Ньевес Идальго - Черный Ангел Страница 41

— Ну давайте же, сеньорита, — поторопила ее Лидия, толкая к двери стол.

Келли мгновенно пришла в себя, она не могла допустить, чтобы ее страх передался остальным. Келли встала рядом с Лидией и решительно заявила, чтобы Вирхиния присоединилась к ним. Девушки обрели немного уверенности и попытались успокоиться, поскольку им казалось, что открыть эту дверь никому не по силам. Келли села рядом с Амандой и погладила ее по плечу.

— Вирхиния права, — сказала она. — С нами ничего не случится, но на всякий случай, нужно подготовиться. Береженого бог бережет!

Женщина снова принялась громко молиться дрожащим голосом, и Келли была готова как следует встряхнуть ее. Далекие от реальной помощи, эти полные ужаса мольбы нагоняли на девушку страх. Позабыв об Аманде, Келли начала открывать рундуки. Лидия, видимо, прочла ее мысли, и тоже рылась в вещах. Вирхиния присоединилась к ним, не понимая, что они делают.

— Что мы ищем?

— Оружие, — коротко ответила Келли. Ее лицо засветилось от радости — в одном из больших рундуков девушки обнаружили саблю, пару превосходных кинжалов и три пистолета. “Для начала довольно”, — подумала Келли. Она осмотрела пистолеты, и расправила грудь — они были заряжены и полностью готовы к использованию. Келли молча поблагодарила капитана Тернера за предусмотрительность и протянула один пистолет Вирхинии, а другой — Лидии. Третий пистолет она оставила себе.

— Ты знаешь, как им пользоваться? — Вирхиния вертела пистолет и так и этак.

— Не бойся, я стреляла много раз, — успокоила ее подруга.

— А я ни разу не стреляла, госпожа, — сообщила Лидия.

Келли не испугалась, и после короткого объяснения показала мулатке, что ей нужно делать.

— Держи его покрепче… вот так, так. Сожми сильнее, и не подноси близко к лицу.

— Я не знаю, мамзель, смогу ли выстрелить, если дойдет до дела.

— Если кто-то войдет в эту дверь, то только чужаки, — ответила Келли. — Нажми на курок, Лидия, и все. Только нажми на этот чертов курок!

Келли выглядела твердой и решительной, но внутри у нее все дрожало. Она задавала себе тот же вопрос — сможет ли она хладнокровно выстрелить. Крики, доносящиеся с палубы и пушечный грохот тут же дали ответ, развеяв все сомнения. Безусловно, она выстрелит. Она сделает все, что сможет, чтобы защитить свою жизнь. Если пираты захватят корабль, вполне возможно, все погибнут, но сначала она прихватит с собой кого-нибудь из них. Один залп, и следом за ним другой прогремели в ночи, и Аманда разрыдалась пуще прежнего.

Глава 22

“Миссионер” и “Черный Ангел” первыми вступили в бой. Когда они подошли к неприятельскому кораблю на расстояние пушечного выстрела, Мигель просигналил руками и крикнул, чтобы англичане сдавались.

Под аккомпанемент адской бури и хлещущего, как из ведра, дождя с “Еврипида” не замедлил прийти ответ: три одновременных залпа, которые едва не достигли цели. Соленая вода забрызгала палубу “Черного Ангела”, и глóтки пиратов, готовых вступить в бой, издали дружный рык. Капитан де Торрес откинул голову назад и сурово нахмурился, что являлось первым признаком гнева. Затем он приказал дать одиночный залп, и его пушки послали смертоносный привет англичанам, хотя он четко велел поберечь корабль, поскольку пустить его ко дну было бы глупой расточительностью.

В это время фрегат Бульяна присоединился к бою, и еще четыре залпа вспенили воду вокруг “Еврипида”.

Между тем корабли Депардье, “Краба” и Барбосы выполняли свои задачи, окружив “Святого Георгия” и “Духа моря”, которые поспешно и беспорядочно отстреливались, впрочем, безо всякого успеха.

Английские капитаны тут же заметили преимущество вражеских фрегатов. Три их корабля, хоть и хорошо вооруженные, с трудом могли отразить нападение пиратов, а поскольку речь шла не об одном корабле, это могло означать, что нападение было спланировано заранее. Оказывать сопротивление одному пиратскому судну было само по себе рискованным делом, а уж нескольким сразу — просто безрассудным.

“Святой Георгий” первым поднял белый флаг, вторым был корабль Мак-Кея. На палубах пиратских кораблей раздались победные вопли, и Тернеру не оставалось ничего другого, как последовать примеру двух первых капитанов, приказать поднять белый флаг и сдаться. Не в первый раз он сталкивался с подобными дикарями и надеялся остаться в живых, чтобы впоследствии поквитаться. Он, не отрываясь, смотрел на два развевающихся на мачтах флага: один был французский, но вот другой, череп со скрещенными костями, любой моряк связывал с кровью и жестокостью.

— Чертов флаг, черный, как сама преисподняя! — проворчал Тернер.

В предыдущие налеты эти мерзавцы брали его корабль на абордаж и забирали весь товар, но в этом случае его угнетало то обстоятельство, что он не имел возможности защищаться. И все же ему следовало подумать об экипаже и, особенно, о женщинах, которые плыли на борту его корабля. Проклиная сквозь зубы свою судьбу и невезение, Тернер внимательно смотрел на спокойно приближающийся корабль, готовый к абордажу.

… Мигель тоже не прыгал от радости. Эти несчастные дьяволы почти не сопротивлялись, а он жаждал боя по всем правилам. Англичане слишком быстро подняли этот чертов белый флаг, а его принципы обязывали отдать приказ о прекращении огня. Мигель знал, что зачастую корабли, на которых развевалось белое полотнище, все равно топили, но у него был свой кодекс чести, повелевавший не атаковать сдавшегося врага, хотя его до крайности бесило, что развлечение сорвалось. Он жаждал всей душой, чтобы проклятые англичане показали зубы, чтобы выдрать их один за другим. Его так и подмывало избавить мир от нескольких подданных Его Английского Величества.

Погруженный в свои дьявольские искушения, Мигель не замечал маневра “Миссионера”, пока едва не стало слишком поздно. Проклятый Франсуа пытался опередить его, и первым взять на абордаж “Еврипида”.

Подстегнутый этим вызовом, Мигель вскочил на планшир и показал Франсуа кукиш. Тот не остался в долгу и отвесил в ответ шутовской поклон.

— Месье Бризе! — гаркнул Мигель со всей мочи, и буквально через секунду Арман уже был возле него. — Бульян хочет опередить нас!

— Ставлю два бочонка рома, что ему не удастся обойти нас! — осклабился Бризе.

И Мигель, и Франсуа подбадривали людей, призывая первыми взять англичан на абордаж. Речь шла о состязании двух капитанов. До Армана доносился звучный баритон Мигеля, пробивающийся сквозь не покидающий их штормовой рокот:

— Четыре бочонка черного рома, парни, если мы обставим “Миссионера”!