Патриция Филлипс - Меч и пламя Страница 40

Адель резко поднялась. Она не позволит переубедить себя человеку, который так ловко играет ее чувствами!

– Сядь и выслушай меня. – Он насильно усадил ее на место. – Что бы тебе ни померещилось, от правды никуда не денешься – этот человек не твой брат.

Адель сделала глубокий вдох, готовясь дать ему отпор.

– Ты можешь верить во что угодно, но я-то знаю, кто он. Мне это известно из самого надежного источника.

– А именно?

– От сэра Гая Козентайна – это близкий друг моего покойного отца и наш сосед, который знал нас всю жизнь.

Рейф нахмурился, роясь в памяти в поисках нужного лица.

– Не этот ли Козентайн владеет землями в Пуату?

– Да. Он честный человек, и я не сомневаюсь в его словах.

– Значит, именно сэр Гай проводил тебя в тайное укрытие?

– Вот именно… в лесу недалеко от Эстерволда.

– Когда я находился в замке?

– Да.

– Боже правый! И ты ничего не сказала мне?

– А зачем? В то время мы даже не были друзьями. Или ты об этом забыл?

– Нет, о таких вещах не забывают, – произнес де Монфор брюзгливым тоном. – А где сейчас этот человек?

– Я не знаю. Тогда он останавливался в соседнем аббатстве.

– Стало быть, идея выдать Йейтса за твоего брата принадлежала не ему одному.

– Джос и есть мой брат, – повторила Адель упрямо. – Неужели ты завел весь этот разговор лишь для того, чтобы учинить мне допрос? Или тебе просто хотелось таким способом меня успокоить?

Лицо Рейфа омрачилось, и вдруг, на удивление быстро, Адель оказалась в его объятиях.

– Черт бы тебя побрал, упрямая мисс Сен-Клер! Похоже, ты никак не хочешь облегчить мне задачу. Скажи, неужели за все время, проведенное рядом с ним, ты ни разу в нем не усомнилась?

Адель отвернулась от него, сердце ее тревожно забилось. Да, сомнения действительно не раз приходили ей на ум, однако Джос объяснял все перемены в своем характере, а также провалы в памяти ежедневными побоями, которым он подвергался. Как она могла обрекать этого человека, своего брата, на еще более суровые испытания – он и так уже слишком много страдал в жизни. Что, если ее недоверие окажется последней каплей, которая приведет его к…

– Ну?

– Нет… ни разу.

– Послушай, женщина! – не выдержал Рейф. – Только не надо мне лгать. Я все читаю на твоем лице.

– Да, порой его внешность, поступки и правда казались мне странными, но ведь с тех пор, как мы виделись в последний раз, прошли годы! Теперь он выглядит старше своих лет, но ему пришлось вести столь суровую жизнь, что это неудивительно. Люди меняются, и даже ты не можешь этого отрицать.

– Он не твой брат, Адель. Нет ничего постыдного в том, чтобы признать – тебя ввели в заблуждение. Я знаю, как горячо ты любила брата и как тебе хотелось снова обрести его. Но, любимая моя, этот человек просто злоупотребил твоими чувствами.

– Когда Джоса увезли в Саммерхей, он был еще мальчиком… – Адель потупила голову, слезы затуманили ее глаза. Когда она наконец снова взглянула на него, у Рейфа сжалось сердце. Он отдал бы все на свете за то, чтобы облегчить ее боль, но, увы, не мог этого сделать.

– Как им удалось меня обмануть? Чем ты можешь это доказать? – спросила она, чувствуя себя совершенно подавленной. – Расскажи наконец все, что знаешь сам.

– Хорошо, дорогая. Лорд Монсорель напомнил мне об одном случае, который произошел на наших глазах несколько лет назад в замке Саммерхей. События той ночи, а также то, что Монсорелю удалось узнать позже, привели меня к выводу, что человек, выдававший себя за твоего брата, на самом деле самозванец.

