Джорджина Девон - Непокорная Страница 4

Он смотрел ей вслед: высокая, с королевской осанкой, Мэри Маргарет держалась так прямо, как будто что-то несла на голове. Да она просто великолепна! Жаль, что она в услужении у его родительницы, а иначе он согласился бы на любые ее условия, лишь бы она стала его любовницей, и наплевал бы на последствия.

Ни одна женщина никогда столь сильно на него не действовала. Интересно, а как она будет выглядеть в его объятиях и… в постели? От этой мысли Рейвенсфорда словно жаром обдало.

— Эндрю!

Он повернулся к матери.

— Да?

— Девушка — ничтожество, и твои внимание и помощь ни к чему. Оставь ее в покое.

Он раздраженно сжал губы.

— Я не собираюсь обижать ее.

— Вот и хорошо. — Графиня резко махнула рукой. — А теперь иди. Мне нужно отдохнуть.

Рейвенсфорд с насмешливой улыбкой отвесил ей поклон и удалился. Он все-таки пошлет верную служанку помочь мисс О’Брайен, несмотря на протесты матери и самой девушки. Возможно, следует попросить Джейн, личную горничную графини. Уж она-то разберется, не принадлежат ли матери какие-либо вещи мисс О’Брайен, и если что-то увидит, то немедленно сообщит ему.

Глава вторая

Мэри Маргарет спокойно вышла, стараясь не показать своего волнения. За ее спиной граф и графиня продолжали разговор, словно были одни. Для них она — служанка, а господа не стесняются своих слуг и не замечают их присутствия.

Она плотно закрыла дверь, около которой стоял дворецкий в ожидании приказаний. Улыбнувшись ему, девушка торопливо пошла по коридору к задней лестнице, предназначенной для слуг.

Надо немедленно все рассказать Томасу. Он придет в ярость, но она едет не по своей воле. Ей совсем не хочется покидать Дерри-хаус. Здесь ее родные места, и она никогда нигде не бывала дальше ближайшего городка Кашела. К тому же необходимо заботиться об Эмили и Энни.

Она выбежала из дома, забыв надеть плащ, и понеслась к тропинке, тянущейся среди полей. Томасу, как викарию, полагался маленький домик. Девушка надеялась, что он никуда не ушел, а если и ушел, то не дальше церкви.

Мэри Маргарет, задыхаясь, добежала до дома и застучала в дверь. Очень долго никто не откликался, и наконец дверь отворила Энни. Девочка плакала.

Мэри Маргарет обуял страх. Она опустилась на колени и, обняв ребенка, стала гладить темную головку.

— Что случилось, милая моя?

Энни икнула, отвернулась и утерла слезы.

— Папа… рассердился.

Мэри Маргарет закрыла глаза. Если бы она могла избавить племянницу от страданий!

— Где мама?

Энни показала на дверь спальни.

— Побудь здесь, любимая, — сказала Мэри Маргарет, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно и спокойно.

Домик викария был весьма скромным в отличие от дома приходского священника. Томас потратил немало сил, пытаясь втереться в доверие к графине и надеясь с ее помощью получить собственный приход, но пока что безуспешно. Это явилось одной из причин, почему он решил ее обокрасть.

Прежде чем войти, Мэри Маргарет постучала. Сестра сидела сгорбившись на кровати, прижимая руку к щеке. Девушка бросилась к ней.

— Эмили! Дай я посмотрю. — Она отвела руку сестры и нахмурилась. — У тебя будет синяк.

— Я стукнулась о дверь.

Мэри Маргарет отошла к умывальнику, намочила полотенце и протянула сестре.

— Нет. Это Томас тебя ударил. Но за что?

Эмили старалась смотреть в сторону. Мэри Маргарет захлестнули жалость и гнев. Ее сестра была красавицей с черными, как вороново крыло, волосами и глазами синими, как небесная лазурь. Но выглядела она старше своих двадцати шести лет. Мэри Маргарет ненавидела Томаса Фокса. Ненавидела так сильно, что порой даже стыдилась своей ненависти.

Эмили пожала плечами.

— Откуда я знаю.

Но Мэри Маргарет знала причину — Томасу не нравилась непокорность жены. Что же он творит?!

— Эмили, оставь его. Давай уйдем отсюда. И Энни заберем.

— А куда идти? Ни у тебя, ни у меня нет денег, чтобы прокормиться, не говоря уже о том, сколько всего нужно ребенку. — В голосе Эмили звучала горечь. — Нет, я должна остаться. По крайней мере Энни сыта и одета, и у нее есть крыша над головой.

— Живи со мной.

— Ха-ха! Графине наплевать на таких, как мы.

— Но приехал граф. Говорят, что он сострадательный человек.

В унылых глазах Эмили промелькнул интерес.

— Здесь граф? Вот почему Томас такой злой. Он, наверное, опасается, что граф увезет с собой мать, а Томас собирается попросить ее о собственном приходе.

Мэри Маргарет не подумала об этом. Она испугалась, что Томас придет в бешенство, когда узнает, что они все вскоре уедут в Лондон. Девушка опустилась на колени перед сестрой и сжала ей руки.

— Ох, Эмили, дорогая! Пожалуйста, давай прямо сейчас уйдем отсюда. Пожалуйста.

— Почему?

— Мы все уезжаем: граф, графиня и… я. Мы едем в Лондон, — торопливо произнесла она. — Мне не очень-то много удалось отложить, но я скоро получу жалованье за три месяца.

Эмили бессильно опустила голову.

— Мне некуда идти.

Мэри Маргарет была в отчаянии, но знала, что сестра права. Никто не поверит, что праведный, чудесный мистер Фокс бьет жену, в том числе и приходский священник. И к графине она не может обратиться. Эмили правильно сказала — этой женщине они безразличны.

Она встала и спросила:

— Где Томас? Я должна сообщить ему об этом.

Сестра вздохнула.

— Он в церкви.

Мэри Маргарет чувствовала, как рушатся все ее надежды. В таком же состоянии она была, когда мать и отец одновременно умерли от инфлюэнцы и ей пришлось взять на себя заботу о младшей сестре. Она медленно вышла из спальни.

Церковь находилась в пяти минутах ходьбы. Там царил полумрак, и она не сразу разглядела Томаса, который разговаривал с фермершей миссис Смит. Мэри Маргарет присела на деревянную скамью и стала ждать.

Когда наконец Томас направился к ней, то по его походке она догадалась, как он разозлен. Девушка подавила страх, хотя ей очень хотелось убежать. Как бы неприятны ни были новости, ей придется рассказать ему все.

Он, подбоченясь, остановился перед ней. Голубоглазый, со светлыми, отливающими золотом волосами, прекрасно сложенный и выхоленный, Томас походил на божество. Любая женщина могла бы мечтать о таком мужчине, а лучшего духовного наставника трудно себе представить. Как же все ошибаются!

Она вдруг вспомнила графа Рейвенсфорда. Он не отличался столь поразительной красотой, как Томас. Его привлекательная внешность была более земной, черты лица резкие, волосы темно-рыжие, а пронзительные глаза — зеленые. Сложен он был крепче Томаса, и от одного его присутствия человек ощущал свою защищенность… она, во всяком случае, испытала это. Но он почему-то смущал ее.