Мэгги Робинсон - В объятиях наследницы Страница 4

– Пока смерть не разлучит нас или всего на тридцать дней? Зачем леди понадобился фальшивый муж?

– У нее некоторые трения с семьей. Ей показалось, это будет умно – выдумать себе мужа. – В душе Мэри думала, что Луиза Стрэттон слишком сумасбродна, чтобы ей угодить. Но разве можно переделать прошлое? Только в том случае, если ты очень умна. А Мэри была умна! За последние годы она спасла нескольких молодых леди от последствий собственных необдуманных действий, да так, что комар носа не подточит!

Купер почесал щетину на подбородке.

– Сколько?

– Прошу прошения?

– Какова плата? У меня тоже есть семья.

Это Мэри Ивенсонг было тоже известно. Два старших брата, их жены и многочисленные отпрыски, по большей части работающие на одной из гончарных фабрик Джорджа Александера. Вероятно, Куперу было суждено работать там же, бок о бок с родственниками, если бы мистер Александер не извлек его оттуда и не отправил бы в школу. Джордж Александер разглядел в юном Чарли Купере некие задатки, и сейчас миссис Ивенсонг щурила глаза, пытаясь сделать то же самое. Мистер Александер – джентльмен проницательный, умеющий запустить палец сразу в несколько бочек меда, и с таким состоянием – отнюдь не кот наплакал!

Она назвала вслух сумму, которую обговорила с мисс Стрэттон. Лицо капитана Купера приобрело цвет выгоревшей рубашки, что валялась на полу.

– За месяц? Вы серьезно?

Ага! Вот что заставило его вскочить в крайнем волнении и начать мерить комнату шагами. Должно быть, он был очень хорош собой, когда маршировал в офицерской форме! Какая жалость, что Максимилиан Норвич был знатоком упаднического искусства, а не военным!

– Абсолютно. Агентство «Ивенсонг» ведет дела с тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года, и с тех пор мы ни разу не нарушили данного обещания, – ответила Мэри, приврав разве что самую малость. – Для вас также будет припасен соответствующий гардероб. В такой дом, как Роузмонт, нельзя являться в целлулоидном воротничке. – Сунув руку в сумочку, она извлекла карточку одного неболтливого портного и вручила ее капитану, когда он подошел к ней, шаркая ногами. В том, что касалось качества, мистер Смайти мог дать фору любому галантерейщику с Джермин-стрит, причем за половину обычной цены. – Вам назначено на полдень. Я вас провожу. А еще я должна взять с вас обещание. Вы перестанете пить. Максимилиан Норвич дешевый джин в рот не возьмет.

– Кто-о?

– Разве я не сказала, что так зовут воображаемого супруга моей клиентки? Вам придется отзываться на это имя.

Загорелое, обветренное лицо Чарлза Купера исказила ухмылка. Для человека низшего сословия у него были на удивление хорошие зубы.

– Миссис Ивенсонг, за те денежки, какие ваша дура-клиентка собирается мне отвалить, я готов отзываться хоть на собачью кличку. Значит, Макс.

Вероятно, мисс Стрэттон стала бы настаивать на Максимилиане – но Мэри не хотела испытывать удачу. В ближайшие несколько дней дел у них будет по горло, а развеселившийся Чарлз Купер нравился ей куда больше, чем тот мрачный человек, которого она увидела, когда сюда вошла.

Может быть, стоит помочь ему собрать пожитки и предложить свободную комнату на Маунт-стрит? Она и ее прислуга смогут проследить, чтобы он явился завтра на условленную встречу в трезвом состоянии. Кстати, ему, похоже, нужно как следует поесть, а у Мэри – одна из лучших кухарок в Лондоне, даром что та провела годы, зарабатывая на жизнь проституцией.

Она сделала второе предложение за это утро. Капитан Купер возражать не стал. Да, девиз агентства – «Исполним невозможное еще до завтрака, с тысяча восемьсот восемьдесят восьмого» – в который раз начинал себя оправдывать.

Глава 3

Второе декабря 1903 года, среда

Они все сошли с ума, если говорят о нем так, будто он и не слышит. У него травмирован глаз, а не уши. Чарлзу до смерти надоело терпеть тычки и булавки маленького лысого мистера Смайти и его помощников, которые облепили его и битый час ползали по нему, точно муравьи во время пикника.

– Послушайте, разве мы не закончили?

Выговор у него был прекрасный – настоящий выпускник Харроу, если не лукавить с самим собой. Никто бы не заподозрил, что он вырос в рабочем поселке Джорджа Александера. Джордж был щедрым хозяином, человеком большой души. Кое-кто мог бы даже сказать, что он выкрал юного Чарли из семьи и воспитал его цивилизованным человеком. Значит, Чарлз, почитай, обязан ему жизнью.

Что ж, его жизнь немногого стоит. Джордж заключил невыгодную сделку.

– Почти, капитан Купер. Вы проявили исключительное терпение, – ответил портной.

Чарлзу было исключительно скучно. И его терзала жажда. Джина ему не добыть. Тогда, быть может, гадал Чарлз, получится уговорить старую каргу Ивенсонг, чтобы дала ему за обедом хоть немного вина?

Если, конечно, они вообще сядут обедать. От завтрака у него остались лишь смутные воспоминания. В желудке у Чарлза урчало, и один из портновских подмастерьев ехидно ухмыльнулся.

Все утро миссис Ивенсонг читала ему лекции – как себя вести да какие обязанности надлежит выполнять в роли временного мужа мисс Луизы Стрэттон. Она даже сунула ему в руки богато иллюстрированную книгу по искусству, поскольку этому парню, Максимилиану – подумать только, Максимилиан! – полагалось разбираться в искусстве. А так как Чарлз не отличил бы Рембрандта от Руссо, он решил, что ему придется заняться самообразованием.

Это будет как в старые времена. Тогда, школьником, он успешно затмевал наследников лучших семей Англии. Никто бы не назвал Чарлза дураком. А если бы такое вдруг случилось, обидчику недолго оставалось бы стоять на ногах. С кулаками он управлялся не хуже, чем с цифрами.

Школа и армия несколько отшлифовали грубую поверхность, но и теперь, в двадцать семь, кое-какие шероховатости и острые углы еще торчали. Оставалось надеяться, что мисс Стрэттон не сильно разочаруется, когда, наконец, увидит его воочию.

Но, право же, не все ли ему равно? Он будет высокооплачиваемой комнатной собачонкой для глупой светской сучки. Ради щедрой платы он готов терпеть почти все – на один месяц. Должно быть, у этой Луизы не хватает пары винтиков в голове, зато денег куда больше, чем нужно.

Принцесса из замка умерла бы на месте, если бы увидела то, что видел он в Африке.

Спрыгнув с помоста, на котором стоял, Чарлз отряхнул манжеты. Десять лет он носил форму и теперь едва узнавал свое отражение в тройном зеркале. Новый костюм сидел на нем отлично. Портной, мистер Смайти, даже собирался нашить ему новых повязок на глаз, из шелка, что было бы значительным облегчением, по сравнению с колючей тряпкой, которую дали ему в армейском госпитале.