Диана Гроу - Невеста викинга Страница 42

Соломенная крыша прежде прекрасной часовни уже прогорела, и на месте ее был виден скелет из обугленных бревен. От небольшой церквушки, построенной святым Киараном, не осталось и следа. Из каменной башни, возвышавшейся над монастырем, извергались темные клубы дыма. Бренна услышала потрескивание и шипение огня и лишь потом уже разглядела языки пламени, танцевавшие в задней части двора.

— Библиотека, — лишь смогла прошептать она. Там было столько фолиантов, что гореть они могли в течение многих дней. «Признания» святого Августина, изготовленные в переплете из испанской кожи, писания на греческом языке, украшенный драгоценными камнями совершенно невероятный уникальный Кодекс монастыря с острова Скеллиг-Майкл. И весь этот кладезь премудрости и искусства, хранимый в библиотеке аббатства Клонмакнойз, на глазах у Бренны превращался в тлеющую золу. Такой потери она не могла себе даже представить и была благодарна Йоранду, когда он подхватил ее сзади, не дав упасть.

Внезапно их достиг другой, сладковатый, запах, какой бывает, когда жарят мясо. Неужели в огне ее друзья? Бренна вдруг вспомнила доброжелательные лица монахинь, старика Муртога, властного отца Амброзия и многих других. Они были такими беззащитными.

— Святой Иисус, — выдохнула она. — Кто мог сделать такое?

— Мы оба знаем ответ, — сказал Йоранд сквозь зубы. — Нормандцы.

— Да, — кивнула Бренна, — мы даже видели их. Но это случилось несколько дней назад. Может быть, кто-то уцелел. Монахи не позволили бы полыхать огню, если бы…

— Если бы не погибли прежде, — закончил за нее Йоранд. Его руки тяжело легли на плечи жены и с решительной силой повернули ее спиной к пепелищу. — Для вас тут уже ничего нет. Поплыли домой, Бренна.

— А вдруг кто-то жив и нуждается в нашей помощи? — спросила Бренна.

Йоранд налег на весла, а Бренна взялась за руль, направляя лодку к берегу.

Она молилась о том, чтобы хоть кто-нибудь выжил. Иначе она никогда не узнает о том, что случилось с ребенком ее сестры, и призрак этого малыша будет мучить ее всю оставшуюся жизнь.

Глава 23

Пылала огнем только библиотека. От дюжины других зданий вился дымок. Бренна и Йоранд прошли пол разрушенной аркой ворот. Зловещую тишину нарушал лишь треск огня, пожиравшего библиотеку аббатства. Даже птицы, казалось, не пели здесь.

— Постой, — сказал Йоранд, повязывая влажную ткань поверх носа и рта Бренны. — Это поможет.

Действительно, влажная повязка отбивала запах гари и не давала дыму проникать в легкие. Однако глаза Бренны слезились.

На месте деревянной постройки, где прежде жили монахини и те, кто гостил в монастыре, была масса обугленных головешек. Именно в этом доме рожала ее сестра. На дальней стороне башни взгляд Бренны поймал тлеющую кучу. Приглядевшись, она узнала очертания человеческих ребер и в ужасе прижала руку к сердцу, отводя взгляд.

Из ее груди чуть не вырывался крик, однако она старалась сохранить внешнее спокойствие. Бренна знала, что, если сейчас расплачется, Йоранд отнесет ее обратно на лодку и она никогда не узнает судьбу ребенка Синид. Конечно, если ребенок тогда выжил, значит, он кем-то воспитывался. А поскольку дети в монастыре были под запретом, значит, его держали в отдаленных уголках аббатства. Бренна молилась о том, чтобы это было так.

Внезапно Бренна уловила звук монотонных распевов и спросила:

— А вы слышите это?

— Это там, — показал Йоранд в сторону кладбища, небольшого участка освященной земли, на котором стояли могильные камни.

Приподняв тунику, Бренна побежала в сторону звуков. Теперь они стали более ясными. Определенно это был человеческий голос, но настолько искаженный печалью и дымом, что девушка не могла сказать, мужской был голос или женский. До ее ушей доносились обрывки слов.

— О Бог, сотворивший дух и плоть; — гудел голос. — Сатана, несущий нам смерть, топчет все живое…

Бренна узнала слова заутренней молитвы по усопшим. Однако заутренняя молитва читалась утром, а сейчас было уже далеко за полдень: Если бы голос призывал людей на молитву, то сейчас должны были бы читать вечерню.

— Боже, даруй покой душам твоих рабов… — каркал голос в грустной пародии на песнопение, — в мире света, где нет болезней, горя и печали. Аминь!

Песнопение кончилось, и священник разразился прерывистыми рыданиями:

— Мэа кульпа, мэа кульпа, мэа максима кульпа.

Обойдя один из самых высоких кельтских каменных крестов, Бренна увидела отца Амброзия, коленопреклоненного у креста. Его глаза были прикрыты руками, черными от сажи. Бренна встала на колени рядом с ним.

— Святой отец, — тихо позвала она.

Амброзии посмотрел на нее сквозь запачканные сажей пальцы. Его ногти были содраны, и пальцы кровоточили. На его пухлом, искаженном страданием лице застыл взгляд недоумения и недоверия, быстро сменившийся признательностью. Но когда из-за креста появился Йоранд, священник отшатнулся, прикрывая голову руками.

— Спаси нас, Господи, от нормандцев. Ин номине патри, эт фили… — страстно запел святой отец.

— Не бойтесь, святой отец, — поспешила сказать Бренна. — Это Йоранд.

— Избави Боже от злобных нормандских демонов, — истово крестясь, уже почти вопил отец Амброзии.

Йоранд стоял, спокойно опустив руки. «Наверное, он не хочет выглядеть угрожающе», — подумала Бренна. Однако попытка успокоить святого отца подобным образом успеха не принесла. Рост и норвежские черты ли на не скрыть никакой маскировкой. Даже сейчас, спокойно стоя перед ними, он производил впечатление огромного нормандского воина. Бренна молила Бога, чтобы Йоранд куда-нибудь скрылся, и он словно услышал ее молитву.

— Я буду неподалеку, — пообещал Йоранд и зашел за какой-то угол, чтобы, как догадалась Бренна, слышать все, что происходит.

— Святой отец, — сказала Бренна, пожимая протянутую руку Амброзия.

Его глаза все еще дико закатывались. Подумав, что Амброзии не узнает ее из-за того, что увидел в компании нормандца, она сказала:

— Это же я, Бренна из Донегола. Неужели вы меня не помните?

Взгляд святого Отца чуть прояснился.

— О, дитя, плохой ты выбрала день, чтобы возвратиться в дом Божий.

— Расскажите, что здесь случилось.

— Они напали на нас два дня назад.

— Нормандцы?

— Да, дьявол их побери, — ответил он, чувствуя в отсутствие Йоранда прилив храбрости. — Конечно, мы гут же заперли ворота, но они выбили их. Мы не могли бороться с ними. Мы всего лишь горстка грамотеев и святых.

Амброзии вытер лицо грязным рукавом.

— За что такая Божья кара? — спросил он.