– А сэр Гай? Его тоже ввели в заблуждение?

Рейф покачал головой:

– Вряд ли. Скорее всего именно он стоит за всем этим. Я сомневаюсь в том, что у Лоркина Йейтса хватило бы ума на подобный обман. Сэр Гай – вовсе не тот, за кого ты его принимаешь. Так или иначе, прежний хозяин Саммерхея был горьким пьяницей, и его вассалы благоразумно старались не попадаться ему под руку, когда у него случался очередной запой. В один из таких вечеров он жестоко издевался над молодым щенком, как вдруг какой-то рыжеволосый подросток выступил вперед, чтобы его остановить. – Барон сделал паузу и смущенно опустил глаза. – Имей в виду, никто из нас в тот вечер не был трезвым – мы только что вернулись из Франции, упиваясь нашей победой. Короче говоря, мальчик выбил трость из рук лорда Саммерхея и дал щенку возможность убежать. В порыве ярости старик стукнул парня тяжелой глиняной кружкой, несчастный упал и ударился головой об пол. Мы помогли ему подняться и кое-как сумели оттащить от него старого пропойцу – безумец пришел в такое бешенство, что у него пена выступила на губах…

Все это время Адель чересчур внимательно разглядывала затейливый орнамент, украшавший ворот туники Рейфа. Как ни ужасно, но его рассказ звучал вполне правдоподобно. Рыжеволосый подросток, рисковавший своей жизнью, чтобы спасти щенка от жестокого обращения, действительно напоминал ей того Джоса, которого она знала.

– И… что было потом?

– Мы с Монсорелем перевезли мальчика сюда, чтобы старый негодяй, протрезвев, не содрал с него шкуру, но… он так и не пришел в себя. Он умер во сне.

Из горла Адель вырвалось сдавленное рыдание, и она спрятала лицо на груди Рейфа.

– Нет, о нет! – простонала она чуть слышно.

Де Монфор привлек рыдающую девушку к себе, сжал в объятиях…

– Сначала мы не знали, кто он такой. Лишь позднее Монсорель выяснил, что мальчик происходил из благородной семьи; отец его умер, и он был последним в своем роду. Мы не стали никого извещать о случившемся: только когда Монсорель назвал мне имя подростка, я понял, что это Джос.

Все ее мечты и грезы, все дорогие ее сердцу воспоминания были безжалостно отняты у нее; и все же, если бы не так давно надежда не вспыхнула в ней с новой силой, Адель смогла бы легче принять ужасное известие.

Когда к ней вернулся дар речи, она обратила свое залитое слезами лицо к Рейфу.

– Благодарю тебя. И, пожалуйста, прости меня за то, что я в тебе сомневалась. Просто мне очень хотелось, чтобы это было правдой, и я утратила способность рассуждать здраво. Я чувствую себя сейчас настолько глупо…

– Нет, нет, ты вовсе не глупа. Эти люди бессовестно воспользовались твоей добротой. Лоркин Йейтс в качестве наемника состоял на службе у какого-то рыцаря, а весь замысел принадлежал Козентайну, который, по-видимому, рассчитывал завладеть Эстерволдом через посредство Йейтса. Если я когда-нибудь встречусь с этим мерзавцем, то, поверь, сумею выведать у него истину.

– Джос… то есть Йейтс хотел продать меня за выкуп д’Авраншу, которого, благодарение Господу, не оказалось в Саммерхее. В течение трех месяцев я была его пленницей. В некотором роде это даже к лучшему – теперь-то я по крайней мере знаю, что мой родной брат, моя плоть и кровь, не собирался выменять меня на золото. Для меня явилось бы тяжким ударом то, что мой добрый и нежный Джос до такой степени пренебрег моими чувствами… – Она опустила голову и умолкла, пытаясь окончательно принять горький ответ на все терзавшие ее вопросы.