Фрэнк Кеньон - Мой брат Наполеон Страница 4

— Первый или, по крайней мере, второй поцелуй, наверное, рассеял твои сомнения?

— Мы никогда не целовались, — ответил Наполеон, скорее сурово, чем мечтательно. — Не было людей чище и невиннее нас. Никого! Это, тем не менее, не мешало нам устраивать тайные свидания. Особенно запомнилось мне последнее, утром на рассвете. Рука об руку мы направились собирать вишни.

— Как трогательно, — пробормотала я, стараясь придать голосу печально-сочувственный тон.

— Да, это было действительно трогательно, — вздохнул Наполеон. — На следующий день мой полк перебросили в Лион. Там назревал мятеж. Взбунтовались рабочие шелкоткацких фабрик, и им следовало преподать урок. — Голос Наполеона сделался бесстрастным. — Публично повесили трех рабочих. Тогда этот эпизод привел меня буквально в ужас, но солдат должен или примириться с необходимостью применения суровых мер, или же отказаться от военной карьеры.

Так сейчас рассуждал Наполеон, в последующие годы обрекший на смерть миллионы людей.

— Встречался ли ты с Каролиной Коломбье когда-нибудь снова? — поинтересовалась я.

Наполеон отрицательно покачал головой.

— А хотел бы?

— Пожалуй, нет, — ответил он после некоторого раздумья. — Предпочитаю сохранить ее образ в памяти таким, какой она была в то утро в вишневом саду: юной, чистой и невинной.

Наполеон — сентиментален! Много лет спустя, уже будучи императором Франции, он, находясь в Булони, где планировал вторжение в Англию, получил письмо от Каролины, которая уже была замужем. Она просила помочь ее брату. Наполеон немедленно принял меры и проявил большую щедрость. Брат Каролины, простой солдат, получил изрядное повышение, ее муж — должность президента Избирательной коллегии, а сама Каролина стала одной из маминых фрейлин. Вот вам и невинный сбор вишни ранним утром!

Однако вернемся к тому дню серьезных разочарований и частичного триумфа в Монбелло. Ведь мне удалось задеть сентиментальные струны Наполеона. В таком состоянии, подумала я, будет легче договориться.

— Наполеон, — обратилась я просительно. — Ты знаешь, как я обожаю всякие празднества. Пожалуйста, не лишай меня удовольствия сегодня вечером.

— Ты знаешь, мне нелегко отказывать тебе в чем-либо, — проговорил он задумчиво, вселяя надежду, что в конце концов я уломаю его. — Обещай не танцевать с Мюратом, — неожиданно резко добавил он.

— Этого обещать не могу, — заявила я совсем недипломатично.

Наполеон поднялся из-за стола и принялся в упор разглядывать меня.

— Я никогда не позволю тебе близких отношений с Мюратом. У него скверная репутация, когда дело касается женщин.

— Чрезвычайно волнующая характеристика, — сказала я, усугубляя уже совершенную ошибку.

— А ты, Каролина… Ты ведешь себя, подобно уличной девке.

Осознав, что проиграла, я тихо спросила:

— Это из-за слухов относительно его и твоей жены?

Наполеон уставился на меня, от ярости потеряв дар речи, но я мужественно выдержала его взгляд. Ходили сплетни, что Мюрат был любовником Жозефины даже после ее вступления в брак с Наполеоном. Мюрат не опровергал и не подтверждал эти домыслы, а Жозефина, обливаясь слезами, уверяла в своей полной невиновности. И все-таки Наполеон продолжал держать Мюрата при себе, высоко ценя боевые качества генерала. Вполне возможно, что я все-таки не потерпела поражение.

— Я не намерена лишь собирать вишню с Мюратом. Я намерена выйти за него замуж.

— Это что же, сам Мюрат уже при первой встрече заговорил о браке? — прищурился Наполеон.

— Нет, но я уверена, он скоро заговорит.

— Быть может, ты права, — сухо заметил Наполеон. — Если он когда-либо так и поступит, то только с единственной целью: крепче связать себя со мной, сделавшись членом моей семьи. Поэтому я даю слово, милая барышня, что никогда тебе не разрешу выйти замуж за сына трактирщика.

— Какой сноб! — воскликнула я. — И ханжа в придачу! Да, да, Наполеон, — ханжа!

Побледнев от гнева, он вызвал одного из своих офицеров, чьего имени я не уловила, но помню, что это был молодой блондин, довольно красивый и смотревший на меня влюбленными глазами.

— Капитан, — коротко приказал Наполеон, — проводите мою сестру в ее комнату, заприте дверь, а ключ принесите мне.

Утратив от ярости способность возражать, я молча вышла с капитаном из кабинета Наполеона, мы проследовали по коридору и поднялись по винтовой лестнице в мою комнату. Сперва я задумала сбежать от конвоира и где-нибудь спрятаться, но поняла, что этим ничего не добьюсь. Даже мелькнула мысль обнять и расцеловать капитана, тем самым обезоружить его, но что-то — быть может, его красота, — удержало меня. Едва я приблизилась к двери, как ко мне откуда-то выпрыгнул черный кот. Возможно, счастливая примета? Правда, меня очень удивило, что в замке оказался кот. Слуги тщательно обшарили все уголки и закоулки и избавились от кошек и котов, которых сумели обнаружить. Без сомнения, скоро замок будет во власти мышей, но Наполеон ненавидел кошек, или, что вернее, он — великий полководец — их просто боялся. Кот терся о мои ноги, ласково мурлыча. Привязанность к людям? Голод? Надежда на полную кормушку в качестве благодарности за проявленную любовь? Я никогда не была уверена в этих животных. Не исключено, что они лишь стараются использовать человека в своих целях. Однако все это не имело значения в тот момент. Тогда у меня было только одно желание: с выгодой для себя использовать оказавшегося в замке представителя семейства кошачьих. Быстро нагнувшись, я подхватила кота — что это был именно кот, я поняла с первого взгляда, — и отнесла в свою комнату.

— Было бы неразумно, — обратилась я к молодому капитану, — информировать командующего о том, что я нашла кота.

— Согласен, мадемуазель.

Некоторое время спустя девушка-служанка принесла поднос с очень вкусной едой и легким белым вином. Уже не капитан, другой офицер открыл ей дверь и снова запер, когда она удалилась. «Каролина Бонапарт, — подумала я, — опасный преступник, укрывающий у себя в камере четырехногое чудовище».

Но ничто на свете не в состоянии лишить меня аппетита. По-моему, это присуще всем темпераментным женщинам с повышенной сексуальностью. Я с большим удовольствием поела и даже слегка раскраснелась, правда, не только от вина, но и от собственной решимости и в предвкушении приятных развлечений. Потом надела свой лучший бальный наряд. Сердце билось в ожидании, пока я не услышала музыку, доносившуюся снизу, из танцевального зала. Я подошла к двери и начала барабанить кулаками и неистово визжать. Мой спектакль продолжался некоторое время. Но вот раздался голос мамы: