Розалинда Лейкер - Золотой тюльпан. Книга 1 Страница 45

Алетта открыла дверь в свою маленькую мастерскую, где у окна стоял мольберт, а вдоль стен — написанные ею картины. Многие из них были сделаны не на холсте, а на дереве, которому некоторые художники отдавали предпочтение из-за его прочности, особенно, если картины нужно было перевозить на рынки или аукционы. Теперь у Алетты было достаточно дерева. Недавно она написала картину для плотника, у которого имелось в запасе множество деревянных дощечек, оставшихся от старого дома. Они были слишком топкими и ни на что не годились. Плотник продал их Алетте всего за гульден и распилил по указанному девушкой размеру. Алетта не могла забрать сразу все дощечки и приносила их домой по несколько штук. Плотник изъявил желание помочь девушке и привезти все сразу, но Алетте пришлось отклонить его любезное предложение. Она совсем не хотела, чтобы кто-нибудь узнал ее адрес.

— Рано или поздно твою тайну раскроют, — безжалостно заявила Сибилла. — В один прекрасный день Франческа может зайти в спальню, когда ты забудешь закрыть дверь в свою мастерскую. Она сразу же поймет, что это совсем не такие картины, которые ты пишешь вместе с ней в мастерской отца. Можешь себе представить, какие за этим последуют вопросы!

— Я много раз об этом думала. На прошлой неделе я решила все ей рассказать, но так и не выбрала подходящего момента. А теперь она составляет меню для ужина, на который приглашен гер ван Девентер. Я знаю, она не одобрит моих действий.

— Да уж, конечно! Я бы не стала ей ничего говорить до отъезда кузины Лисбет.

Алетта была в полном отчаянии. Ведь оставался всего один день до встречи с Питером, назначенной на завтрашнее утро. А тут еще этот ужин с ван Девентером. Кто бы мог подумать, что будет так трудно поговорить по душам с собственной сестрой?

После завтрака Франческа подошла к большому дубовому шкафу, находившемуся в зале. Всего в доме было три таких шкафа, так как голландские женщины считали делом чести иметь большие запасы льняного белья, и Анна не была исключением. В шкафу, к которому подошла Франческа, хранилось самое лучшее белье, то, что похуже, хранили в шкафу, стоявшем в боковой комнате, а самое плохое белье, предназначенное для заплаток, которые должна была ставить Сибилла, — в шкафу на верхнем этаже. Франческа вынула скатерть и салфетки из камчатного полотна и стала их рассматривать. В этот момент к ней подошла Алетта.

— Можно мне с тобой поговорить сегодня?

Франческа ласково посмотрела на сестру.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, просто я хотела тебя кое о чем спросить.

— Сегодня я буду очень занята весь день. Почему бы не подождать до вечера, а потом спокойно поговорить в спальне?

После смерти Анны именно в спальне сестры собирались и, свернувшись калачиком в мягких подушках, обсуждали все свои дела.

— Да, — радостно согласилась Алетта. — Так будет лучше всего.

В семь вечера Франческа зашла в столовую, чтобы в последний раз проверить, все ли в порядке.

В это время в дверях появился Хендрик. Сегодня утром он получил какое-то письмо, которое привело его в прекрасное настроение, хотя он ни словом не обмолвился о его содержании.

— Ну, как я выгляжу?

Раньше, прежде чем появиться в обществе, Хендрик всегда задавал этот вопрос Анне. Она сразу же замечала следы краски на волосах мужа и следила за тем, чтобы широкий воротник ровно лежал на плечах. После ее смерти Хендрик доверил заботу о своей внешности старшей дочери.

— Ты просто великолепен, — сказала Франческа, глядя на отца с явным удовольствием. Она выгладила и почистила его костюм из пурпурного бархата, в котором грузная фигура Хендрика казалась более стройной. Сегодня он надел малиновые чулки, связанные ему Алеттой к дню Святого Николаса.

— И ты прекрасно выглядишь, — похвалил дочь Хендрик, даже не заметив, что Франческа была в старом шелковом платье абрикосового цвета, которое она искусно украсила нарядными лентами. — Как-нибудь можно написать тебя в этом наряде. — Тут Хендрик вдруг вспомнил, по какому случаю сегодня в доме торжественный ужин, и сказал раздраженно. — Черт возьми! Это пустая трата времени! Я совсем не хочу делать портрет этого корабельного маклера!

— Подожди, ведь ты его еще не видел, — сказала Франческа, пытаясь успокоить отца. — Может быть, к концу вечера ты скажешь совсем другое, и гер ван Девентер тебе понравится.

— Какая разница, понравится он мне или нет! Я возьмусь писать портрет злейшего врага, если только он согласится позировать, когда у меня есть настроение работать. Не выношу никаких обязательств. Писать портреты на заказ, да еще назначать точное время — это для меня настоящее мучение!

— Ну, ладно, ладно, — Франческа взяла отца под руку, стараясь спрятать улыбку, игравшую в уголках губ, и уткнулась лицом ему в плечо. Хендрик почувствовал настроение дочери, взял ее за подбородок и повернул к себе. Видя радость в глазах дочери, он невольно рассмеялся.

— Я просто старый медведь, да? Почему ты меня не боишься?

— Меня не так-то легко напугать, — в тон отцу ответила Франческа. — Но, может быть, ты заставишь нового заказчика плясать под свою дудку?

Хендрик тяжело вздохнул:

— Вряд ли.

Франческа подошла к столу и поправила вилку.

— А почему ты не пригласил Виллема? Ведь это он все устроил, и тебе было бы легче общаться с гером ван Девентером, если бы сегодня здесь был Виллем.

— Я обязательно бы его пригласил, но его сейчас нет в Амстердаме.

Раздался стук дверного молотка. Франческа настороженно повернула голову.

— Вот и наш гость.

Хендрик вздохнул еще тяжелее и картинно воздел глаза к потолку.

— Господи, дай мне терпение! — затем он вышел из столовой и с недовольным видом стал следить за Гретой, которая торопливо направилась к двери. Алетта и Сибилла тоже спустились вниз.

Франческа бросилась на кухню, чтобы еще раз все проверить. Когда она оттуда вышла и направилась в зал, то увидела, что входная дверь широко открыта, а отец с сестрами приготовились к встрече гостя. В дверях появился лакей в ливрее и шляпе — это он стучал в дверь, а затем вернулся к стоявшей у дома великолепной карете, чтобы проводить своего господина. Людольф ван Девентер вышел из кареты на грязную булыжную мостовую. Это был крупный, широкоплечий мужчина энергичного вида, одетый в плащ, украшенный мехом рыжей и черно-бурой лисы, и шляпу с белыми страусиными перьями. Как только гость вошел в дом, Грета быстро закрыла за ним дверь. Франческе показалось, что ван Девентер был ровесником ее отца. Он стал радостно приветствовать Хендрика.

— Я давно ждал встречи с вами, мастер Виссер. Я просто в восторге от ваших картин, они великолепны!