Мэгги Дэвис - Прелестная сумасбродка Страница 42

«Так они не знают, кто мы такие!» — мелькнуло в голове у девушки.

— Интересная история… — зловеще протянул Хетфилд. — Какие-то женщины непонятно зачем забираются в шахту… Кто вы такие? Что здесь высматриваете?

Девушек вытащили на открытое место, где уже собралась целая толпа — по шахте слухи разносятся быстро. Их вытолкнули в середину круга. Шахтерские фонари ярко осветили измазанные угольной пылью лица девушек, растрепанные волосы, мокрые от пота сорочки, бесстыдно облепившие тело. Мужчины смеялись, кое-кто отпускал непристойные шутки.

Управляющий Хетфилд вышел вперед и остановился перед ними, покачиваясь на каблуках.

— Ну-с, — процедил он, — я жду объяснений. Любопытно знать, что за грязные шлюхи таскаются по моим шахтам?

И вдруг за спиной у него загремел знакомый голос.

— Придержите язык, Хетфилд! Лучше приглядитесь повнимательнее — и увидите, что одна из этих барышень — мисс Мэри Фенвик, дочь вашего священника. А другие две, если не ошибаюсь, ее подруги, мисс Софрония Стек и мисс Пенелопа Макдугал.

Пораженная толпа расступилась, и в круг света вошел Джек Айронфут в своей неизменной шляпе. Казалось, великан заполнил собой всю галерею.

— Скажу вам кое-что еще, приятель, — как ни в чем не бывало продолжал он. — Мисс Фенвик помолвлена с его светлостью герцогом Уэстерми-ром, которому принадлежат и шахта, и фабрика, и все земли в округе.

Управляющий поспешно сдернул шляпу, изумленно вглядываясь в грязные лица девушек.

— Дочь старого Фенвика помолвлена с герцогом? — переспросил он. — А… а это которая из них?..

Джек Айронфут широко ухмыльнулся в ответ.

— Не все ли вам равно, Хетфилд? А теперь, с вашего позволения, я возьму на себя приятную обязанность проводить этих юных леди домой.

17.

— Этого еще не хватало! — воскликнула Мэри. — Так о нас уже пишут в газетах!

Пенелопа в ответ протянула ей «Йоркский еженедельник», на первой странице которого красовалось заглавными буквами:

ТАИНСТВЕННОЕ ПОЯВЛЕНИЕ ЖЕНЩИН В ЗАБОЕ

И ниже, шрифтом помельче:

«Что понадобилось трем благовоспитанным девушкам в угольной шахте Стоксберри-Хаттона? Управляющий мистер Хетфилд дает объяснения странному происшествию».

— Не буду читать, — отрезала Мэри. — У нас и без того хватает неприятностей!

Подруги сидели рядышком на диване в гостиной у священника. Все они сегодня нарядились в лучшие свои платья и причесались, словно на бал. И все три, казалось, боялись хоть на секунду оторваться друг от друга.

День выдался беспокойным. «Неразлучные» с трудом скрывали тревогу: ни бутерброды, ни пирожные, испеченные Мэри, не лезли им в горло. Забравшись с ногами на диван и тесно прижавшись друг к другу, они с нетерпением ждали известий из «Вязов», нынешней резиденции герцога Уэстермира.

Сегодня с утра преподобный Фенвик, доктор Стек и учитель Макдугал отправились на встречу с его светлостью, приказчиком Робинсоном Пархемом и управляющим шахтой Хетфилдом. День клонился к вечеру, а их все не было, и девушки боялись даже думать о том, какие новости они с собой принесут.

Софрония проглядела статью и отшвырнула газету, гордо вздернув подбородок.

— Этот журналист изобразил нас какими-то дурочками, — воскликнула она. — Но мы-то видели то, что видели, и готовы принести в этом присягу! Так что наша цель достигнута.

Пенелопа подняла глаза к потолку.

— Может быть, Софи, но ты сама видишь, что из этого вышло. Этот писака в «Еженедельнике» изобразил нас фантазерками без царя в голове, которые навыдумывали всяких ужасов и сами в них поверили. Он будто бы сам спустился в шахту и не нашел там ни одной женщины, ни одного ребенка! Естественно, Хетфилд и этот негодяй Пархем позаботились о том, чтобы их оттуда убрать!

— Нам следовало об этом подумать, — пробормотала Мэри.

— Папа слышал, — продолжала Пенелопа, — что все женщины и дети, работавшие на шахтах, уволены в одночасье. Случилось то, чего они и боялись! Пархем и Хетфилд попросту приказали им убираться вон. Уволили и Тома Грандисона — а ведь у него четверо детей и престарелые родители! Боже мой, — простонала она, — теперь бедняки нас просто возненавидят!

— Не все, — покачала головой Софи. — Не отчаивайся, Пенни. Том Грандисон сегодня приходил к папе в больницу и просил передать нам, что ни о чем не жалеет. Он понимает, что мы спускались в шахту не из пустого любопытства, а потому, что близко к сердцу принимаем невзгоды шахтеров и надеемся облегчить их участь.

Но Пенелопа по-прежнему сидела, поникнув головой, и на глазах у нее блестели слезы. Мэри кусала губы, невидящим взором уставившись в никуда.

Софрония, сидевшая между ними, чувствительно ткнула обеих локтями в бока.

— Да вы меня слышите? — требовательно спросила она. — Уэстермир приехал сюда. Увидит ли он женщин и детей в шахтах, поверит ли нашей истории — не так уж важно. Ведь нищета и страдания встречаются не только в шахте; они окружают нас повсюду. Пархем не может за одну ночь превратить Стоксберри-Хаттон в земной рай. Пусть над нами смеются — это ненадолго, надо просто стиснуть зубы и переждать. Лично я, — добавила она, — не успокоюсь, пока не увижу, как этот негодяй Пархем получит по заслугам. А если он ускользнет от герцога, я сама всажу ему нож в брюхо!

— Перестань, Софи! — воскликнула Пенни. — Меня в дрожь бросает от твоих разговоров о ноже и убийстве. Подумай, что будет, если тебя кто-нибудь услышит!

Мэри задумчиво кивнула; перед глазами у нее стояло благородное лицо герцога.

— Софи права, мы достигли своей цели, — медленно произнесла она. — Уэстермир приехал сюда и теперь своими глазами увидит, откуда берется его богатство. Пусть все получилось не так, как мы ожидали, но я только рада, что нам не пришлось прибегать к шантажу и угрожать публичным скандалом…

Она запнулась, сообразив, что скандал-то был, и немалый.

— Если Уэстермир и сейчас ничего не увидит, — храбро продолжала она, — значит, он просто бесчувственная, бессердечная скотина!

— Что он может увидеть из окна кареты? — возразила Пенелопа. — Кто-то должен показать ему!

— Кстати, Мэри, ты ведь все еще его невеста, — добавила Софрония.

Мэри вскочила.

— Опять вы за свое? — вскричала она. — Господи боже, мы сидим и ждем, когда на нас обрушатся страшные кары, а вы еще надеетесь, что я окажу благотворное влияние на этого упрямого, несговорчивого, невыносимого…

Она вдруг запнулась и несколько секунд молчала. Грудь ее тяжко и бурно вздымалась, на глазах заблистали слезы.

— Поверьте мне, — продолжала она уже спокойней, — я его хорошо знаю. Если бы Уэстермир сейчас был здесь, одному богу известно, какая буря обрушилась бы на нас за то, что мы осмелились проникнуть в его драгоценные владения, да еще и привлекли к нему внимание йоркширской прессы!