Аманда Скотт - Любовь рыцаря Страница 41

– И Уолдрон – один из них?

– Согласно букве закона он не может претендовать на титул, потому что принадлежит к французской ветви нашей семьи и к тому же незаконнорожденный. Однако наша мать – кузина норвежского короля, а первая жена Уолдрона…

– Так сейчас у него вторая?

– Да. Так вот, первая его жена была дочерью этого самого короля. Они поженились еще очень юными, но вскоре после свадьбы она умерла. Теперешнюю жену Уолдрону также подыскал норвежский король…

– Но все это не будет иметь никакого значения, как только сэр Генри примет титул…

– Я тоже считаю, что пытаться помешать получению моим братом этого титула бесполезно – дело уже давно решено. И все же Уолдрон, похоже, всерьез верит, что воля Бога состоит в том, чтобы он всегда получал все, что ему заблагорассудится. Если ему втемяшится в башку стать графом Оркни, он постарается добиться этого любыми средствами – либо шантажом, либо силой.

Голова Изобел кружилась, и она решила вернуть разговор к тому, с чего он начался.

– Даже если и так, я думаю, твой брат сможет себя защитить, а мы…

– А мы, – перебил ее Майкл, – поговорим утром. Тебе надо как следует выспаться, а я не хочу упускать шанс узнать от Йена побольше о тайнах моей семьи.

Девушка хотела что-то возразить, но рука Майкла проворно легла на ручку двери, и не успела Изобел опомниться, как оказалась в спальне, после чего Майкл снаружи закрыл за ней дверь.

Изобел скинула платье и тихо легла под одеяло рядом с тетей Юфимией, но сон почему-то не шел к ней. Что ж, решила она, завтра ей удастся найти в себе мужество и высказать Майклу все свои сомнения, пока еще не поздно, потому что она не могла допустить, чтобы их с Майклом потомки унаследовали родовое проклятие семейства Маклаудов.

Глава 11

С помощью слуги, указавшего ему путь, Майкл легко нашел комнату Йена Даба. Когда он вошел, старик был занят чтением какого-то пергамента, тяжелого от множества красных восковых печатей; его стол освещало большое количество свечей, а вокруг лежали такие же пергаменты, аккуратно свернутые в трубочки.

– Заходите, Майкл! – приветствовал его старик. – Надеюсь, с вашей невестой все в порядке?

– Да, сэр, спасибо. – Майкл закрыл за собой дверь. – Мне не хотелось бы вас долго задерживать, сэр, так что, с вашего позволения, перейдем сразу к делу.

– Хорошо. – Йен кивнул. – Вот они, эти документы, и вы можете подробно прочитать все. Я готов подарить вам хорошие копии двух из них – они непосредственно касаются семейства Синклеров. Особенно интересен один – в нем говорится, что ваш дед помогал французским тамплиерам скрываться в Шотландии от преследований. Кстати, фамилию «Синклер» он писал не так, как она писалась обычно.

– Мне это известно, сэр, – кивнул Майкл, – он писал ее «Синклер», как она и произносится. Моя мать, однако, предпочитает французское написание – «Сен-Клер». Потворствуя матери, отец принял написание «Сен-Клер», а вслед за ним и Генри…

Старик покачал головой:

– Это очень странно. Ваша семья должна бы чтить предпочтения вашего знаменитого деда.

– О, вы не знали мою мать, сэр, – усмехнулся Майкл, – иначе вам бы не показалось это странным. Мама всегда была властной женщиной и во всем поступала по-своему.

– Что ж, теперь идите сюда, и я покажу вам этот документ. Впрочем, сначала одна маленькая деталь…

– Какая, сэр?

– Видишь ли, сынок, – Йен доверительно посмотрел на гостя, – когда я рассказывал о таинственных кораблях, я упустил кое-что и сделал это намеренно, так как мы с тобой были за столом не одни. Дело в том, что не только я видел эти корабли.

– И кто же еще?

– Мне было тогда всего шесть лет, и я не имел права убегать из дома, тем более после того, как меня уже отправили спать.

– Однако вы убежали…

– Убежал вслед за одним человеком, которого я тогда очень ценил, как, впрочем, ценю и сейчас.

– Так кто же это был, сэр?

– Мальчишка чуть постарше меня. Наш близкий родственник. Его отец, пожалуй, имел даже больше прав, чем мой, распоряжаться делами в замке Тарберт.

Майклом овладело любопытство – старик, очевидно, подбирался к самой интересной части своего рассказа.

– Но ведь ваш отец, сэр, как вы сказали, был комендантом этого замка. Значит, существовал всего один человек, которому он обязан был подчиняться…

– Два. Не забудь про короля Шотландии. Но поскольку в то время шла большая заварушка по поводу того, кто должен считаться королем, фактически мой отец подчинялся лишь одному.

– Отцу его светлости, Энгусу Огу, – догадался Майкл. – Значит, тот мальчик, за которым вы убежали из дома, был…

– Разумеется, – кивнул старик, – сам его светлость! Учитывая то, что он в данный момент нездоров, и воспользовавшись вашей, сэр, помолвкой с Изобел, я перехватил слугу, которого Лахлан послал в Ардторниш, и дал ему кое-какие указания.

– Могу я узнать, какие именно?

– Передать его светлости, что вы сейчас гостите у нас. Думаю, вы должны поговорить с его светлостью, если только он согласится. Я сам видел корабли и уверен, что Энгусу Огу в тот момент было отлично известно, что эти корабли вошли в западную оконечность озера Лох-Тарберт, но из документов я так и не смог вычитать почти ничего нового. К тому же когда я однажды упомянул о существовании документов при его светлости, он вообще отказался беседовать со мной об этом, сказав лишь, что не считает нужным ворошить прошлое.

– Тогда почему вы полагаете, что его светлость соизволит говорить об этом со мной?

– Я велел посыльному передать его светлости, что вашей жизни угрожает опасность. Поскольку его светлость очень любит Изобел, я думаю, он будет рад посмотреть на ее жениха и благословить ваш брак. А уж захочет ли он с вами говорить об этом деле, видно будет…

Йен еще довольно долго знакомил гостя с документами, поясняя ему не очень понятные места, но мозг Майкла вряд ли мог что-то воспринимать ввиду позднего времени.

Когда Майкл наконец добрался до постели, он мгновенно погрузился в сон.

Наутро, открыв глаза, Изобел увидела улыбающееся ей лицо Майри.

– Вставай, соня, священник уже здесь! Я пришла помочь тебе одеться.

Изобел вдруг охватило странное чувство, что с этого момента она уже не принадлежит себе и теперь всю оставшуюся жизнь ею будут командовать другие. Она всегда всеми фибрами души противилась, когда ее начинали контролировать, налагать какие-то ограничения, к чему-то принуждать… Как правило, этим занимались родные, близкие ей люди, которых Изобел меньше всего хотелось бы огорчать, и когда они стояли вокруг нее толпой, как сейчас, Изобел попросту не находила в себе сил протестовать.