Элизабет Хеншэлл - Наперекор судьбе Страница 42

— Что ты сделала, что он так поступил с тобой, Бланш?

Один глаз быстро мигнул под распухшим голубоватым веком, а ее потрескавшиеся губы немного шевельнулись. Джоанна пригнулась ближе к ее рту.

— Громче, Бланш! Говори громче!

Все неловко задвигались, вынужденные наблюдать эту сцену.

— Я рассказала ему. — Голос девушки скорее напоминал хриплый надтреснутый шепот, однако все расслышали ее слова.

— О чем рассказала?

— Об Эдвине. — Голова Бланш скатилась набок, но Джоанна повернула ее к себе и нежно погладила по щекам. Боль снова овладела девушкой.

— Что ты ему рассказала об Эдвине?

— О сегодняшнем дне.

Джоанна поглядела на Мэдселин.

— Боже праведный. Он знает, что они будут там. Он не упустит шанса.

— Эдвин отправил гонцов к Альберту Малле, чтобы тот прислал подкрепление. Они могут подоспеть вовремя. — Мэдселин взяла ведро с водой и поставила его возле Джоанны.

— Гонец мертв. — По-другому истолковать слова Джоанны было невозможно.

Джоанна слегка потрясла Бланш.

— Но почему? Ради бога, Бланш, зачем ты это сделала?

Глаз взглянул в сторону Мэдселин, а губы сложились в некоторое подобие улыбки.

Мэдселин смотрела на нее. «Девушка сделала это из ревности. Она поехала за Орвеллом и рассказала ему все, что знала о засаде. И все из-за меня».

— Теперь им никак об этом не сообщить. Никто не знает, где они. — Голос Мэдселин звучал совершенно ровно и бесстрастно. «А по моей вине могут погибнуть люди. Ведь это я выдумала этот дурацкий план и заставила Бланш поверить, что мы с Эдвином — любовники. Он не хотел, а я настаивала».

Пока Джоанна поила Бланш виски, а Эмма выпроваживала из комнаты мужчин, Бронвен отвела Мэдселин в сторонку.

— Я знаю, где они могут быть. — Голос ее звучал тихо, глаза смотрели торжественно.

— Откуда? — Мэдселин изумленно смотрела на Бронвен. Эдвин отказался рассказать ей, но трудно было предположить, что он сообщил об этом Бронвен.

Бронвен смотрела на нее во все глаза.

— Я подслушала, как он разговаривал с Гиртом. Кроме того, я довольно хорошо знаю эту местность, чтобы определить наиболее вероятные места скопления скоттов. Это не так-то трудно. Эдвин может быть неподалеку.

Немного сбитая с толку добровольным признанием Бронвен, Мэдселин поняла, что будет неплохо, если она потихоньку провернет это дело.

— Ты можешь мне сказать?

Оценивающе поглядев на нее, Бронвен в конце концов покачала головой:

— Вам не найти эти места и при свете дня, не говоря уж о темной ночи, да еще без провожатого. Да вы погибнете, прежде чем доберетесь туда. Если вас не разорвут волки, то это сделают люди Орвелла.

— Но все же должен быть выход, иначе нам всем грозит опасность. А ты можешь придумать что-нибудь другое?

Темные глаза Бронвен посмотрели на всех находившихся в комнате.

— Я могла бы, — сказала она. — Но все равно это очень опасно.

С кровати долетел протяжный стон, и Мэдселин содрогнулась. «Почему, в самом деле, я собираюсь рисковать ее жизнью ради всех этих людей? Они ведь должны значить для нее меньше, чем мой собственный народ в Вексине, а ведь они тоже англичане. Но совесть не позволит мне отпустить ее. Я сама заварила эту кашу, и мне самой надо как-то выпутываться».

Словно догадываясь, о чем думает Мэдселин, Бронвен тяжело вздохнула:

— Все равно она через час-другой умрет. Для нее нет спасения. И, наверное, так будет лучше.

Мэдселин посмотрела на исковерканное тело Бланш, и ярость от собственной беспомощности закипела в ее крови.

— Расскажи мне. — Голос ее прозвучал решительно и твердо.

— Ну, — начала Бронвен, — старик Саер может вас отвести. Он знает здесь каждый стебелек травы. — Глаза женщины сверкали, и Мэдселин поняла, что она крайне возбуждена. «Могу ли я доверять Бронвен? А вдруг она человек Орвелла?»

— Значит, ты знаешь Саера? — спросила Мэдселин. В ней начало расти подозрение.

— Да, хотя я удивилась, что он набрался смелости прийти сюда. Этот человек старался никогда не попадаться на глаза Орвеллу.

Нахмурившись, Мэдселин размышляла о возможных вариантах. «Саер тоже может быть пешкой в игре Орвелла. То, что он принес сюда весть о Бланш, еще ни о чем не говорит. Орвелл мог все это спланировать». Глубоко вздохнув, она снова поглядела на Бланш, сожалея о том, что придется нарушить данное Эдвину слово, и коротко кивнула головой.

— Я это сделаю.

Бронвен громко и облегченно выдохнула, и только тогда Мэдселин поняла, что все это время женщина почти не дышала.

— Как ты думаешь, каковы мои шансы? Бронвен подняла руку и дотронулась до лица Мэдселин.

— У вас сильная воля, леди. Я надеюсь, ваш бог улыбается, глядя сверху на вас. — И, небрежно кивнув, она взяла Мэдселин за руку и повела ее прочь из комнаты. — Пойдемте. У нас совсем не остается времени.

«Если Саер — человек Орвелла, то он на самом деле очень коварен. Для старика, который незадолго перед этим, казалось, находился на волосок от смерти, он замечательно быстро поправился».

Мэдселин полагала, что это имеет какое-то отношение к Ульфу, тот бормотал угрозы в адрес старика, перед тем как вывести Мэдселин через старинные боковые двери, которыми почти не пользовались. Черные глаза старика как-то особенно злобно блестели в неровном отсвете факелов.

Ульф схватил Мэдселин за плечо и сжал его. Должно быть, это означало уважение и одновременно прощание. «Очевидно, я что-то разбудила в его душе». Несмотря на улыбку, изогнувшую губы Мэдселин, она почувствовала, как слезы пощипывают ее глаза. «Мы ничего не можем сказать друг другу». Ульф отошел, чтобы пропустить их.

Ее спутник оказался на удивление быстрым и ловким. В нем явно текла кошачья кровь, поскольку только он один мог различать бегущую впереди тропинку. На небе не было луны, и ничто не освещало им путь.

Торопливо карабкаясь по крутой скалистой тропе, Саер не оглядывался назад, чтобы убедиться, что Мэдселин поспевает за ним. «Очевидно, — саркастически призналась себе Мэдселин, — он не привык прогуливаться с нормандскими дамами». Бормоча отборные ругательства, которым она обучилась в крепости, Мэдселин подобрала юбки и полезла вслед за ним.

Когда они добрались до склона горы, на смену острым камням пришла мягкая грязная земля и заросли дрока, которые своими колючками рвали ей одежду и царапали кожу. Ее цветистые комментарии вызывали у Саера беззубую улыбку.

— Не так уж плохо для нормандки, — пробормотал он на французском с сильным акцентом.

— Ты говоришь по-французски? — сквозь сжатые зубы спросила она.