Дженел Тейлор - Судьба моя Страница 4

Пятнистая Сова сделал знак сорока тива, чтобы те вышли вперед. Он молча слушал, как они обещали воспитывать девочек для выполнения их долга в будущем, учить быть послушными их судьбе. После этого тива вернулись на свое место.

А в это время, спрятавшись за камнями, с величайшим интересом и удивлением за церемонией наблюдали восьмилетний сын вождя племени и его лучший друг. Они знали тива всех возрастов, но до сих пор не подозревали, что их загадочные соплеменники – женщины и девочки. Обмениваясь шепотом впечатлениями об увиденном, друзья пришли к выводу, что эта тайна хранилась от детей, чтобы о ней не узнали чужаки, которые общались с ханьюива. Мальчики говорили о том, как другие племена будут смеяться над ними, если узнают, что их охотниками и воинами являются женщины.

Поэтому, решили они, никто не узнает правды о тива. Теперь они поняли, почему тива никогда не плавают и не купаются вместе с мужчинами и мальчиками, почему они всегда прячут свои лица. Широко раскрытыми глазами и затаив дыхание, они наблюдали за тем, как лицо Кайони исчезает под разноцветной маской. Они услышали, как она поклялась с этого момента быть мальчиком! Как только взойдет новое солнце, она будет играть, охотиться и тренироваться вместе с ними! Они всегда завидовали «мальчикам» и «мужчинам» с раскрашенными лицами, о которых говорили, что они «избранники свыше». Оба мальчугана решили, что уже не хотят быть тива, и поклялись, что не позволят девчонке стать лучшим, чем они, охотником или более отважным воином! Когда начались ритуальные пляски, пение и барабанный бой, мальчики незамеченными вернулись в лагерь.

После окончания зловещего ритуала Кайони подошла к матери. Мартайя смотрела на изменившееся раскрашенное лицо ее «сына». С этого момента и до самой смерти Кайони уготована горькая участь. Ее девочка будет носить Маску Охотника и жить только ради племени. Чтобы скрыть раздиравшие ее внутренние муки, Мартайя через силу улыбнулась «сыну» и получила в ответ улыбку, полную любви и уважения.

– Кайони, ты должна пойти с Регим, – ласково, но твердо сказала Мартайя. – На время обучения ты будешь жить со старшими в вигваме тайвай. После того как ты всему научишься, ты вернешься к нам. Это великая задача, девочка моя, и ты должна очень постараться. Слушайся тива так же, как ты слушаешься меня и отца. Самба будет учиться вместе с тобой.

Кайони доверчиво улыбнулась, согласно кивнула и обняла Мартайю. После этого она взяла за руку свою тетю и ушла.

Сердце Мартайи кричало им вслед. Прощай, моя доченька, может быть, ты никогда не испытаешь такой боли, какую пережила я в эту луну.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Март 1813 года

Каньон Ветреной Реки

Кайони не могла больше выносить вида своих трех сестер, хлопотавших возле колыбельки первенца одной из них. Пока женщина ходила беременной, они все время гадали о поле будущего ребенка и его судьбе. Кайони же, будучи тива, была лишена величайшего счастья и почета стать матерью – самого замечательного момента в жизни любой женщины.

А жизнь шла своим чередом. Юноши играли на свирелях, подолгу гуляли с девушками и катались с ними верхом, сидя вдвоем на лошади. Скоро растает снег, земля и деревья покроются зеленью, расцветут цветы. Мать-Земля и Природа будут обновляться и производить новое потомство всего живого.

Наверное, рассуждала Кайони, это было следствием ее чувства неудовлетворенности, зависти и напряжения, которые она испытывала в это переходное время. Желания и инстинкты женщины, глубоко спрятанные внутри нее, начинали рваться наружу, а она была вынуждена сдерживать их. К тому же приближалось время, когда у нее приходила месячная кровь – еще одно напоминание о том, что она женщина, напоминание, что она не такая, как все, и должна быть отдалена от представительниц своего пола. Вот уже несколько раз Кайони была заключена в Хаукау и ненавидела это время. Она молила о том, чтобы это закончилось, ведь ее кровь не имела никакого смысла. Зима была слишком долгой и холодной, Кайони много думала в это время. Днем, загнанная в дом снегом и холодными ветрами, она занималась починкой и изготовлением оружия. Руки ее были заняты, в то время как мысли вырывались на свободу и уносились в запретные дали.

Хотя чувства ее были в смятении, Кайони была слишком хорошо вышколена, она могла скрывать их и контролировать себя. Но девушка понимала, что эмоции могут прорваться в любой момент, сжигая и ее, и тех, кто находился рядом. Она не могла больше спокойно наблюдать мучившую ее сцену, не рискуя потерять свои честь и достоинство.

Кайони тихонько вздохнула, смиряясь с неизбежностью своей судьбы.

– Я не могу больше ждать Самбу. Ваш брат придет, когда встанет новое солнце.

Не успели сестры тива взять свои перья, чтобы попросить разрешения поговорить с «мужчиной», как Кайони коротко кивнула им и ушла. В смятении, она решила не разыскивать Самбу, которая приняла клятву тива вместе с ней, когда им исполнилось по шестнадцать лет. Хотя Самба была ее лучшим другом после Регим и Майи и одиннадцать лет прожила с ней в одном вигваме, Кайони не открывала своего смятения «брату», который был счастлив в «его» новой роли. Их лагерь широко раскинулся вдоль берега реки, спрятанной в каньоне. Самба могла быть в любом из двухсот пятидесяти восьми вигвамов, в которых жили более тысячи индейцев племени ханьюива. Кайони нужно было побыть одной, чтобы успокоиться и прояснить мысли.

– Пошли, Майя, – сказала она серебристому волку, который подошел к ней, как только она вышла наружу. С тех пор как она спасла ему жизнь, прошло десять лет, и это сильное и преданное животное было ее постоянным спутником и верным другом. А с этого момента он стал единственным существом, перед кем Кайони могла открыть свое сердце.

Они направились к семейному вигваму. Всю дорогу Майя старался головой коснуться кончиков пальцев Кайони, словно чувствуя ее настроение, ему не терпелось выразить ей свою привязанность. В ответ на его попытки девушка посмотрела вниз, улыбнулась, взъерошила густую шерсть на загривке и сказала:

– Теперь, Майя, мы с тобой пара. Ведь ни ты, ни я не принадлежим своему роду, и у нас нет возлюбленных.

Издалека Кайони заметила, как ее отец вошел в соседний вигвам. Он опирался на костыли, так как у него действовала только одна нога. Вторая была обездвижена после того, как два года назад его сбросил с лошади разъяренный бизон. С той поры Кайони стала для семьи защитником и кормильцем. Она была самой молодой тива, на плечи которой легла такая ответственность. Остальные занимали подобное положение, когда их родители становились намного старше. Кайони осознавала, как была необходима своей семье, насколько жизни родственников зависели от нее. Она не могла себе представить, что будет с семьей, если она нарушит клятву и бросит их на произвол судьбы беспомощными, снедаемыми стыдом за нее и за себя.