Кейси Майклс - Очаровательная плутовка Страница 4

— Отличный вопрос, Флетчер, я уже и сам сомневаюсь, видел ли я когда-нибудь настоящий Лондон. Теперь в хорошую погоду город похож на огромный паровой котел, который взорвется, если вовремя не открыть клапан. Что ж, я дождусь, когда все это безобразие закончится, и, пожалуй, уеду в старую добрую Голландию. Хочется немного отдохнуть и поправить нервы.

— Думаю, вы окажете большую честь Голландии своим визитом. А вы по-прежнему великодушно угощаете своих друзей и никому не позволяете угощать вас, Генри? — спросил Флетчер, смеясь.

— Да, я не меняю своих привычек. Кстати, здесь недалеко есть замечательная пивная. Хозяин этого заведения мой хороший приятель. У него всегда открыт кредит для меня и моих друзей. Давайте же зайдем, Флетчер, окажите мне такую честь!

Флетчер с сожалением покачал головой. Ему действительно нравилось общество Генри, но нужно было еще слишком многое успеть до отъезда из Лондона в Грасмер.

— Грасмер? Вордсворф там больше не живет, не так ли? — поинтересовался Латтрелл.

— Уильям оставил Дав-коттадж несколько лет назад, но мой слуга рассказывал, что недавно он приобрел имение в тех же краях. Кажется, оно называется Ридл. Это примерно в четырех милях от Грасмер. Я уверен, там так же красиво, как было в Дав-коттадж, ведь каждый уголок Озерного края по-своему прекрасен. Не могу описать словами, как же мне хочется скорее снова там оказаться!

— Я блуждал, как одинокое облако, пролетал над вершинами холмов и зеркалами озер, и вдруг прекрасное чудо открылось моему взгляду. Словно солнце, сияла далеко внизу огромная поляна золотых нарциссов, — продекламировал Латтрелл, картинно прижимая руку к сердцу.

— Уильям действительно имеет поэтический дар, не так ли? — продолжил он. — Я никогда не был в Озерном крае, однако то, что мне рассказывали, выглядит менее романтично. Я слышал, что там бывает дождь по пять раз на дню. Фреди Джоунстон говорил, что чуть не утонул в прошлом году, когда решил провести месяц на природе. Он клялся, будучи в здравом уме, никогда больше туда не приезжать. Фреди жаловался, что даже разговаривать на улице невозможно: всякий раз, открыв рот, ты рискуешь наглотаться дождевой воды! — Латтрелл внимательно посмотрел на Флетчера: — Мне жаль отпускать вас, дорогой друг. Вы действительно уверены, что вам так необходимы все эти сомнительные красоты? Если хотите, я буду носить желтые панталоны и каждый день лить вам на голову воду. Вам не надо будет уезжать, к тому же мои услуги для вас совершенно бесплатны, я даже не попрошу вас кормить меня обедами.

Через несколько часов Флетчер спокойно сидел в своей спальне, наблюдая, как слуги упаковывают последние вещи, готовясь к отъезду. Было решено выехать на следующий день с первыми лучами солнца. Белдена терзало странное чувство: он испытывал одновременно радость скорой встречи с Озерным краем и нежелание покидать волшебный Лондон.

Пожалуй, оставлять хороших друзей, таких как Генри Латтрелл, было немного жаль, но, достаточно удалившись от Лондона, Флетчер еще яснее осознал, как же сильно его утомила вся эта светская кутерьма. Теперь, по мере приближения к Лейквью, его сердце стучало чаще и чаще. Он возвращался домой, впервые ощущая что-то подобное, и это сладкое, но щемящее чувство одновременно радовало и пугало. То и дело в сознании всплывали картины детства, он вспоминал времена, когда он и Бэк бегали по полям в коротких штанишках, как они играли с Арабеллой… Пять лет он не был дома, пять долгих лет миновали с тех пор, как Арабелла покончила с собой. Теперь, пережив эти ужасные годы, он мог вспоминать сестру с нежностью и легкой грустью, отчаяние и невыносимая боль сменились разочарованием и непониманием замыслов коварной судьбы. Он вспоминал и другую прекрасную женщину — Кристину Денхам. Некоторое время назад она стала графиней Хавкраст, и, кажется, действительно счастливо влюблена в своего мужа.

— Женщины… — Флетчер не заметил, что начал говорить вслух.

— Ты что-то сказал, Флетч? — оживился Бэк.

Флетчер принужденно засмеялся:

— Прости, дружище, я выразил мысли вслух. Право, теперь даже не могу вспомнить о чем. Кажется, я вспоминал Арабеллу. Ведь я никогда не понимал ее. Я начинаю думать, что зря когда-то отказался бороться за свое счастье, не захотел добиваться любимой женщины. Впрочем, теперь уже трудно поверить, что я способен любить. Когда-то мне казалось, что я смогу изменить весь мир! Что ж, может быть, мне суждено спокойно поселиться в Лейквью, я стану поэтом, что ты на это скажешь, Бэк? Многие становятся поэтами, живя в Озерном крае. Взять хотя бы Вордсворфа! Генри Латтрелл буквально вчера цитировал мне его стихи прямо на улице.

— Но, дорогой друг, все это вздор! Единственное, что я теперь знаю наверняка, так это то, что я больше не хочу иметь никаких дел с женщинами.

Бэк тряхнул головой:

— Ты не можешь так поступать, Флетч. Ты же знаешь, что слишком привлекателен, чтобы позволить себе роскошь не иметь дел с женщинами. Нельзя быть таким эгоистом. Только подумай, сколько сердец ты разобьешь, если будешь жить как монах. Нет, ты обязан вернуться в Лондон в течение этого года и подыскать какую-нибудь молодую красотку, которая поможет тебе заполнить смехом детскую в доме.

Флетчер откинулся на спинку, обдумывая слова друга:

— Возможно, ты прав, Бэк. Но клянусь, я буду счастлив, если никакое милое личико больше не помешает мне жить спокойно.

Вечером четвертого дня друзья наконец-то достигли границ владения Флетчера. Мягкий сумрак постепенно опускался на головы путешественникам, серой дымкой обволакивал легкую коляску с опущенным по случаю хорошей погоды верхом и тихо вплетался в гривы уставших лошадей. Утомленный долгим переездом Флетчер почти дремал в коляске, но вот лошади преодолели очередной подъем, и взглядам путников внезапно открылся до боли знакомый, но давно позабытый вид на родной дом.

Построенный из камня, как и большинство домов в этой части страны, Лейквью походил на старинную, хорошо укрепленную крепость, что придавало ему еще больше романтического очарования. Этот дом принадлежал семье Белденов на протяжении двенадцати поколений.

Владения Флетчера нельзя было назвать слишком большими — всего тридцать пять квадратных миль, однако это были лучшие земли Озерного края. Сочные пастбища и плодородные пашни обеспечили Лейквью первое место по производству молока, сыра и овечьей шерсти и сделали Белденов весьма состоятельными людьми. В послевоенные годы доходы Флетчера росли с небывалой скоростью.

Флетчер почувствовал себя застоявшейся лошадью, готовой немедленно ринуться с места в карьер. Мысленно он уже несся вниз по склону, направо, в узкий проезд. Скорее бы туда, к воротам родного дома! Но усталая лошадь не могла скакать, как его воображение, было бы жестоко понукать ее теперь, в самом конце тяжелого пути.