Пленница Риверсайса (СИ) - Алиса Болдырева Страница 42

с ответом. Значит всё то, что Солана здесь наговорила было сплошной ложью. От первого до последнего слова. Он откинулся на подушки, а затем помимо воли рассмеялся, и его недобрый смех растворился в шуме дождя, который сквозь распахнутые створы звучал громче и отчётливее. Как ловко она обвела его вокруг пальца, а он, словно безмозглый осёл, поверил каждому слову. Теперь всё становилось на свои места, и её безупречный внешний вид, и отсутствие следов усталости на лице. Что за игру она с ним вела? Зачем солгала ему? Должно быть, она всласть повеселилась, рассказывая свои сказки. Ничего, вскоре его невесте придётся уяснить раз и навсегда, что он не потерпит вранья. Ни от кого.

— Я думала, ты знаешь, Мариус, — промямлила Джорли, заёрзав на кровати. — С тобой была леди Тами, и она…

— Леди Тами? — оборвал на полуслове Мариус, ощутив, как при звуке её имени сердце под рёбрами заколотилось с невероятной силой. С ним была леди Тами? Та самая леди Тами, которая помогла бежать пленникам? Та самая леди Тами, которая во всём перечила ему? Он не ослышался? Должно быть, он всё ещё бредит после лихорадки.

— Да, Мариус, — заговорила Джорли. — Она просидела у твоей постели два дня, и ты даже не представляешь, каких трудов мне стоило заставить её покинуть твои покои. Она оказалась такой упрямой, и всё никак не хотела оставлять тебя, будто…

— Леди Тами? — снова перебил Мариус, и подался ближе к Джорли. — Ты уверена?

— Да что ты всё заладил? — рассердилась Джорли, и её зелёные глаза полыхнули. — Представь себе, леди Тами! Хотя, я могу понять твоё удивление, ведь подле тебя должна была находиться Солана Танистри!

Значит, она всё же приходила. Была здесь. Рядом с ним. Находилась всего в нескольких сантиметрах от него. Возможно, сидела там, где сейчас сидит Джорли. Заботилась о нём. Осознание этого захлестнуло его тёплой волной, и он с невероятной силой захотел прямо сейчас увидеть её лицо. Хотел заглянуть в её глаза и понять, почему она так поступила. Что ей двигало в тот момент? Жалость? Страх? Страх за него или же за себя? Она волновалась? Переживала за него? Боялась за его жизнь? Поэтому оказалась около его постели? Только поэтому? Или за всем этим таится нечто большее?

— Где она сейчас? — спросил Мариус, не сводя с Джорли пристального взгляда.

— Ты о ком? — растерялась она.

— О леди Тами, разумеется!

— Должно быть, в своей комнате, — ответила Джорли. — Позволь ей отдохнуть, Мариус, ведь она не отходила от тебя два дня.

— Да, — он рассеяно кивнул, ощутив внутри непонятный прилив нежности, — конечно.

— Пожалуй, мать права, тебе действительно нужен отдых, Мариус, — окинув его внимательным взглядом, заявила Джорли, и вышла из комнаты.

Солана

Торопливыми шагами она пересекала длинный коридор; он всё тянулся и никак не желал заканчиваться, словно был бесконечным. Каблуки её роскошных туфель, увы, безнадёжно испорченных уличной грязью, стучали по каменным плитам пола; этот раздражающий стук отдавался у неё в голове гулким эхом, и затихал где-то в вышине сводчатого потолка. Бархатный плащ давил на плечи, и она хотела поскорее избавиться от него. Её налитая, соблазнительно выглядывающая наружу грудь от быстрой ходьбы часто вздымалась, а корсаж платья, стискивая рёбра, затруднял дыхание.

Её лицо пылало, серые глаза опасно блестели, выдавая злость, сильную и неуёмную, что владела сейчас Соланой. Да как он только смел? Как смел говорить с ней в подобном тоне? Как смел говорить ей все те слова? Ей, Солане Танистри! Как смел оставить её там одну, прямо посреди двора, на потеху замковому сброду, что пялились на неё во все глаза? Боги, она ни за что не простит ему такого унижения!

Коридор делал крутой поворот, и Солана, снедаемая ненавистью, застилавшей ей глаза, едва не наскочила на угол. Край плаща плавно скользнул по шероховатой поверхности стены, когда она отошла в сторону. С каждым стремительным шагом, что приближал её к дверям отведённых для неё покоев, в её голове всё отчётливее звучал их с Мариусом разговор, произошедший несколькими минутами ранее, и от бессильной злости Солана готова была рвать на себе волосы.

О, она помнила этот разговор в мельчайших подробностях!

— Леди Солана, — как обычно учтиво произнёс Мариус, встретив её в коридоре. — Я собирался выйти во двор. Составите мне компанию?

Неделю назад тизийская лихорадка, к счастью, отступила, и здоровью Мариуса больше ничто не угрожало. Он довольно быстро окреп после болезни, но лекарь Илистер всё же настаивал на том, что ему следовало чаще бывать на свежем воздухе. Обычно Мариуса сопровождала Кейла или Джорли, и Солану, не переносившую дожди и слякоть, это вполне устраивало.

— Как неожиданно, милорд, — она замешкалась, взглянув на свои новенькие туфли. За последние десять дней сегодня впервые выглянуло солнце, до этого же лил нескончаемый дождь, превратив землю в сплошное безобразное месиво, и Солана едва не скривила губы от отвращения. Ей совершенно не хотелось идти во двор, и плестись по сырой и липкой земле. — Видите ли, леди Кейла просила меня…

— О ней можете не тревожиться, — оборвал её Мариус, и Солане показалось, что в глубине его тёмных глаз вспыхнуло предупреждение. Видимо, она не сможет отказаться от этой прогулки. Не в этот раз. — Моя мать пошла в крипту. Кроме того, я настаиваю на вашем присутствии, миледи.

— Раз вы настаиваете, то я вынуждена подчиниться вашему желанию, мой лорд, — Солана изобразила на лице покорность, но плечи её всё же дрогнули от отвращения. Снова Кейла пошла в эту тёмную и стылую крипту, наполненную каменными изваяниями мертвецов. Она ходила туда каждый день, нося свежие цветы к надгробию Грая Вэлдона. Солана вспомнила непроглядную темноту этого холодного подземелья и едва не фыркнула, но вовремя спохватилась. — Позвольте, я только накину плащ.

— Разумеется, — отозвался Мариус.

Четверть часа спустя они брели вдоль вымощенной камнем дорожки. Деревья, что тянулись от неё по обе стороны, были одеты в жёлтые, оранжевые и красные наряды из тонких листьев, и осенний ветер трепал их своими прозрачными пальцами. Земля после дождя не успела как следует просохнуть, и пока они добирались до дорожки, под ногами противно хлюпало. Солана едва не взвизгнула от досады — её туфли погублены! Очередной порыв ветра растрепал золотистую копну волос, которую неповоротливая служанка укладывала целый час, и, стиснув зубы, Солана накинула на голову капюшон. Они только вышли во двор, а она уже мечтала о том, чтобы эта треклятая прогулка поскорее подошла к концу.

— Вы любите осень? — как только они