Саманта Джеймс - Верное сердце Страница 40

Лицо Джиллиан сделалось пунцовым. «Да как он посмел?!» – спрашивала она себя в приливе справедливого негодования. Внутри ее закипал гнев. Гарет насмехался над ней – насмехался самым жестоким образом, – и она ничего не могла с этим поделать! Он прекрасно понимал, что она не станет его опровергать в присутствии короля. Страх за собственную жизнь вынуждал ее хранить молчание, ибо никто не мог предсказать, как поступит король, если узнает о том, что Гарет солгал и что Джиллиан вовсе не носила под сердцем его ребенка. Боже правый, его ребенка!

Однако Гарет еще не закончил.

– Позволю себе заметить, сир, что вы знаете толк в женской красоте, – продолжал он весело, – и я тоже. Только взгляните на нее, милорд. Она весьма соблазнительна – этакий лакомый кусочек. – Он начал медленно обходить ее по кругу, и все это время на его губах играла та же отвратительная ухмылка. – Что удивительного, что я был не прочь заполучить ее в свою постель? Или, вернее сказать, в ее постель? Я прикасался к ней по своему желанию, – добавил он с отталкивающей откровенностью. – Я хотел ее – и добился своего. И если вы сомневаетесь в моих словах, сир, вам достаточно только взглянуть на нее, чтобы убедиться в моей правдивости и понять, что она делила со мной ложе. Когда я выздоровел, то обнаружил, что еще не готов положить конец таким… таким приятным ночам. Я привез ее сюда, в Соммерфилд, и только тут вспомнил о порученной мне миссии. Но к тому времени я обнаружил, что она ждет ребенка. Едва ли я мог убить ее после этого, – произнес он, пожав плечами.

Джиллиан не верила собственным ушам. Ею овладело удушливое чувство стыда. «И когда только наступит конец этого кошмара?» – спрашивала она себя с болью в душе. О да, он был хитер… настоящий мастер по части обмана, поскольку ложь с такой легкостью срывалась с его уст! За этой ухмылкой, выводившей ее из себя, скрывался человек, которого она совсем не знала. Что еще хуже, она ощутила присутствие чего-то темного и опасного… Тот самонадеянный насмешник из дома на берегу… нежный и верный друг, который держал ее всю ночь за руку… его как будто никогда не существовало.

Теперь Гарет остановился за ее спиной – так близко, что она могла почувствовать, как поднималась и опускалась его грудь.

– Вы сами понимаете, в каком сложном положении я оказался, сир, – раздался его голос над самой ее головой. – Убить ее сейчас означало бы убить моего собственного ребенка, к чему я был совершенно не готов… и на что никогда бы не согласился. – Он двигался так быстро, что Джиллиан едва не вскрикнула. Рука Гарета внезапно легла ей на живот. Пальцы его были широко растопырены – как будто он заявлял на нее свои права. Как будто она являлась в его глазах не более чем вещью.

Она попыталась высвободиться. На какой-то миг его рука еще крепче сжала ей живот, после чего он резко отпустил ее и встал, слегка расставив ноги.

– Я бы ни за что не допустил, чтобы мой ребенок родился бастардом, сир, – произнес он, и в голосе его проступили стальные нотки. – Поэтому у меня не осталось другого выбора, как только жениться на ней.

– А ее брат? Вам известна его судьба?

– Нет, сир. – О да, конечно, он произнес эти слова с надлежащей долей сожаления в голосе, коварная змея!

Иоанн ничего не ответил. Его мрачный взор был обращен на Джиллиан.

– Ваш отец пытался меня убить, – заявил он без обиняков.

«А твой наемник едва не убил меня!» – чуть было не крикнула она.

– Вы знали о готовящемся покушении? Джиллиан отрицательно покачала головой.

– Ваш отец действовал не один. Вы можете назвать имя его сообщника?

– Нет, милорд. – Сердце Джиллиан болезненно забилось при воспоминании о человеке, скрывавшемся за портьерой, однако решимость придала ей сил. Ее отец погиб, защищая того, другого человека. Даже если бы она и знала его имя, то ни за что не созналась бы в этом королю!

– Вам известно, где сейчас находится ваш брат?

Тон короля был почти дружелюбным, однако это не могло ввести в заблуждение Джиллиан. Для Иоанна это служило не более чем способом заручиться ее содействием. Девушка гордо вздернула подбородок.

– Нет, сир. Клифтон покинул Уэстербрук в ту же ночь, что и я, однако он не сопровождал меня. Мой отец полагал, что так будет безопаснее.

Иоанн перевел взгляд на Гарета.

– Она говорит правду?

– Да, сир. Похоже, весь замысел покушения принадлежал исключительно ее отцу вместе с сообщником.

В комнате воцарилась напряженная тишина. До Джиллиан уже доходили слухи о любви короля к украшениям – во время коронации даже его белые перчатки были усыпаны сапфирами. И она охотно в это верила, ибо все пальцы па руках короля были унизаны перстнями с драгоценными камнями – изумрудами, алмазами и сапфирами. Огромный рубин на массивной золотой цепи на его груди сверкал и переливался с каждым движением его пальцев. Он беспрестанно теребил его в руках, так что у Джиллиан возникло сильнейшее желание его остановить, сорвав цепь с бычьей шеи короля. Первым нарушил молчание Гарет.

– Она принесет вам столько же хлопот, как и ее отец, сир, – произнес он невозмутимо. – Уж я-то сумею с нею справиться, ваше величество. И она не сбежит от меня, даже если для этого придется держать ее под замком.

Ответом на это высокомерное заявление послужил негодующий взгляд Джиллиан.

Иоанн долго рассматривал ее, прищурив глаза и поглаживая свою тщательно подстриженную и умащенную благовониями бороду.

– Мне не хочется отказываться от своей клятвы, что все потомство Эллиса должно быть стерто с лица земли. Но пожалуй, одна молодая женщина и мальчик вряд ли могут представлять для меня угрозу – тем более что ее брат скорее всего уже мертв.

Гарет тотчас был забыт. Слова короля о том, что Клифтона уже нет в живых, пронзили стрелой ее сердце. «Нет! – вырвался у нее безмолвный крик муки. – Нет, Господи, только не это!» – Ей была невыносима сама мысль о том, что Клифтон погиб.

Король Иоанн тем временем перевел взгляд на своих приближенных.

– Джеффри… Роджер… каким будет ваш совет? Ковингтон нахмурился.

– Вполне возможно, сир, – начал он, – что нам следует видеть в спасении девушки знак свыше…

– Клянусь всеми святыми, Джеффри, вы говорите так, словно решили податься в священнослужители! Избавьте меня, пожалуйста, от этой чепухи!

Щеки Джеффри стали пунцовыми.

– Я только хотел сказать, сир, что с нашей стороны вряд ли разумно сейчас причинять вред девушке. А если кто-нибудь из баронов узнает о том, что вы приказали убить дочь Эллиса из Уэстербрука? Они могут…

– Бароны! Боже мой, как бы я хотел, чтобы кто-нибудь избавил меня от них раз и навсегда! Я уступил их требованиям и подписал Великую хартию вольностей, однако это не умерило их недовольства. Они словно змеиное гнездо и не успокоятся до тех пор, пока я не уступлю свою корону. Но я никогда ее не уступлю, вы слышите? Никогда!