Сабрина Бродбент - Если в сердце живет любовь Страница 43

— И сколько же тетя просит? — уточняю я. Чтобы сгладить остроту вопроса, делаю вид, что увлеченно пью кофе.

— Двадцать кусков.

— Двадцать тысяч! — Я едва не захлебываюсь.

— Фунтов.

— Так, значит, ты ей понадобилась только из-за денег? — Неприятно такое говорить, но приходится.

— Знаю, что понять нелегко, но все равно хочу помочь. Честное слово. У нее могут отобрать дом за долги.

— И ты даже не собираешься проверять, насколько правдива история?

— А зачем? — Белла смотрит непроницаемым взглядом, и я жалею, что спросила. — У меня же появилась семья, Перл. Семья! Исполнилась мечта всей жизни!

Невольно задумываюсь о том, что многое отдала бы, чтобы вернуть папу или, если бы не имела семьи, найти близких людей.

— А ты можешь позволить себе такую серьезную трату?

— У меня есть сбережения.

До чего же несправедливо! Белла приехала в Лос-Анджелес с пустыми руками. Она никогда не рассказывает о своих доходах и вообще не любит говорить о деньгах, но я твердо знаю, что каждый цент заработан честным трудом. Они с Джейми живут в фантастически прекрасном доме в Малибу, на берегу океана, и этот дом Белли купила на свои средства. Она ведет программу о кино на Эм-ти-ви, работает в модельном бизнесе и регулярно участвует в разговорных шоу в качестве гостьи. Неудивительно, что при такой нагрузке кое-какие денежки удается отложить. А ведь и Джейми тоже работает не бесплатно. И все же… вот так просто, ни с того ни с сего, отдать неизвестно кому целую кучу денег?

— Слушай, а почему бы тебе не повременить с ответом и немного не подумать? — осторожно предлагаю я. — Для начала съезди в гости в Англию, познакомься поближе, а потом уже решишь насчет денег.

— Тетя говорит, что сборщики долгов ждать не будут. Последние несколько сотен она потратила на дорогу сюда, потому что решила, что после стольких лет разлуки было бы грубо просить о помощи в письме. Уверяет, что я — последняя надежда. Перл, на моем месте ты бы и сама так же поступила.

Неужели? Неужели мне так же отчаянно хотелось бы найти семью? Неужели и Тэкери будет разыскивать родного отца с такой же безумной страстью?

— Хочешь познакомиться? — Белла встает.

— Конечно.

Мы идем в сад и находим тетушку возле гостевого дома: она заглядывает в окно.

— Тетя Ливония, это Перл, — объявляет Белла, едва мы оказываемся рядом.

Родственница резко, с легким испугом поворачивается, и мы пожимаем друг другу руки. Напоминаю себе о необходимости вести себя дружелюбно. Эта женщина очень дорога Белле.

— Вам нравится в Штатах? — вежливо интересуюсь я.

— Очень нравится, — отвечает она и настороженно меня разглядывает. — Все вокруг такое большое. Намного больше, чем дома.

Для женщины, способной отвергнуть осиротевшую племянницу, особа выглядит вполне добродушной. Я, в свою очередь, внимательно вглядываюсь в ее лицо в поисках ответов на многочисленные вопросы. Должны же остаться какие-то следы: может быть, сказалось тяжелое прошлое или отозвались болезненные переживания. Без причины ничего не бывает. Возможно, сейчас она глубоко раскаивается. Замечаю по-английски бледную кожу, морщины на лбу, начинающие седеть волосы неопределенного цвета, но так и не нахожу во внешности ничего, что могло бы напомнить о печали или сожалении. Для погрязшего в огромных долгах человека тетя кажется собранной и на удивление уверенной в себе.

— А где ваш дом? — любезно уточняю я.

— О, в крохотном городке недалеко от Лондона. Уверена, что вы о нем ни разу не слышали, — уклончиво отвечает она. Говорит, как Джуди Денч — очень отчетливо, старательно округляя гласные.

— А давайте попробуем. Я ведь училась в Англии.

— Никто не знает нашего местечка, — снова уходит от ответа Ливония. — Смотри, Белла, какие чудесные розы! — Она наклоняется над кустом и нюхает полураскрытый бутон.

— Да, розы прекрасные, — соглашается Белла и, как собачка, идет по пятам за тетушкой.

В конце концов, все втроем оказываемся в кухне. Мария накрыла стол возле выходящего в сад окна: нас ожидают не меньше дюжины салатов. Появляется Стивен, не переставая ахать и охать по поводу израненной задницы. Белла представляет гостью, но он не особенно интересуется и не задерживается. Ливония снова восхищается масштабами жизни в Америке. На британцев размеры всегда производят большое впечатление. И еще неизменно потрясает калифорнийская погода.

— Белла рассказала, что у вас есть дети, — мимоходом замечаю я, пока мы пьем холодный чай.

— Да, трое, — отвечает она, чуть наигранно напирая на звук «р».

— И сколько же им?

Гостья смотрит в потолок, словно пытается сосчитать. — Ой, так быстро растут, что даже сложно уследить! А у вас есть дети?

— Да, пятилетний сын. Он сейчас в школе. — Садовник включает газонокосилку, и Белла прикрывает окно и дверь, чтобы треск не мешал разговаривать. — А кто за ними присматривает в ваше отсутствие?

— Отвезла всех к подруге в Дорсет.

— Наверное, рады пропустить школу?

— Да… — Она явно сомневается и на мгновение теряется.

— Тэкери обрадовался бы любой возможности прогулять.

— К счастью, у них сейчас каникулы. — Уверенность возвращается.

Мы непринужденно болтаем, обсуждая все интересное и заманчивое, что предлагает туристам Лос-Анджелес: голливудскую Аллею славы, музей Гетти, знаменитую надпись «Голливуд» на горе и, самое главное, магазин Фреда Сегала и торговый центр в Беверли-Хиллз. Белла обещает показать тетушке достопримечательности и приглашает переехать из дешевого туристического отеля к ней домой. Однако Ливония отвергает предложение. Не перестаю наблюдать за Беллой: подруга на лету ловит каждое слово новоиспеченной родственницы и выглядит абсолютно счастливой. Но что-то в самой Ливонии меня тревожит, лучше бы она не просила денег. Это так вульгарно.

После ленча прощаемся: мне пора возвращаться к работе. Едва подхожу к столу, звонит телефон. Это Адам. Объясняет, что вынужден отменить сегодняшний поход в ресторан.

— На студии вечеринка, — устало объясняет он, — Не хочу идти, но придется.

— Это обязательно?

— Да. Правда не хочется. — Повторяется. — Но необходимо засветиться. Будут все: генеральный директор, Ник Харгрейвз, Бен Шмули… — Из трубки долетают еще несколько начальственных имен. — Очень не хочу идти. Ты же знаешь, как я нервничаю на таких сборищах.

Но наверное, необходимо. Как считаешь?

Адам всегда спрашивает мое мнение. Подозреваю, что для очистки совести.

— Думаю, лучше пойти.

— Я бы, конечно, хотел побыть с тобой. Ты ведь понимаешь?