Элизабет Чедвик - Любовь не кончается: Эйлит Страница 4

— Но, Голдвин, я не могу!

— Скрываться всю жизнь в стенах этого дома в надежде избежать встречи с соседями ты тоже не сможешь. — Рассмеявшись, Голдвин наполнил опустевшую чашу медом. — Они хоть и норманны, но производят впечатление порядочных людей. Его зовут Оберт, и он надеется заработать на поставке вина королевскому двору. Всем известно, что король Эдуард предпочитает бургундское элю.

Пока Голдвин говорил, отчаяние Эйлит сменилось тревогой. Размеренно расчесывая длинные пряди волос, она пыталась собраться с мыслями. Голдвин несомненно прав: нельзя же постоянно прятаться от соседей. Лучший выход из положения — свести случившееся к шутке. Смех — прекрасное средство от подозрительности и настороженности. Правда, только в том случае, если не ты сам оказываешься посмешищем.

— Ты познакомился с его женой? — как бы невзначай поинтересовалась Эйлит.

— Нет. Она была занята с прислугой. Но я узнал, что ее зовут Фелиция и что благодаря старой няньке-англичанке она недурно изъясняется на английском.

— Она очень красивая. — Отложив расческу, Эйлит сняла серую шерстяную блузку и небрежно швырнула ее на стул. Ей хотелось сбросить всю одежду на пол и разрыдаться. Заслонив лицо прядями распущенных волос, она принялась выбирать мелкие соломинки, все еще торчавшие из юбки.

Голдвин поставил чашу с медом на пол и поднялся с кровати. В следующую секунду Эйлит ощутила на своих плечах приятную тяжесть его мозолистых ладоней, шею обожгло учащенное жаркое дыхание.

— Я уже нашел ту красоту, которую искал, — прошептал он, поворачивая жену к себе лицом. — Пора ложиться. Жду не дождусь, когда мы снова верхом на белой молнии отправимся в волшебную Валгаллу.

Эйлит невольно улыбнулась. Упругая выпуклость ниже пояса у Голдвина говорила о его чувствах и желаниях красноречивее любых слов. Именно сейчас Эйлит ощутила насущную потребность любить и быть любимой, быть нужной. Обвив руками шею мужа, она прижалась к нему всем телом, чувствуя, как в глубине ее существа зарождается желание. Голдвин, задыхаясь от возбуждения, простонал ее имя.

Они закружились в водовороте страсти. Вслед за упавшей на пол одеждой Эйлит отбросила прочь мысли о новых соседях. О них она сможет подумать завтра, а сейчас… Сейчас им нет места в ее мире. Она в мгновение ока превратилась в дикую, необузданную валькирию, оседлавшую вулкан.

ГЛАВА ВТОРАЯ

С аппетитом расправляясь с поджаристой куриной ножкой, Альфред выразительным жестом поблагодарил сестру за превосходно приготовленное мясо.

— При дворе мы ничего подобного не пробовали, верно, Лильф?

Второй брат, помоложе первого и поуже в плечах, застыл с набитым мясом и хлебом ртом. Быстро смахнув крошки с роскошной рыжей бороды, он важно кивнул головой в знак согласия.

Польщенная похвалой и безмерным аппетитом гостей, Эйлит от души рассмеялась. Пожалуй, ради того чтобы полюбоваться на разодетых в пух и прах братцев за праздничным столом, стоило пойти на жертвы и убить трех несчастных куриц. Крепкие и высокие, Альфред и Лильф, казалось, заполнили собой весь дом. Ярко-красную шерстяную рубаху старшего брата подпоясывал шелковый шнурок, на шее Лильфа висели массивный серебряный крест и нить, унизанная янтарными и гранатовыми бусинками. На мускулистых, привыкших к топору руках братьев не было колец (в решающий момент они могли помешать), но на запястьях сверкали украшенные золотом и серебром браслеты — подарок Гарольда Годвинсона.

— Интересно, чем же вас кормят при дворе? — спросил Голдвин, вытягивая ноги поближе к камину, в котором на двух металлических подпорках покоилось огромное рождественское полено. Донышко чаши с медом упиралось в позолоченную пряжку ремня, опоясывавшего любовно расшитую Эйлит праздничную рубаху.

Альфред пренебрежительно хмыкнул.

— Сладкими кремами и творогом, к которому столь неравнодушен король Эдуард. Да еще куриным бланманже и мясом в вине.

— Вот это да! Даже не верится!

— Ну, разумеется, не каждый день, — нехотя признался Альфред. — Но почти вся еда протерта и обильно сдобрена диковинными соусами.

— Одним словом, в традициях норманнов, чтоб они сдохли! — выпалил Лильф, небесно-голубые глаза которого наполнились негодованием. — Когда граф Гарольд находится в своих владениях, мы питаемся настоящей едой, достойной англичан.

Перехватив умоляющий взгляд, украдкой брошенный Эйлит, Голдвин решил не искушать судьбу и, направив разговор в другое русло, поинтересовался здоровьем короля.

— Ему становится хуже с каждым днем. — Альфред промокнул салфеткой губы и разгладил усы. — Он настолько слаб, что даже не сможет присутствовать на завтрашней церемонии освящения своего драгоценного аббатства. Вместо него на сретение перед свечами с короной на голове будет стоять наш граф. Это хороший знак, должен заметить.

Некоторое время за столом беседовали о графе Гарольде, а затем Голдвин повел Альфреда и Лильфа в кузницу, чтобы показать доспехи, сделанные для их господина. Шлем и почти готовая кольчуга пришлись гостям по вкусу.

— Между прочим, норманны частенько используют в бою лучников, — заметил Альфред, проводя пальцем по тройным креплениям пластин. — Они выдержат удар стрелы?

— С близкого расстояния, пожалуй, нет. Но со среднего и дальнего, ручаюсь, выдержат. Хотя все зависит от угла удара. — Голдвин бросил на молодых людей пронизывающий взгляд. — Вы никак собрались воевать с норманнами? — Помолчав, он криво усмехнулся. — А может, не только с ними?

Альфред взял с рабочего стола охотничий нож и теперь с интересом разглядывал его.

— О, да! — с горечью бросил он. — И с норманнами, и с фламандцами, и с брабантами, и с прочим отребьем из Европы.

Голдвин нахмурился.

— Разве не понятно? — Покрутив в руке нож, Альфред подбросил его вверх и ловко поймал за деревянную рукоятку. — Хотя графа Гарольда уже сейчас во всеуслышание называют королем и преемником Эдуарда, ему, несомненно, придется завоевать свое право на трон.

Внезапно Голдвин ощутил приступ тошноты. Теперь он раскаивался в том, что выпил лишнего. Наряду с рождественским поленом шурины преподнесли ему в подарок бочонок превосходного меда, к которому он издавна питал слабость и не всегда умел соблюсти меру. Но, в конце концов, рождественские праздники бывают раз в году!

Наморщив лоб, он попытался — правда, без особого успеха — собраться с мыслями.

— Насколько я понимаю, ты говоришь об угрозе со стороны герцога Вильгельма Нормандского, не так ли?

Побагровев, Альфред с размаху вогнал нож в крышку стола.