Кэтрин Коултер - Магия страсти Страница 4

Николасу показалось, что она узнала его. Что же, ведь понял он, что именно она — та, что ему нужна. Поэтому вполне естественно… впрочем, он ни в чем не был уверен. Она никогда не встречала его, но ее глаза — наполненная светом синева, какими он их представлял, — да, он нашел ее, хотя еще не знал имени.

Немолодой джентльмен откашлялся, и Николас понял, что все еще продолжает смотреть вслед девушке.

— Я Райдер Шербрук, — весело представился джентльмен. — А это моя жена, София Шербрук.

Николас поклонился пухленькой хорошенькой матроне с полными нежными губами. Но та не улыбалась. Мало того, во взгляде ее явно читалась подозрительность.

Какое счастье! Она не жена ему!

Он снова поклонился миссис Шербрук:

— Мадам, счастлив познакомиться. Я Николас Вейл — лорд Маунтджой. Ваш муж прекрасно танцует.

Миссис Шербрук сжала руку мужа и рассмеялась:

— Мой муж уверяет, что таким родился. Когда мы были моложе, он обожал танцевать со мной, и так преуспел в способности скрывать мою неуклюжесть, что меня объявили самой грациозной девушкой тогдашнего сезона.

Николас был искренне очарован этой прелестной женщиной.

— Как уже было сказано, я слышал о вас, лорд Маунтджой, — заметил Райдер. — Но я вовсе не уверен, что стоит позволять вам знакомиться с ней и тем более приглашать на танец.

Его подопечная?! Такого он не ожидал.

— Я достаточно мало пробыл в Англии, чтобы заслужить нелестную репутацию, мистер Шербрук. Могу я узнать, чем заслужил ваше неодобрение?

— Ваш отец был человеком, которого я с радостью вызвал бы на дуэль, осмелься он переступить определенную грань, вместо того чтобы вечно топтаться рядом с таковой. Полагаю, я виню в его грехах сына, что, с моей стороны, крайне несправедливо. Я это знаю, и все же ничего не могу с собой поделать.

— Сказать по правде, сэр, — медленно выговорил Николас, — я сбежал от него при первой возможности. И редко видел с тех пор, поскольку он женился во второй раз, когда мне не было и пяти.

— Вот как? — удивился Райдер. — Насколько я понимаю, трое его младших сыновей с радостью воткнули бы нож вам в горло.

Он немного помолчал, испытующе разглядывая молодого человека.

— Полагаю, вам известно, что Ричард, самый старший из братьев, считает, что титул должен был достаться ему?

Николас равнодушно пожал плечами:

— Все трое вольны, пытаться прикончить меня, но это будет нелегко. Поверьте, найдется немало таких, которые уже пробовали.

Райдер сразу ему поверил. У него атлетическое сложение и достаточно грозный вид. Вид человека, привыкшего всего добиваться собственными силами. Человека, знающего себе цену.

Николас Вейл снова взглянул на Розалинду, которая, как всегда, смеялась, когда вальсировала.

— Становится поздно, сэр, — объявил Райдер. — После этого вальса я увожу свою семью домой.

— Могу я завтра утром нанести вам визит?

Райдер оценивающе оглядел его. Николас остро ощутил тяжесть этого взгляда. Очевидно, Райдер решал, достоин ли он такой чести.

Конечно, Николас слышал о Шербруках. Но не понимал, каким образом они стали опекунами девушки. И чувствовал, что отныне сложности будут нарастать со скоростью снежной лавины. Как до этого дошло?

Наконец Райдер медленно кивнул:

— Мы остановились в городском доме Шербруков, на Патнем-сквер.

— Спасибо, сэр. Мэм, позвольте выразить свое почтение. Значит, до завтра.

Попрощавшись, Николас вышел из зала, безразличный к расступавшимся перед ним гостям.

— Хотел бы я знать, что задумал этот молодой человек, — заметил Райдер жене.

— Розалинда прекрасна. Возможно, это обычный интерес мужчины к женщине.

— Сомневаюсь, что все так просто, особенно если речь идет о Николасе Вейле. Хотел бы я побольше узнать о нем.

— Если он охотник за приданым, значит, узнав, что Розалинда не богатая наследница, не станет больше ее преследовать.

— А ты считаешь, что ему нужна богатая наследница?

— Я слышала, что отец не оставил ему ничего, кроме титула и пришедшего в упадок поместья, и сделал это с определенной целью, но какой именно? Может, молодой человек залез в долги? Не знаю. Зато вижу, что в его характере неразрывно смешались гордость и надменность, не считаешь?

— Ты права, — рассмеялся Райдер. — Интересно, понял ли он, что в Лондоне только о нем и говорят?

— О да, конечно, полагаю, это его забавляет.

Никто не заметил, как пристально смотрит Розалинда вслед Николасу, который, не глядя по сторонам, исчез в дверях бального зала.

Он уже успел взять трость и шляпу у ливрейного лакея и дал шиллинг за труды, когда услышал чей-то смутно знакомый голос:

— Так-так, неужели это новый граф Маунтджой собственной персоной? Шестой, полагаю? Здравствуй, братец.

Кажется, он помнил этот голос еще с детства… но не сразу сообразил, что перед ним стоит его единокровный брат, Ричард Вейл, старший из троих. При виде молодого человека Николасу пришло в голову, что уж очень противно носить одно с ним имя.

Блестящие глаза Ричарда, такие же черные, как у него самого, сверкали… чем? Гневом? Нет, не просто гневом. Бессильной яростью. Ричард Вейл явно несчастлив.

Тем не менее Николас улыбнулся ему.

— Жаль, что память подвела тебя, да еще в столь молодые годы! Я седьмой граф Маунтджой и шестой виконт Ашборо.

— Черт бы тебя побрал! Ты не должен был стать ни тем, ни другим!

— А тебе, Ричард, давно пора повзрослеть.

Ричард задохнулся и судорожно сжал кулаки. Кинжал в живот? Вполне возможно.

Ричард был красив, почти так же хорошо, сложен, как Николас, и достаточно высок, чтобы смотреть на окружающих сверху вниз.

— Я уже мужчина. Мужчина, которым тебе никогда не стать. Меня принимают во всех благородных домах Лондона. В отличие от тебя. Тебе здесь не место. Возвращайся к своим дикарям. Я слышал, что ты прибыл из Китая. Ты ведь там жил, верно?

Николас только улыбнулся в ответ и обратил взор на молодого человека, появившегося рядом с Ричардом.

— Я узнал тебя. Ты Ланселот, верно? Светловолосый невысокий и бледный, с красивыми узкими ладонями и длинными пальцами — типичный образ хрупкого поэта. Что думал их отец о смазливом сыне, точной копии своей матери Миранды?

Маленький, четко очерченный рот капризно искривился.

— Все знают, что меня зовут Ланс.

— Значит, не рыцарь? — насмешливо протянул Николас.

— Не стоит так глупо шутить, сэр. Мне неприятно. Николас поднял темную бровь:

— Я? Ну что ты! Я и не решился бы на такую дерзость. В конце концов, мы родственники.

— Только в силу случайных и неприятных обстоятельств, — отрезал Ричард. — Мы не желаем видеть тебя здесь. Никто не желает видеть тебя здесь.