Вирджиния Хенли - Порабощенная Страница 43

Его фаллос уже не напоминал римскую колонну, он спокойно лежал на бедре, но все равно благодаря своим внушительным размерам выглядел опасным. Диана перевела взгляд на бедра и ноги Маркуса. Таких мускулистых ног ей еще не приходилось видеть. Современные мужчины совсем не так сложены. Он выглядел колоссом.

Наконец Диана взглянула на его руки — большие, мощные, со шрамами и мозолями. Она подивилась, как они смогли доставить ей такое наслаждение! Они были сильными и одновременно нежными. Она взглянула на свою грудь, которую недавно гладила и ласкала его рука, и удивилась, что на ней не осталось никаких следов.

Диана положила свою узкую кисть рядом с его ладонью и увидела, что она раза в три меньше. Такой огромный, он вовсе не был неповоротливым, а обладал силой и ловкостью дикого зверя. Он легко и стремительно передвигался, виртуозно владел шпагой, уверенно нанося удары.

Диана задумалась: почему судьба послала ее в руки именно этому человеку? Ответа она не знала, и все же в глубине души она ликовала, что ей выпал шанс жить в это время, в этом месте и с этим человеком. В душу даже закрался страх, что ее могут внезапно отнять у него. Диану удивило это открытие, но она вынуждена была признаться себе, что ей не хочется его потерять.

Девушка знала — открой он глаза, и она отдастся ему без раздумий. Но она тут же почувствовала себя виноватой. У него был такой тяжелый день, ему нужен отдых, чтобы встать в пять утра и начать все сначала. Еще раз взглянув на него, она на цыпочках вышла из опочивальни.

Глава 15

— Это возмутительно! — воскликнула Диана. — Я отказываюсь это надевать, я отказываюсь спускаться вниз, и можешь так ему и передать, будь он проклят!

— Господин предупредил меня, что ты можешь повести себя неразумно. Он велел напомнить тебе о данном обещании, — сказал Келл с каменным выражением лица.

Диана так разозлилась, что с трудом соображала. И тут она вспомнила свои собственные слова: «Не будь на мне этого одеяния, обнажающего одну грудь я бы разделила с тобой твой диван. Может, завтра вечером?» — «Завтра. Поклянись!» — велел он. «Я обещаю, Маркус». Ее мысли разбегались, как ртуть. Он поймал ее в ловушку. То одеяние, которое он выбрал для нее сегодня, оголяло не одну грудь, оно оголяло обе!

— Можешь пойти вниз и сказать ему, что все обещания недействительньь Вообще вся наша сделка недействительна!

— Ты имеешь в виду ту, по которой обязалась быть его рабой в присутствии посторонних? — спросил Келл без улыбки.

— Откуда ты знаешь? — удивилась она.

— И стены имеют уши, — сухо заметил Келл.

— Значит, все в доме знают? — закричала она.

— Что знают? Что в обмен на твое согласие изображать рабыню он будет держать свой член при себе, пока ты не снизойдешь добровольно?

— О Господи! — Диана закрыла вспыхнувшее лицо руками. Еще никогда в жизни ей не было так неловко! А впрочем, это не она должна стыдиться, а Келл, подслушавший ее тайну! — Вы уже принимаете ставки на то, когда именно он уложит меня в постель?

— Боюсь, что это произойдет очень скоро, если ты откажешься от сделки, — предупредил Келл.

— Немедленно позови Нолу!

— Рабыня не может приказывать.

— Я же только притворяюсь рабыней, забыл? Зови Нолу, пока я не добилась, чтобы у тебя отняли плетку.

— Тебе это может не понравиться, бритт, — сказала Нола с порога.

— Женщина из Галлии, — поднял глаза к потолку Келл, — ее-то мне и не хватало!

— Нола, в доме все знают мои тайны?

— Нет, лишь бритт, да и у меня хватило ума сообразить, что к чему. Но Маркус ненавидит сплетни, и задача Келла их не допустить, так что можешь успокоиться: никто больше ничего не знает.

— Благодарю за то, что ты постоянно мне мешаешь. Возможно, тебе удастся убедить эту леди одеться и спуститься вниз к ужину.

— Только посмотри! — Диана протянула Ноле кроваво-красное одеяние.

— Это — набедренное платье. Ты будешь выглядеть в нем потрясающе!

— Я буду выглядеть в нем голой! Один из вас должен пойти и сказать ему, что я отказываюсь его надевать.

— Тут потребуется дипломатический подход. Бритт для этого не годится. Пойду я. — Нола сказала так, чтобы позлить Келла. Почему она всегда лезет в такие дела? Скрывая терзавший ее страх, она вошла в триклиний. — Набедренное платье, которое вы выбрали для нее, господин, будет выглядеть на ней замечательно, но вы забыли, насколько она застенчива и к тому же никогда не видела такого одеяния.

— Она обещала мне повиноваться. Она отказывается?

— Нет-нет! Но мне кажется, что вы поступили бы предусмотрительно, убрав из этой части виллы мужчин-рабов. Ей будет спокойнее, если только ваши глаза смогут наслаждаться ее красотой.

— Пусть Келл уберет всех мужчин. Ты не согласилась бы нас сегодня обслуживать, Нола?

Нола склонила голову. Ей предстояла щекотливая задача, и она не была уверена, что сможет с ней справиться. Когда она вернулась в спальню Дианы, Келл воскликнул:

— А, наша женщина-дипломат явилась! Так ты сказала ему, что леди отказывается?

— Я объяснила ему, что она очень застенчива и никогда еще не носила подобного одеяния.

— И что же? — продолжал допытываться Келл.

— И он пожелал, чтобы ты убрал всех мужчин-рабов из этой части виллы. Это, разумеется, касается и тебя, бритт!

Келл испустил демонстративный вздох облегчения.

— Боги милостивы ко мне сегодня. Я с удовольствием повинуюсь этому приказу, а вот тебе, дорогая Нола, предстоит решить нелегкую задачу.

Когда он ушел, Нола сказала:

— Как бы мне хотелось хоть раз стереть эту самодовольную усмешку с его физиономии!

— Ты ничего не сказала Маркусу, — догадалась Диана.

— Он и так пошел на уступки, чтобы ты чувствовала себя спокойнее, — напомнила ей Нола.

— И все же он хочет, чтобы я это надела! Ты только погляди. Это — возмутительно шокирующее одеяние.

— Несколько откровенное, но вовсе не шокирующе. Римляне уважают тело, преклоняются перед ним. Нет ничего прекраснее, чем обнаженная красивая женщина. Считать это непристойным просто нелепо. Примерь платье, и ты увидишь, что стала еще красивее.

Диана неохотно сняла столу и разрешила Ноле задрапировать свои бедра алым набедренным платьем. Оно было вырезано спереди почти до лобка, где Нола прикрепила большую перламутровую брошь. Когда Диана посмотрела в зеркало, она вдруг с усмешкой подумала, что если бы Пруденс ее увидела, то умерла бы от шока!..

От дверей раздался низкий голос:

— Ты уже достаточно собой налюбовалась, теперь моя очередь.

— Маркус! — вздрогнула Диана. — Я не могу так ходить!

— Тогда я тебя понесу! — решительно заявил он, легко, как былинку, подхватил девушку и, не обращая внимания на ее протесты, понес в триклиний.