Сара Ларк - Под парусом мечты Страница 45

— Можешь присесть, дитя, — милостиво разрешила мисс Эрроустон.

Лилиан опустилась на краешек стула для посетителей.

Джордж Гринвуд кивнул ей.

— Впрочем, возможно, ты даже обрадуешься моим словам, — заметил он. — Хотя твои родители рассказывали мне, что ты очень счастлива здесь. Это говорит в пользу твоего усердия и этой школы… — Последовал еще один кивок, на этот раз признательный, в сторону мисс Эрроустон. Ректор едва не замурлыкала от удовольствия. — Но, несмотря на это, мне поручено отвезти тебя домой первым же пароходом…

— Что? — Лилиан вскочила. — Домой? В Греймут? Именно сейчас? Но почему? Я… я хочу сказать, что учебный год еще не закончился… — В первую очередь она подумала о Бене, и ей показалось, что комната завертелась вокруг нее.

— Ты слышала о покушении в Сараево, Лилиан? — поинтересовался Джордж Гринвуд. Когда Лилиан покачала головой, он бросил на мисс Эрроустон полный укоризны взгляд.

— 28 июня был убит наследник Австро-Венгерской империи.

Лилиан пожала плечами.

— Мне очень жаль Австро-Венгрию, — вежливо произнесла она, но интереса не проявила. — И конечно же, семью Его Императорского Величества.

— Его жену тоже застрелили. Но это не главное. Все это может показаться тебе очень странным, но хорошо информированные круги в Европе опасаются, что эти события приведут к началу войны. Уже сейчас правительство Австро-Венгрии предъявило Сербии ультиматум с требованием заставить убийц предстать перед судом. Если этого не произойдет, Сербии будет объявлена война.

— И что? — спросила Лилиан. Она имела весьма смутное представление о географическом положении Сербии и Австрии на карте мира, но насколько ей было известно, обе эти страны находились достаточно далеко от Кембриджа.

— Из-за этого возникнут различные союзы, Лилиан, — продолжал Джордж. — Не могу рассказать тебе о подробностях, но мир бурлит. Если фитиль загорится, Европа будет гореть… Даже, возможно, будет гореть весь мир. Конечно, весьма маловероятно, что война докатится до Австралии и Новой Зеландии. Однако твои родители считают, что в Англии уже небезопасно, а на море и подавно. Если начнется война, будут и морские сражения. Я допускаю, что это, возможно, излишние меры предосторожности, как считает твоя учительница… — Джордж кивнул в сторону мисс Эрроустон, — но мы не хотим потом корить себя.

— Но я хочу остаться здесь! — возмутилась Лилиан. — Здесь мои подруги, здесь… — Она покраснела.

Джордж Гринвуд заговорщически улыбнулся.

— Может, уже и дружок есть, а? Тогда, вероятно, появилась еще одна причина поскорее вернуть тебя домой.

Лилиан не ответила.

— Что ж, твое отношение к этому не имеет значения, — почти не размыкая губ, произнесла мисс Эрроустон. — Так же, как безразлично этому господину и твоим родителям мое мнение относительно необходимости закончить учебный год. Если я верно поняла мистера Гринвуда, 28 июля из Лондона в Крайстчерч отправляется пароход. Билет для тебя уже забронирован. Ты отправишься с мистером Гринвудом сегодня же вечером. На хор можешь не идти. Твои подруги помогут тебе собраться.

Лилиан хотела взмолиться, но поняла, что смысла в этом нет. И тут ее окатило волной жара.

— А как же… Глория?

— Что значит… началась война? — Элизабет Гринвуд держала чайную чашку двумя пальцами. В этом отношении она была леди до кончиков ногтей, несмотря на то что уроки хороших манер, которые давала ей Хелен О’Киф, она брала шестьдесят лет назад.

Шарлотта, ее дочь, так не старалась. Молодая женщина казалась бледной и нервной. Словно пытаясь согреться, она сомкнула пальцы вокруг фарфоровой чашки. Война в далекой Европе ее не интересовала. Гораздо важнее для ее собственной судьбы был прием у врача Элистера Баррингтона, еще молодого, но известного далеко за пределами Крайстчерча терапевта. Элизабет договорилась с ним по ее просьбе, и вчера они с Джеком приехали в город. Оба ночевали в доме ее родителей, тесно прижавшись друг к другу в общей тревоге, о которой, однако, не хотели говорить. Один из них выглядел менее обеспокоенным, чем другой. Но теперь Джек явно волновался. Известие о начале войны в Европе ненадолго отвлекло его. Его чай остыл. Завтрак стал казаться безвкусным.

— Австро-Венгрия объявила Сербии войну, — ответил он на вопрос Элизабет. — Это значит, что будет втянут и Германский рейх. Говорят, они уже объявили мобилизацию. А Россия, как известно, в союзе с Сербией, Франция — с Россией.

Элизабет пожала плечами.

— Что ж, по крайней мере Англия не имеет к этому отношения, — облегченно вздохнула она. — Довольно того, что другие поубивают друг друга.

Джек покачал головой.

— Джордж считает иначе, — произнес он. — Мы недавно говорили об этом. У Великобритании есть договоры с Францией и Россией. Возможно, первое время она будет держаться в стороне. Но в перспективе…

— Неужели нас ждет большая война? — Шарлотта не испытывала настоящего интереса к происходящим событиям, но ей казалось, что она должна что-то сказать. Все лучше, чем молча ждать, когда пора будет выезжать.

Джек пожал плечами и ласково погладил ее по руке, пытаясь успокоить.

— Понятия не имею. Я не разбираюсь в войне, любимая. Но вряд ли она докатится сюда. Не беспокойся.

Шарлотта повернула к нему измученное лицо. Положение в Европе было сейчас последней вещью, которая ее волновала.

— А когда вам нужно быть у доктора Баррингтона? — поинтересовалась Элизабет. — Он тебе понравится, Шарлотта, такой обаятельный молодой человек! Кстати, мы приехали в Новую Зеландию на одном судне с его отцом. Ты ведь тоже знаком с Баррингтонами, не так ли, Джек? Помнится, мы еще называли их лордом и леди. Но виконт первым отказался от титула. Он тогда был очень резким молодым человеком. И немного помешанным на Гвинейре Силкхэм. А наша Дафни глаз с него не сводила…

Шарлотта и Джек терпеливо слушали, пока Элизабет рассказывала истории времен своего переезда. Для нее практически насильственное путешествие в новую страну оказалось чудом. Потерянного, бесперспективного ребенка из лондонского приюта отправили в Новую Зеландию горничной. Она была слишком юна, чтобы идти работать, и, в первую очередь, слишком неопытна, чтобы ее взяли в один из лондонских домов. Но потом ею занялась Хелен О’Киф, а хозяйка Элизабет оказалась приветливой пожилой дамой, которая искала скорее компаньонку, нежели горничную. В конце концов девушку удочерили и перед ней открылся путь в высший свет. Замужество с Джорджем Гринвудом окончательно превратило Элизабет в одну из самых уважаемых дам крайстчерчского общества.