Валери Кинг - Проделки купидона Страница 41

Слезы выступили у нее на глазах.

– Вы несправедливы ко мне, Лонстон, – сказала она мягко. – Я часто замечала, что женщины из низших классов обладают большей способностью радоваться жизни, чем мы. Вы осудили меня за безрассудство и легкомыслие, потому что я позволила себе радость поцелуя. Признайтесь, что это так.

Он взглянул на нее с удивлением.

– Я не имел в виду…

– Я не обижаюсь, но ведь вы презирали меня за то, что я повела себя естественно, поддавшись очарованию летнего дня. Чего же вы от меня хотите? Должна ли я следовать своим порывам и потерять доброе имя? Или же строго следить за своими манерами, чтобы вы не сочли меня распущенной? Скажите, как мне вести себя?

– Господи, вы правы, тысячу раз правы! Мне выпала нелегкая жизнь. Оставшись нищим сиротой в тринадцать лет, я словно падал с верхушки дерева, ударяясь о каждую ветку. Я не сознавал до сих пор, насколько озлобился… но, когда в обществе я слышу пустую болтовню избалованных судьбой женщин и хвастовство мужчин, никогда не видевших вблизи ту нищету, в которой прозябает большинство человечества, мне становится противно. Вы меня понимаете?

– Вполне.

– Когда в моей жизни появилась Сьюзен – она служила в моем доме в Индии, – я решил жениться на ней и не возвращаться в Англию. Но она умерла от холеры, заразившись от больных, за которыми ухаживала.

Сердце Александры разрывалось от сочувствия к нему.

– Я рада, что вы рассказали мне, – сказала она. – Вы мне уже не кажетесь больше таким суровым.

– Суровым? Я? – удивился Лонстон.

Александра засмеялась:

– Неужели вы не понимаете, что мужчины хвастаются, чтобы скрыть чувство неуверенности, неполноценности, в особенности в вашем обществе? Я еще не видела мужчины, который не смотрел бы на вас с уважением, завистью или страхом. Каждый человек, не прошедший испытаний жизнью, боится внезапно обнаружить, что он недостоин своего титула или состояния. Зато вы прошли все испытания и вызываете уважение у всякого, с кем встречаетесь. Разве вам это неизвестно?

– Вы оказываете мне исключительную честь.

Александра не удержалась от искушения подразнить его.

– Я говорю о мужчинах. По-моему, вы надменный и часто жесткий человек, поэтому не воображайте, что я потворствую вашему самолюбию. Я просто объясняю вам ваше положение в обществе, как оно есть.

– Вот так-то лучше, – усмехнулся Лонстон. – Я побаивался уже, что пробудил в вас нежные чувства.

– Это невозможно, – отвечала она с легкой улыбкой. – А теперь приготовьтесь к фантастическому зрелищу.

– Боже мой! – пробормотал Лонстон, выходя на террасу и опираясь на гранитную балюстраду. – Никогда не видел ничего подобного. Это изумительно!

– У миссис Грэмпаунд был талант к садоводству. Ее все обожали, и нам сейчас ее очень не хватает.

– Я понимаю теперь, откуда в доме столько роз.

Розарий простирался на целый акр в сторону моря. Дом стоял на холме, и из окон была видна сверкающая полоска океана. Справа и слева сад и маленький усадебный дом прикрывали полосы леса.

Лонстон наблюдал за тем, как Александра спустилась по пологим ступеням на гравиевую дорожку, ведущую в центр розария. Он не последовал за ней, но смотрел на нее с каким-то совершенно новым чувством. Ему пришла мысль, что он мог бы полюбить такую женщину. Это его поразило. Влюбиться в Снежную королеву? Невозможно!

Каждый раз, целуя Александру, он чувствовал ее отклик, ее объятия, страстный шепот, разжигавшие его собственный пыл.

Но чего она хочет от него? Или ей нужен только маскарад? Лонстон не понимал, почему девушка просила его устроить бал, почему была готова держать с ним пари. Подозрительное отношение к женщинам взяло в нем верх над пробудившейся вдруг нежностью к Александре.

Да, в ней, несомненно, кроется какая-то загадка. И однако, прежде всего она женщина его круга и воспитана в определенном духе. Она, конечно, рассчитывает найти богатого мужа, который обеспечил бы ей подобающий образ жизни, дал бы ей детей, прекрасный загородный дом, особняк в Лондоне, поездки в Брайтон и Бат.

Душевный порыв виконта остыл, и он холодно смотрел на прекрасные розы и серебряную полоску океана.

С каких это пор он стал настолько отвратительно циничен?

Вечером следующего дня мистер Тринер, отхлебывая портвейн, устремил на приятеля ленивый взгляд.

– Ты добился замечательных успехов, – сказал он с улыбкой и добавил: – Тебя можно поздравить.

Лорд Лонстон лежал на софе, глядя на пылающий в камине огонь. Скорчив приятелю гримасу, он снова обратил взгляд на пламя, лижущее огромные поленья. Тепло оберегали расставленные у камина три старинных экрана, изображавшие сцены из средневековой жизни – охоту, красивых женщин за прялками, танцы на покрытом соломой каменном полу. Мистеру Тринеру было отлично известно, что его другу не удалось завоевать сердце леди Александры.

– Я попал в ловушку, – загадочно выразился Лонстон, сам не понимая, что хотел сказать.

Тринер сделал еще глоток. Он откинулся на подушки другой софы, скинув ботинки и вытянув ноги. Оба они были в черном – брюки, сюртуки, жилеты, галстуки. Только рубашки на них были белые.

Мистер Тринер вздохнул:

– Не могу понять, зачем ты купил эту развалину, когда мог бы построить себе любой дом по своему вкусу.

– Не знаю, почему замок Перт так на меня подействовал, но я люблю эту землю у моря и здешний пылкий народ.

– Ты говоришь так, словно описываешь Индию, а не Фалмут.

Лонстон засмеялся. Он в сотый раз вспомнил свой разговор с Александрой.

– Разве ты не обратил внимания, когда мы были в Фалмуте, как темпераментны и остроумны простые горожане? Как оживленно они обсуждают погоду, сегодняшний улов, скоро ли придет в их отдаленный край железная дорога? Не знаю почему, но я влюблен в этот край и его обитателей.

– И в здешних дам?

Лонстон повернулся к приятелю лицом.

– Дам?

Мистер Тринер отпил еще портвейну и некоторое время смаковал его во рту, прежде чем проглотить.

– Я имею в виду семейство из Роузленда, разумеется. Они здесь сегодня немало потрудились.

– Ты о чем, Тринер? Говори прямо.

Мистер Тринер махнул рукой, державшей рюмку.

– Я хочу сказать, что ты одержал две победы, но не ту, что тебе нужна, чтобы стать обладателем моей броши.

Лонстон снова повернулся на живот, взбив подушку у себя под грудью. Он был несколько раздражен. Вчера, после поездки по соседям с приглашениями – и особенно после посещения мистера Грэмпаунда – он почувствовал уверенность в том, что добьется расположения Александры в установленный условиями пари срок.

Но сегодня она вела себя куда более сдержанно и казалась холодной и недоступной. Что могло произойти за эти сутки? Что заставило ее вернуться к облику Снежной королевы? Лонстон был совершенно уверен, что после нескольких задушевных разговоров он без труда сумеет завладеть ее сердцем. Но в ответ на его улыбки и комплименты по поводу придуманных ею планов убранства бальной залы Александра с каждым часом все больше превращалась в надменную недотрогу, какой он знал ее в Лондоне.