Эмма Драммонд - Прозрение Страница 45

– Этот человек – англичанин. Среди них не бывает людей достойных.

– Они наши враги! – процедил Пит. – Как только у нас будет достаточное количество ружей, мы вышвырнем их вон с нашей земли. Сегодня я заехал для того, чтобы рассказать о своих планах: завтра я собираюсь отправиться по ту сторону границы. Мне надо повидаться с Коосом де ла Реем. У него грандиозные планы. У Кооса и его ребят целый арсенал винтовок и боеприпасов – им удалось договориться с немцами о поставках оружия… – Склонившись вперед, Стеенкамп продолжал: – По всему Трансваалю и Оранжевой республике начинают собираться люди. Скоро там соберется многотысячное войско. У нас еще есть время: впереди зима, можно будет хорошенько подготовиться…

Он стукнул кулаком по крышке стола и добавил:

– Как только наступит весна – мы нанесем решительный удар. Англичане будут разбиты в пух и прах! Их кости покроют наши поля, и мы сможем наконец отпраздновать наступление полной свободы.

Хетта с испугом посмотрела на Франца и заметила, что брат тоже пришел в ужас от воинственных речей Пита. Конечно, у Франца ведь тоже были английские друзья в Ледисмите.

– Но ведь сейчас на нашей земле установился мир, – попытался он возразить Питу. – Война с англичанами давно закончилась. Разве сейчас мы не обладаем необходимой свободой? Зачем же новая война?

– Ах! – воскликнул Пит, резко поднимаясь из-за стола. – «Свобода»! Что такое свобода? Англичанам нужно наше золото, а мы сидим по нашим фермам и не пытаемся воспротивиться этому. Но все это только благовидный предлог для того, чтобы присоединить Трансвааль к Британской империи. А алмазные россыпи в Кимберли? Неужели ты думаешь, что они добровольно согласятся делить эти несметные сокровища с нами? На протяжении многих лет они добиваются получения избирательных прав в наших государствах. Поверь мне, Франц: это только начало. Стоит лишь пойти на небольшую уступку, и они проглотят нас с потрохами. Неужели ты до сих пор не понял, что за люди эти англичане: они весь мир готовы присоединить к владениям своей короны! Свобода! До тех пор пока в Африке есть хотя бы один англичанин, у нас не будет никакой свободы!

Упа выпустил густое облако дыма из своей трубки:

– Он прав. Мы с женой приехали в эти края с мыса Доброй Надежды… Думали спрятаться подальше от англичан, но не тут-то было: они и сюда добрались. Но не забывай о Маджубе, Пит. Мы их тогда хорошенько проучили: восемнадцать лет прошло, а они до сих пор прийти в себя не могут. С тех пор красные мундиры уже не такие самоуверенные и наглые… Да, они надолго запомнили этот урок.

– «Запомнили»? – воскликнул Пит. – Да ничего они не запомнили! До тех пор, пока холмы Южной Африки не будут усеяны их трупами, до тех пор, пока последний живой британец не сядет на корабль и не отправится домой, мы не сможем чувствовать себя по-настоящему свободными на нашей земле! Они все равно будут стремиться задавить нас.

Пит прошелся по комнате и, возвратившись к своему столу, продолжил:

– Господь послал нас в эти земли, чтобы мы жили здесь по Его заповедям. Как долго мы воевали с дикарями и с этими англичанами! И ради чего лилась кровь наших дедов и отцов? Ради того, чтобы нас снова обманули и ограбили?

Стеенкамп на мгновение прервался и посмотрел в глаза Упа: во взгляде Пита соединились уважение к старшему и заносчивость юности, которая живет будущим, а не цепляется за прошлое.

– Вы говорите «Маджуба»… А что им Маджуба? Да они давным-давно позабыли этот урок. Насколько мне известно, вся Англия, словно помешавшись, говорит сейчас о реванше… Любой солдат, расквартированный в любом гарнизоне британских войск, только и делает, что томится в ожидании приказа отомстить нам за Маджубу… Они слишком высоко ценят репутацию великой империи, чтобы смириться с поражением.

Упа молча посасывал трубку, обдумывая услышанное. Хетта ждала, что же скажет старый Майбург. Она верила своему деду. Наверняка Пит с его сказками о войне ошибается… Для чего воевать? Ведь буры сейчас по-настоящему свободны: никто не запрещает им пахать землю, читать Великую Книгу и дышать вольным воздухом степи! Расквартированные в Ландердорпе английские солдаты выполняли свои обычные обязанности – только и всего. Тот человек, который пытался преградить дорогу ее фургону, просто дразнил девушку… Да, наверное, и правда, англичане бывали порой грубоваты с голландцами – но разве это не вполне естественная реакция на то, что те даже не отвечают на их приветствия? Хетта снова вспомнила красавца-офицера, проявившего к ней столь искреннюю симпатию… Нет, она верила деду: Маджуба была последней точкой в истории войн между голландцами и англичанами. Британские войска находятся в Южной Африке лишь для того, чтобы поддерживать порядок. Хетта отказывалась верить в то, что уже подвезены боеприпасы и с окончанием зимы вспыхнет новая война.

К немалому удивлению Хетты, все то, о чем думала она в эти мгновения, высказал Франц. Она знала, что брат – по-настоящему миролюбивый человек, но не думала, что он наберется смелости высказать свои мысли вслух при деде и Пите.

– Англичане – не земледельцы, не фермеры, – произнес он, глядя в глаза Питу. – Так зачем же, в таком случае, им наша земля? Упа прав: со времен Маджубы прошло уже восемнадцать лет и ни разу с тех пор мы не воевали друг с другом. Мы живем бок о бок с этими людьми. Да, мы живем в провинции, принадлежащей Британской короне, но что из этого? Разве кто-нибудь пытается ущемлять нашу свободу? Мы никогда не были рабами и не стали ими и сейчас. Разве англичане пытались отнять нашу ферму… или твою ферму? Зачем же ты вооружаешься против соседей? Разве это честно – нападать на тех, кто уже потерпел однажды поражение от наших же людей?

Даже не пытаясь скрыть свое презрение к юному мечтателю, Пит процедил сквозь зубы:

– Ты рассуждаешь как кисейная барышня! Неужели ты совсем ослеп, Франц?! Маджуба отняла жизни у твоего отца и моего дяди – помни хотя бы об этом. Конечно, в той битве полегло немало англичан, но на смену им прибывают все новые и новые. Неужели тебе не дорога память об отце, погибшем от рук этих людей?! Как же ты смеешь называть их добрыми соседями? А может, ты забыл о рейде Джемисона? Или ты считаешь его проявлением добрососедских отношений?

– Это произошло не в Натале, – заметил Упа, вынимая изо рта трубку.

Пит был вне себя от злости. Этот старик не выезжал за пределы своей фермы вот уже десяток лет; весь мир ограничивался для него этим куском земли – краем вселенной он, наверное, считал Ландердорп… Да, он ненавидел англичан, он ни за что бы не стал общаться с ним, и если бы они посмели посягнуть на его землю, с винтовкой в руках вышел бы им навстречу. Но он не понимал, что земли буров – это не только его ферма, он наивно полагал, что поражение при Маджубе навсегда отбило у иноземцев желание завоевывать чужое, он верил, что жизнь его сына – достаточная цена за свободу. Ему было уже семьдесят пять, а в этом возрасте многие начинают закрывать глаза на то, что не касается их непосредственно…