Сычев К. В. - Роман Брянский Страница 41

– Пропустите женок и стариков! – крикнул Ермила, но его голос не был услышан. Первую лестницу, по которой полезли русские пленники, не тронули, и те свободно пробежали в пространство между бойницами. Но за ними ворвались татарские воины, и началась злая сеча!

Позиция защитников города оказалась непростой. Снизу на них напирали враги, а высунуться из-за бойниц и встать во весь рост было опасно. Конные татары выпускали тучи стрел и довольно часто попадали в цель. Вот и второй поток осаждавших полез на стены. Защитники схватились за верхние уступы лестниц и стали сообща, раскачивая тяжелые деревяшки, сбрасывать врагов. Но татарские всадники не дали им довершить дело. Все, кто нечаянно высунулись, пали, пронзенные вражескими стрелами. Лишь расплавленная смола помогала русским. С каждым вылитым вниз ведром безвозвратно падали все карабкавшиеся вверх враги. Но смолы не хватало. Уже к вечеру потребовался новый запас спасительного зелья – котел опустел. Пока русские бегали и таскали смолу, враги вновь оживились. Как муравьи, кинулись татары на стену и в мгновение ока заполонили все пространство между бойницами.

Ермила, собрав лучших воинов, кинулся на врагов, пытаясь выбить их со стены, но на смену погибавшим татарам влезали все новые и новые.

Если бы не воевода Дмитрий, татары бы уже на второй день осады заняли всю стену у Греческих ворот. Но мудрый военачальник предвидел такую беду. На смену усталым брянским ополченцам быстро и неожиданно прискакали отборные дружинники князя Даниила, вооруженные тяжелыми секирами. Быстро вскочив на стены, могучие воины жестоко и беспощадно изрубили уже присевших на отдых врагов. Ни татарские стрелы, ни их длинные копья с крючьями не смогли удержать свежих, полных ярости воинов. И четверти часа не прошло, как стены были очищены от врагов, и вновь брянские ополченцы заняли пространство между бойницами. Теперь, научившись у врага уму-разуму, они уже не допускали прежних ошибок и не позволяли татарам вскакивать на стены. Сражения не прекращались ни на минуту! На смену сбитым с лестниц врагам приходили все новые и новые. Защитники уставали, а враги наоборот все прибывали. С нетерпением ждали русские воины ночи, чтобы хоть немного отдохнуть. Однако уже наступили сумерки, а татары все лезли и лезли. За день брянский отряд потерял половину своих бойцов, из которых большая часть была убита, а изрубленные мечами и раненные стрелами надолго вышли из строя.

Наступила ночь, но натиск врагов не ослабевал. Лишь заполночь воевода прислал Ермиле смену, и брянские воины спустились в караулку на отдых. К шуму все уже привыкли и не обращали внимания ни на какие новые звуки. А их было немало. Со стороны Лятских ворот доносился такой ужасный стук и грохот, что от этого заглушались все визги, вопли, скрип и рев.

– Все, они добрались до лесной стены, – подумал Ермила. – Значит, догадались о нашей слабине! Видно, татары не люди, но адские черти!

Но он не испытывал страха. На смену растерянности и унынию вскоре пришли уверенность в своих силах, спокойствие и, как ни удивительно, привычка к непрерывному бою. И остальные воины стали приспосабливаться к врагу. Прошла ночь, за ней еще день… Враги продолжали штурмовать стены, а защитники – успешно отбивать несметные татарские полчища.

Вот уже остались позади две недели, а город все держался. Ермила с товарищами-земляками, которых оставалось всего восемь человек, вместе с присланным подкреплением, продолжали успешную оборону: Греческие ворота стали непреодолимым препятствием для врагов.

Наконец, 6 декабря в полдень, после отражения очередного татарского приступа, Ермила спустился со своей сменой вниз в караулку. На стене сражались другие воины. Уставшие брянцы и киевляне присели на скамьи и едва только приступили к трапезе, как вдруг с улицы, со стороны города, послышались воинственные татарские крики и застучали копыта множества коней. Даже через сильный шум было слышно, как эти звуки, ранее доносившиеся только снаружи города, заполонили, казалось, все пространство. Ермила и его воины повскакали со скамей и бросились к выходу из башни. Из города валил густой черный дым. На улице, несмотря на декабрьскую стужу, было душно. Нестерпимо хотелось пить.

Только оказавшись перед воротами, Ермила понял, что попал в окружение. На стенах сидели одни татары! А впереди маячили…тоже враги – татарские всадники!

– Пробивайтесь к середине города! – крикнул Ермила и показал товарищам руками. – Бегите же на этих всадников!

Они быстро помчались на врагов, держа в руках длинные, тяжелые пики. Татары, увидев уцелевших русских, от неожиданности оторопели и рассеялись по сторонам. Маленький отряд Ермилы проскочил в образовавшийся проход и выбежал на улицу.

– Бегом за мной! – крикнул брянский сотник. Но его просто не услышали. В возникшей давке, дыму, сече воины разбежались, кто куда мог…

Ермила пробежал через улицу и, наткнувшись на новый татарский отряд, мчавшийся ему наперерез, свернул в проулок. Здесь врагов еще не было, но все деревянные постройки буквально утопали в пламени. Увидев горевший сарай, Ермила подскочил к нему и спрятался за черную стену. Мимо медленно проехали верхом татары, о чем-то спокойно между собой разговаривая.

– Что же делать? – подумал брянский сотник и отбросил в сторону мешавшую ему пику. – Куда бежать? Как я вижу, враги захватили город…

Тут он вспомнил о своем друге купце и его последних словах.

– Может, пойти на усадьбу Ильи? – мелькнула мысль, но надежда мгновенно угасла. – Разве жив мой друг Илья Всемилич, – подумал он, – если мы, воины, не защитили этот несчастный город?

С этими мыслями он пробирался между стеной сарая и дымившимся соседним домом, когда вдруг неожиданно наткнулся на труп лежавшего в кровавой луже татарина.

– А что, если? – вздрогнул Ермила и стал быстро стаскивать с убитого врага шапку и полушубок. Облачившись в чужеземную одежду, пропитанную потом и кровью, спрятав часть бороды в полушубок, он огляделся. Врагов не было видно.

– Будь, что будет! – решил отважный брянец и быстро, как ни в чем не бывало, пошел вперед. По дороге его не раз окликали татарские воины, но он не останавливался и делал вид, что из-за шума ничего не слышит, а когда всадники показывали что-нибудь жестами, он лишь приветливо махал рукой. Враги, тем не менее, его не останавливали…

Так он прошел почти через весь город, объятый пламенем, и к вечеру, наконец, добрался до улицы, где располагался по его предположению дом вщижского купца.

– Ну, уж если нет Ильи Всемилича, тогда спета моя песня! – решил про себя Ермила, когда выходил из дымного проулка. И тут он был просто ошеломлен: купеческий дом, огороженный забором, стоял, цел и невредим, посреди серой, засыпанной пеплом пустыни!