Песня для разбитого сердца - Елена Барлоу Страница 40

Неожиданно он улыбнулся, откинул голову назад и закрыл глаза. А Кейли глядела на него, не ощущая ничего, кроме пустоты, и так продолжалось, пока он не умолк:

— Любовь — это сказка. Её не существует. Поэтому всё, что я узнал, это то, что он мне предложил. Это мерзкое, скользкое ощущение власти и физического удовлетворения от насилия… Это единственное, чему я научился. Это моя семья…

Он снова выпрямился и, глядя девушке в глаза, постучал указательным пальцем по своему виску:

— Оно здесь, и здесь же останется.

Потом они долго молчали. Каждый размышлял о своём. Когда Кейли перестала чувствовать тошноту и головокружение, она обняла себя за плечи и поёжилась. В пугающе вязкой тишине лишь потрескивали угли в камине. Пламя почти погасло, и если бы не единственная горящая свеча на столе, было бы совсем темно.

Сделав вдох, Кейли поднялась и подошла к окну. До рассвета далеко, а ощущение такое, словно прошло много часов. Этот рассказ… эта исповедь так измотала её, ей казалось, будто она увидела всё наяву. Как нарочно в памяти всплыли знакомые картинки. Когда Александр пришёл, чтобы забрать её невинность в первый раз, он говорил ей жестокие слова… Он лишь повторял за отчимом. Вот, откуда он взял это. И вот почему ожидал её пощёчины. Его били, и он привык к этой боли. Наверное, она стала для него своеобразной лаской.

«Какая дикость!» — промелькнула в голове мысль.

— Теперь ты можешь со спокойной душой меня возненавидеть, — услышала она его бесстрастный голос. — Я же сказал. Я стал таким же, как они. Если бы твои слёзы не разворошили старые раны, я бы взял тебя и испытал такое удовлетворение, что ты даже представить себе не можешь…

Она медленно обернулась к нему, сохраняя маску скорби на бледном лице, и дождалась, пока Александр поднимет глаза.

— Тебя ещё не тошнит от моего жалкого вида?

Кейли ответила коротким «нет», и мужчина презрительно усмехнулся.

— Я буду крайне удивлён, если ты не решишь завтра же развестись.

— Почему? Потому что твой отчим — жестокий садист?

— Дело не в нём. А потому что я такой.

— Но я влюбилась, когда всё уже произошло. Для меня мало что изменилось.

Александр посмотрел на неё, как на полоумную, и, утерев влажный лоб рукой, зло пробормотал:

— Ты или дура… или просто ненормальная…

Она понимала, отчего он так себя вёл. Но это была привычная ему реакция на подобные вещи. Он всегда ожидает жестокости и безразличия. Кейли сделала глубокий вдох, подошла к столу и затушила свечу. Затем, встав возле постели, твёрдым голосом произнесла:

— Я даю слово, что всё, о чём узнала сегодня, останется между нами… А теперь я вернусь к себе. Мне нужно немного отдохнуть. Голова раскалывается. Советую вам, сэр, хорошенько выспаться, если получится. Если вам станет хуже, позвоните, и мистер Стокер придёт. Думаю, он не ляжет спать сегодня…

— Ты самая странная из всех женщин… насколько это возможно, — сказал он, глядя на неё исподлобья. — Меня даже пугает твоя хладнокровность.

— Тогда завидуйте, сколько влезет. Потому что ваше прошлое не вышвырнет меня из этого дома, — бросила Кейли, затем направилась к смежной двери.

Правда возле неё она вдруг обернулась и инстинктивно спросила:

— Если вам ещё что-то нужно, сэр, говорите.

— Да, у меня есть одна просьба.

Кейли напряглась, ведь почти в полной темноте его глаза сверкнули столь странно, что у неё мурашки побежали по спине. И его голос, ставший вдруг таким приглушённым и хриплым, поразил её до глубины души.

— Ты можешь отказаться, конечно. Я не стану заставлять… Я хочу, чтобы ты осталась здесь.

— Что, прости?

— Спи со мной. В этой постели.

От удивления она едва не ахнула в голос, но сдержалась. Кейли пригляделась к его силуэту, темнеющему на фоне постели, и невольно сжалась. Что на него нашло? Или он снова испытывал её? Проверял, оставит она его, доверится, или испугается и сбежит. Припомнив то, как он набросился на неё ранее, Кейли вздрогнула.

— Даю слово, что не трону тебя, — произнёс он спокойно, будто прочитав её мысли. — Просто останься.

Разумеется, она боялась, но не потому, что узнала его тайну. Она боялась того, как свято он верил, будто стал таким же негодяем, как Эшбёрн. Такая глубокая привязанность и вера могли не хуже насилия искалечить молодой разум. А это означало бы, что его стоило бояться.

Она сделала над собой усилие и вернулась к изголовью кровати. Огонь в камине совсем погас, и последние несколько мгновений девушка наблюдала, как отражался крошечный свет в больших голубых глазах Александра.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, стараясь придать голосу немного смелости.

— Лучше, как это ни странно. И в голове прояснилось.

— Хорошо.

Кейли поняла вдруг, что, если снимет халат, то придётся ей ложиться голой. Она не знала, какая реакция последует за этим, поэтому упрямо сжала губы и скользнула под одеяло прямо так.

— У тебя ледяные ноги… — заметил мужчина, когда она случайно ткнулась в его колено.

Девушка промолчала. Александр опустился ниже, подал ей подушку и улёгся рядом. Кейли так явственно ощущала жар его тела, что вскоре сама согрелась. Этого ли он хотел, просто лежать друг напротив друга? Шестое чувство подсказывало, что нет. А хуже всего, ей тоже было этого мало. Она вспомнила, как пыталась унять его озноб, и что при этом чувствовала сама.

Кейли пригляделась к его расслабленному лицу в темноте и подумала о том, как мог десятилетний мальчик перенести всё, на что обрёк его отчим? Пожалуй, он и не смог этого вынести. Он защищался, как умел. И эта стена до сих пор стояла вокруг него, так что никто через неё не пробился.

— Не надо, не плачь по мне, — произнёс он шёпотом, когда заметил её слёзы. — Я не заслужил.

На несколько мгновений Кейли уткнулась лицом в подушку, затем, не раздумывая, придвинулась ближе и прижалась к обнажённому горячему телу. Сначала Александр удивился, его мышцы тут же напряглись, но и минуты не прошло, как она почувствовала, что он обмяк в её объятьях.

Сильная рука нерешительно скользнула девушке под шею, другой рукой он обнял её и прижал к себе ещё крепче. Так она оказалась лежащей у него под боком, положив голову на его плечо. Постепенно даже его дыхание выровнялось.

Мысленно помолившись и попросив у