Конни Мэйсон - Мой раб, мой господин (Сладостный плен) Ларсоны – 1 Страница 4

Брат нарочно поддразнивал ее. Дождевая Слезинка стиснула зубы и нахмурилась.

– Я могу задать тебе тот же вопрос, братишка? Быстрый Ветер улыбнулся. Дождевая Слезинка залюбовалась им – какой он все-таки красивый. Не удивительно, что все девушки племени из кожи готовы выскочить, лишь бы обратить на себя его внимание. Но до сих пор ни одна из них не сумела завоевать благосклонность Быстрого Ветра. Он был высокий и мускулистый. Загорелая упругая кожа плотно обтягивала выступающие бугры мышц.

– Утром я отправляюсь в Форт Уэлд, – пояснил Быстрый Ветер. – Буду сопровождать Белого Орла. Мы отправляемся для того, чтобы вступить в мирные переговоры, которые навязывают нам солдаты и их правительство. Если наступит мир, они обещают больше не опустошать наши деревни и не зверствовать. Черный Котел надеется, что это последние переговоры, которые положат конец войне между нашими народами, – в голосе молодого человека слышалась горечь. – Черный Котел – старый человек, он мечтает о мире. Но мне кажется, мир никогда не придет на эту землю.

– Я не обвиняю тебя и твоих друзей в жестокости, – страстно сказала Дождевая Слезинка. – Понятно, что бледнолицые не успокоятся до тех пор, пока не загонят всех индейцев в резервации. Мы умрем в нищете. Я их всех страшно ненавижу. И очень беспокоюсь за тебя и отца.

Быстрый Ветер ласково посмотрел на нее и рассмеялся.

– Мы сумеем постоять за себя, маленькая сестренка. Но о тебе я беспокоюсь. Защитники остаются для охраны лагеря. И Пестрый Мустанг тоже, так как еще не оправился от ранения. Я попросил его хорошо присматривать за тобой.

Девушка гневно вздернула подбородок и возмутилась.

– Я и сама могу за себя постоять. Неплохо стреляю, умею охотиться и держаться в седле не хуже воина, как и ты, старший брат.

– Все равно, будь осторожна, Дождевая Слезинка. Мы с тобой настоящие брат и сестра, – серые глаза, точно такие же, как и у девушки, говорили сами за себя, не было необходимости доказывать их близкое родство. – Наверное, у меня больше не будет возможности попрощаться с тобой перед отъездом. Сегодняшние празднества продлятся почти до рассвета. Мне придется сидеть рядом с отцом на совете. Сегодня воины будут много болтать и рассказывать различные истории. Много раз пересчитают удачи. Поступки наших храбрых воинов действительно заслуживают награды.

– Отважнее тебя нет никого, брат. Летняя Луна считает тебя самым неотразимым мужчиной. Когда ты наконец выберешь себе жену и осчастливишь какую-нибудь девушку? – она лукаво усмехнулась. Но на Быстрого Ветра ее слова не произвели никакого впечатления.

– Когда буду готов, – коротко ответил он и дотронулся до руки Дождевой Слезинки. – Пошли, уже пора на праздник. Отец, наверное, очень удивлен, почему мы опаздываем.

– Бледнолицый все еще жив?

Быстрый Ветер удивленно уставился на сестру.

– Я обратил на это внимание раньше. Кажется, тебя заинтересовал пленник?

Дождевая Слезинка закусила нижнюю губу, словно пыталась принять какое-то решение. Вдруг она спросила брата:

– Ты когда-нибудь задумывался о наших настоящих родителях, Быстрый Ветер? – и тут же вспыхнула, испугавшись, что брат только посмеется над ней.

– Нет! Не задумывался! – резко ответил молодой человек и принялся пылко доказывать: – Чейены наш народ, никогда не забывай об этом. Ты не раз видела, как жестоки бледнолицые, какие они хитрые, коварные, лживые. Они хотят завладеть нашей землей, многие из моих друзей были убиты солдатами. Солдаты готовы вышвырнуть нас из домов. Нападают на невинных женщин и детей. Они хотят полностью истребить племя чейенов. Когда-то мы были миролюбивым народом. Например, Черный Котел и его племя и до сих пор остались такими. Но боюсь, если мы перестанем сопротивляться, то скоро все погибнем. Неужели ты считаешь, что бледнолицые примут нас в свое общество с радостью? Нет, маленькая сестренка, ты глубоко ошибаешься. Мы с тобой чейены. И навсегда останемся индейцами.

Воодушевленная пылкой речью Быстрого Ветра, Дождевая Слезинка воспрянула духом, словно хлебнула глоток целебного бальзама. Она видела своими глазами, как безжалостно солдаты уничтожают чейенов, и ее ненависть к ним никогда не ослабевала. Внезапное чувство жалости к светловолосому пленнику испарилось. Он ее враг. Его смерть ничего не значит. Крепко сжав руку брата, девушка вышла из вигвама. На землю давно опустились сумерки. Ограниченное пространство вокруг костра было высвечено зловещими отблесками багрово-красного пламени костра.

Зак словно балансировал на грани действительности и мучительного забытья. Он понимал – часы его жизни сочтены, и пытался отвлечь себя от мысли о том, что скоро должно произойти с ним. Он был хорошо осведомлен об индейцах и знал, что боль, испытываемая им сейчас, ничто по сравнению с теми муками, какие ему предстоит испытать нынешней ночью.

Мысленно он вернулся к тому ужасному моменту, когда несколько часов назад его притащили на веревке в лагерь чейенов. От боли он потерял сознание, а когда открыл глаза, то увидел полукровку, индейскую девушку, которая с ненавистью и презрением взирала на него. Он не мог заставить себя забыть о ней, несмотря на отчаянное положение. Она была настоящей красавицей, с тонкими чертами лица и дымчато-серыми глазами, которые опровергали ее индейское происхождение. Ростом она немного выше остальных женщин в деревне, а столь стройную фигурку невозможно скрыть под туникой из мягкой оленьей кожи. Если бы не черные волосы и не смуглая кожа, он никогда бы не подумал, что в ее жилах течет кровь этих дикарей. Женщины-индианки были круглолицыми и кареглазыми, она же напоминала узколицых сероглазых красавиц Кавказа.

Однако он чувствовал, как сильно девушка ненавидит его, даже не будучи с ним знакома. К несчастью, алчность белого человека сделала невозможным мирное сосуществование двух культур. Хотя Зак недолго пробыл на Западе и еще не участвовал ни в одном презираемом им побоище с индейцами, тем не менее, он ощущал себя частичкой той системы, которая оправдывала и сделала возможными подобные погромы.

Пляска вокруг огромного костра становилась все неистовей, по мере того, как в круг вступали все новые и новые мужчины и женщины. Зак догадывался, что пытки и его смерть станут главным событием сегодняшнего праздника. С невольным трепетом и ужасом, он представлял себе, что ждет его в конце вечера, хотя трусом себя не считал. Невыносимо болело бедро в том месте, где застряла стрела. Боль не прекратилась и тогда, когда стрелу извлекли из раны, а молодого человека поволокли в центр лагеря и привязали к столбу. Ноги не держали Зака, и он повис на руках, изо всех сил стараясь не потерять сознание.