Рексанна Бекнел - Вспышка молнии Страница 46

— Он не хотел, чтобы его единственная дочь, ваша мать, вышла замуж за нищего школьного учителя. Очевидно, отцы с пристрастием относятся к тем, кого выбирают их дочери, — с иронией заметил он. — Когда, презрев запрет отца, она вышла замуж, он пришел в бешенство. А к тому времени, когда он был готов простить и смириться, ваши родители отбыли в неизвестном направлении. Как он ни старался, он и следа их не нашел. И Виллард Хоган оставил поиски, пока не получил это письмо.

— Когда вы говорите, что он пришел в ярость, означает ли это, что дедушка отрекся от мамы и лишил ее наследства?

Таннер пожал плечами:

— Я не знаю, что произошло между ними, Эбби. Меня там не было. Но, даже если он совершил это тогда, он сокрушается о содеянном сейчас. И он хочет, чтобы вы согласились жить с ним в Чикаго.

Чикаго. Так вот почему Таннер несколько раз упомянул в разговоре этот город. Хотя у Эбби не было причин не доверять Таннеру, она чувствовала, что ее предали. Ее предали и надули. Облапошили. Собрав остатки былой гордости, Эбби вызывающе взглянула на собеседника.

— Полагаю, что вы теряете время, ожидая, что я поеду с вами в Чикаго на том лишь основании, что это вздумалось Вилларду Хогану. Я еду в Орегон и не собираюсь менять своего намерения. Я отправляюсь туда, чтобы получить свой надел земли. Разница заключается лишь в том, что теперь я буду претендовать на землю в паре с мужем, а не с отцом.

Выслушав это заявление, Таннер сдвинул брови, но это ничуть не напугало девушку.

— Путь на Запад становится все тяжелее и тяжелее, — предупредил ее Таннер. — Но даже если вы — целой и невредимой — доберетесь до Орегона, вы будете не более чем жена бедного священника. А в Чикаго вы стали бы принадлежать к сливкам общества. Кроме того… там вам бы удалось опубликовать книгу, — расчетливо добавил он.

Эбби вскипела:

— Не надейтесь использовать это как приманку, у вас ничего не выйдет. У меня нет намерения возвращаться в Чикаго, и вам следует расстаться с надеждой на вознаграждение, если таковое было вам предложено. Я стану женой Декстера Харрисона, и мы вдвоем возведем прекрасную церковь и построим отличную школу в Орегоне.

Как бы подчеркивая ее слова, молния перерезала небо пополам, а раскат грома, казалось, расколол надвое землю. Таннер резко свистнул, и тотчас перед ним вырос конь, кося от страха глазами. Первые капли дождя упали с неба, и Эбби потуже закуталась в шаль. Весь ее гнев пропал, и она направилась в сторону, фургонов. Если как можно скорее она не найдет убежища, она промокнет до нитки, а ей не хотелось ослабнуть, заболеть и стать возможной жертвой страшного бича переселенцев — холеры.

Но не успела Эбби и шагу ступить, как над ними разверзлись небеса.

— Сукин сын! — услышала она традиционное ругательство Таннера и ржанье Мака. — Спокойно, Мак, спокойно. — Потом он позвал девушку: — Эбби, поди сюда.

Эбби ни за что не согласилась бы это сделать. На похоронах отца она была без шляпы, и дождь быстро намочил ей волосы. Шаль была плохой защитой, и лучшая ситцевая юбка намокла и мешала Эбби идти. Дождь и ветер били ей в глаза, туманили взор, а земля под ногами превращалась в склизкое месиво. Девушка споткнулась и едва не упала плашмя в грязь. В голове у Эбби крутилась только одна мысль: хочу домой. Но дома у нее уже не было. Ни дома, ни семьи.

Девушка всхлипнула, потом еще и еще раз. И вот она уже рыдала, даже не пытаясь сдерживаться. Слезы и отчаяние душили ее. Это несправедливо, мысленно взывала она, а дождь лил и лил, холодный и безразличный.

Эбби приподняла юбки, чтобы они не мешали, и приготовилась бежать и разыскивать свой фургон. Неожиданно чья-то сильная рука сжала ее плечо.

— Поехали со мной! — приказал Таннер. Слова его едва не потонули в реве бури.

— Нет! — Эбби вырвалась из его рук, но опять едва не растянулась на скользкой траве. Таннер не дал ей упасть, подхватил и, не церемонясь, водрузил ее перед собой на спину Мака.

— А! А! Отпустите меня! — закричала Эбби от боли, когда лука седла вонзилась ей в спину.

— Успокойтесь, а то из-за вас лошадь споткнется, — прорычал Таннер. Мак скользил копытами по грязи, стараясь нащупать твердую почву под ногами.

Боясь упасть и боясь нанести травму второй лошади, Эбби притихла. Макнайт успокоил бедное животное. Когда Мак перестал нервничать и обрел равновесие, Таннер усадил Эбби поудобнее, укрыл девушку своим дождевиком, обнял ее за талию и пустил лошадь вперед.

От соседства с молодым человеком Эбби кидало то в жар, то в холод. Она отерла лицо, но совершенно напрасно: ливень сплошной стеной воды отделял их от остального мира. Видимость была в пределах полушага. Эбби совершенно перестала ориентироваться. Интересно, где фургоны: прямо или чуть левее? Но Таннер, казалось, ориентировался безошибочно. Управляя Маком, он слегка касался ее спины плечами, а бедрами — ее ягодиц. Как он определил местоположение ее фургона, было выше ее понимания. Единственное, в чем она не сомневалась, так это в том, что, продлись их близость еще недолго, она бы совершила какой-нибудь необдуманный поступок.

Поедем со мной в Орегон, хотелось ей попросить Таннера. Забудь о человеке, который называет себя моим дедушкой. Забудь о Декстере. Подумай о нас.

Декстер, стоя в задней части фургона, с беспокойством выглядывал из-под брезентового навеса в надежде увидеть Эбби. Караван остановился, чтобы переждать бурю. Декстер увидел молодых людей, и на лице его отразилось разочарование.

— Забирайтесь внутрь, быстренько, — приказал отец Харрисон, твердо поддерживая девушку, помогая ей перебраться в фургон.

Рассудком Эбби понимала, что расставание с Таннером произошло вовремя: еще немного, и она бы совершила непоправимое. Но собственническое поведение Декстера взбесило ее. Они еще не женаты! Недовольно фыркнув, она высвободилась из его рук. Возле заднего борта фургона восседал на лошади Таннер. Дождь намочил его шляпу, и поля ее уныло обвисли. Эбби внимательно смотрела на него. Негодование, безнадежность и сожаление слились в одно неясное чувство. Эбби была смущена и не могла говорить.

Без сомнения, мужчины не питали друг к другу ничего, кроме враждебности. Чуть отступя от края фургона, Декстер стоял, поглядывая на Таннера. Макнайт сидел на лошади — несгибаемый и несговорчивый.

Будь у нее выбор, кого бы она предпочла? Эбби откинула со лба мокрые пряди волос. Один из них был уважаемым человеком, честным и работящим. Он был бы хорошим мужем и примерным отцом. Другой был грубым и опасным человеком, головорезом, наемником, без всякого будущего, кроме того, которого он мог бы добиться с помощью оружия и смекалки. У него не было другой рекомендации, кроме улыбки падшего ангела и неожиданного в подобных людях чувства чести и достоинства.