедиминович, – у греков – полная сумятица и беззаконие, а все дела решаются только с помощью денег! Поэтому мы дадим нашему Роману достаточно серебра, чтобы он подкупил всех знатных греков и корыстного патриарха! Пусть же этот Роман станет митрополитом и будет достойным противовесом православной Москве! А потом подумаем и о брянском епископе!

– А как быть с брянским князем? – вновь нарушил рассуждения своего брата князь Кейстут.

– С князем Василием? – вскинул брови Ольгерд Гедиминович. – У нас есть для Брянска свой, законный князь! – Он бросил взгляд на Романа Молодого. Тот встрепенулся. Великий князь, встретившись с ним глазами, неожиданно как бы потеплел и заулыбался. В свою очередь, Роман Михайлович тоже улыбнулся и почувствовал себя не гостем, но сыном великого литовского князя. Как бы отвечая на его мысли, князь Ольгерд после минутной паузы сказал, вытянув перед собой правую руку и указав ею на князя Романа: – Вот перед вами мой приемный сын Роман! С таким же именем, как у того тверского попа! Вот с этими Романами, мои братья и друзья, мы нанесем достойный удар по той злокозненной Москве и, без сомнения, овладеем Брянском!

– Слава моему мудрому брату! Слава великому князю и русскому королю! – громко закричал, вскочив со скамьи, князь Кейстут.

– Слава великому князю Альгирдасу!!! – заорали едва не хором вставшие со скамей знатные литовцы.

– Слава! – кричал, не помня себя, растроганный вниманием великого князя, Роман Молодой. – Долгих лет моему названному отцу! Здоровья и славы!

Когда все успокоились и сели, великий князь, заметно повеселевший, поднял руку и вновь заговорил. Он подробно остановился на военных делах, опять вернулся к денежным трудностям и предложил своим магнатам сделать все возможное, чтобы выплатить в казну необходимые деньги с мест, а в случае неудачи в этом деле, посоветовал им самим из собственных доходов покрыть недоимки. Все сидевшие в зале внимательно слушали своего повелителя, и, казалось, в Великом княжестве Литовском царят мир и согласие.

Наконец, завершая свою речь, Ольгерд Гедиминович сказал: – Ну, а теперь, мои верные люди, немного отдохните, и через час прошу вас придти к моему пиршественному столу, на обильную трапезу! Мы и там поговорим, во время славного пира. А пока все могут быть свободны, останься лишь ты, мой сын Роман. Я хочу с тобой побеседовать. Приходи в мою малую светлицу. Эй, Гембутас! – Он взмахнул рукой. Откуда-то из зала выбежал его дворецкий. – Проводи же моего сына Романа в тайную светлицу!

Сказав это, великий князь встал и быстро удалился в проем бесшумно раскрывшейся перед ним двери.

Князь Роман, сопровождаемый верным слугой великого князя, без задержки проследовал по длинному темному коридору, по шуршавшим под ногами персидским коврам. Наконец, где-то в середине коридора, дворецкий открыл тяжелую дубовую дверь, и в глаза князя Романа, привыкшие к темноте, ударил яркий свет многих свечей, горевших в великокняжеской светлице. Русский князь переступил порог, и слуга удалился, плотно закрыв за ним дверь.

В небольшой комнате за белым, выточенным из слоновой кости столиком, сидел в мягком кресле великий князь Ольгерд. Напротив него, через тот же столик, стояло такое же пустое кресло. – Садись, сынок, – сказал великий князь, указывая ладонью правой руки на кресло. – Ты, наверное, удивлен, что я захотел с тобой поговорить?

– Да, удивлен, государь! – ответил с дрожью в голосе молодой князь Роман. – У тебя столько дел, а ты нашел для меня время!

– Здесь нет ничего удивительного, сын мой, – кивнул головой Ольгерд Гедиминович и откинулся на спинку кресла. – Я давно хотел с тобой встретиться…Ты не забыл о моем обещании сделать тебя брянским князем?

– Не забыл, великий князь! – сказал, успокоившись, Роман Молодой. Он огляделся. В светлице не было никакой мебели. На полу лежал мягкий ковер, а стены были обиты дорогой византийской тканью с вышитыми на ней волшебными птицами. На стенах, ближе к потолку, висели большие серебряные подсвечники, из которых торчали толстые горящие восковые свечи. На потолке ничего, кроме такой же зеленой, как и на стенах ткани, не было. Потолок был невысокий, и молодой князь едва не достал до него головой, когда входил в светлицу. Неподалеку от резного столика в большом глубоком камине ярко горели дрова. Над камином возвышались образцы дорогого чужеземного оружия: огромный, овальный византийский щит, а под ним – скрещенные арабские мечи со сверкавшими драгоценными камнями рукоятками. Небольшие прорезанные под потолком окна не оправдывали названия комнаты, испуская через толстые греческие стекла тусклый свет и, если бы не многочисленные свечи, здесь бы царил полумрак.