Элен Бронтэ - Подсадная невеста Страница 44

– Теперь же я должен покинуть вас, мисс Бартон, друзья обещали заехать за мной, чтобы отправиться на прогулку. Надеюсь, в ближайшие дни мы много времени будем проводить вместе и успеем поговорить обо всем, что случилось с вами после того, как вы покинули дом Грэхемов.

Мередит было приятно его внимание к ее жизни.

– А вы расскажете о своем путешествии, – сказала она.

Виконт кивнул, поцеловал ей руку и откланялся, а девушка снова уселась за фортепьяно, чтобы в отсутствие тетушки успеть подумать о новой авантюре, в которую она оказалась втянута из-за неспособности виконта верно судить о некоторых женщинах.

Особенно долго ей поразмышлять не удалось, и вовсе не миссис Спрингвуд нарушила ее уединение.

Легкий утренний шум за раскрытым окном сменился стуком и громкими голосами где-то очень близко к дому, и Мередит подошла к окну. Сквозь кружевную занавеску лимонного оттенка она увидела, что у ажурной металлической калитки, отделявшей короткую дорожку к крыльцу от мостовой, остановилась неповоротливая тяжелая карета. Позади кареты было привязано несколько чемоданов и тюков, и кучер вместе с бойким слугой как раз отвязывали багаж, громко переговариваясь. Около кареты стоял и рассматривал дом полноватый джентльмен в добротной дорожной одежде, в одной руке он держал книгу, а другой прикрывал глаза от солнечных лучей.

– Кажется, у нас будет еще один гость, если только он не ошибся домом, – пробормотала Мередит. – Надо, пожалуй, разбудить тетушку.

В дверях она столкнулась с горничной, пришедшей доложить мисс Бартон о том, что прибыл мистер Уэйнхилл.

– Как, уже? – растерянно пробормотала Мередит.

Тетушка обещала, что ее пасынок приедет чуть погодя, и девушка надеялась провести несколько приятных дней, свободно чувствуя себя в этом прекрасном доме. Конечно, присутствие джентльмена и его багажа не особенно стеснит их с тетей, на втором этаже достаточно свободных спален, но Мередит не нравилось само присутствие в доме незнакомого мужчины. Что, если у него дурные привычки, или его манеры окажутся неподходящими для приличного общества?

Джессика укорила бы ее за привычку видеть в любой новости только дурное, но жизнь с мистером Бартоном способствовала развитию у Мередит этой склонности лет на тридцать раньше положенного ей возраста.

– Пригласите джентльмена сюда и ступайте сообщить миссис Спрингвуд, что приехал ее родственник, – сказала она горничной. – И пусть для него приготовят комнату, какую укажет хозяйка.

Расторопная служанка повернулась в глубь холла и попросила прибывшего пройти в гостиную, где его ждет мисс Бартон, после чего устремилась вверх по лестнице в спальню миссис Спрингвуд. Окна в комнате тетушки Кэролайн выходили в крошечный садик, скорее дворик с несколькими растущими там деревьями и одной квадратной клумбой, и миссис Спрингвуд не слышала шума, сопроводившего прибытие мистера Уэйнхилла.

Мередит чуть отступила назад в комнату, когда на пороге появился тот самый джентльмен с книгой.

– Мисс Бартон? Прошу простить, что я явился незваным… – начал гость.

Мередит заметила паузу и поспешила ответить, ей показалось, что молодой человек смущен, к тому же он очень забавно щурился, рассматривая ее.

– Отчего же? Мистер Уэйнхилл, моя тетушка и я ожидали вашего приезда, но, правда, несколько позже…

– Ну, конечно, я писал миссис Спрингвуд, что пробуду в Европе еще некоторое время, но мои планы изменились. Видите ли, я должен был встретиться в Руане с профессором Шварценбергом, но он уехал по делам в Тулузу, и я не стал дожидаться его, – доверительно сообщил мистер Уэйнхилл.

Он сказал это так, словно мисс Бартон должна была знать, кто такой профессор Шварценберг, и Мередит не стала переспрашивать. Она помнила, что мистер Уэйнхилл увлекается немецкой поэзией и, судя по фамилии, этому профессору было что рассказать Уэйнхиллу на эту тему. Она вдруг поняла, что все еще стоит около дверей, и поспешно предложила гостю войти и расположиться в креслах или на диване.

– Благодарю вас, мисс Бартон, – мужчина сразу же направился к большому дивану, по пути едва не опрокинув столик с лежащей на нем книгой Мередит. – О, простите, мое зрение подводит меня, а очки я сегодня утром случайно придавил локтем, когда собирался почитать перед завтраком.

Мередит улыбнулась. Уэйнхилл если и вел себя немного странно, это искупалось тем, что он, несомненно, был джентльменом. Правда, еще может оказаться, что он курит дурно пахнущие сигары или имеет привычку громко храпеть в театре, но он хотя бы не выглядел неопрятным, и в круглом добродушном лице его Мередит не заметила признаков жестокости или высокомерия.

Мисс Бартон хотелось, чтобы тетя спустилась как можно быстрее и взяла на себя заботу об этом неожиданно свалившемся им на голову родственнике, но миссис Спрингвуд, конечно же, уделит должное внимание туалету. Мередит предложила гостю чая и чуть виновато прибавила, что комната для него еще не готова, так как они не знали о его приезде.

– Наверно, мне стоило предупредить, я как-то не подумал об этом, – мистер Уэйнхилл потеребил свои рыжеватые бакенбарды, и Мередит показалось, что этот джентльмен похож на старого добродушного сенбернара, который жил у Хелен и Джозефа и позволял маленькому Клементу делать с собой все что угодно.

– Прислуга моей тети не зря получает свое жалованье. Я думаю, комната для вас будет готова очень быстро, и ваши вещи отнесут туда и распакуют.

Уэйнхилл привскочил с места и тут же опустился снова на диван, Мередит приподняла брови, удивленная этому порыву.

– Только пусть не трогают книги! – пылко вскричал этот доселе вальяжный джентльмен. – Я сам займусь ими!

– Как вам будет угодно, – Мередит пожала плечами, ей показалось, что ее новый родственник чрезмерно горячится из-за такого пустяка.

– Видите ли, я привез из Германии несколько ценных экземпляров, довольно старых, и очень тревожусь об их сохранности, – кажется, гость понял, что немного испугал молодую леди.

– Я вполне понимаю вас, я тоже очень люблю читать, – Мередит подумала, что страсть к книгам – не худшая из страстей, и ее можно простить мистеру Уэйнхиллу.

– А что вы читаете? – тут же заинтересовался ее собеседник.

– Романы и пьесы, главным образом. Немного поэзии и истории…

– Я дам вам почитать кое-что из того, что привез с собой. Наши поэты не могут сравниться с немецкими, в этом я совершенно уверен! – снова начал горячиться Уэйнхилл.

– В самом деле? – Мередит почти ничего не знала о немецкой поэзии, но находила несправедливым отдавать предпочтение чужестранцам.

– О, да, да! У наших поэтов такие приземленные чувства, они пишут о любви и пашне с одинаковыми эмоциями. А у немцев душа устремлена ввысь, в их стихах мистический накал настолько высок, что при чтении их забываешь, что ты находишься в этом грешном мире… Стоит только открыть Новалиса…