На острове любви - Шерил Сойер Страница 46

Айша вспомнила Жозефа, их мечты о побеге. Но теперь она знала, что нельзя убежать от себя. Невыносимо мучаясь, Айша плакала всю ночь, и ее рыдания проникали сквозь тонкие стены спальни. Наконец силы ее иссякли, и она забылась сном.

«Ла-Фертэ

25 марта 1756 года

Моя дорогая мадам де Бувье,

благодарю за ваше последнее письмо и за то, что постоянно интересуетесь моей сельской жизнью: если бы не ваши добрые послания, а также письма мадам де Рошфор, я вряд ли знала бы, что Париж еще существует на этой земле.

Благодарю вас и за то, что справляетесь о моем здоровье. Должно быть, вы слышали о моих успехах от мужа, приезжавшего в Париж по делам казначейства. Он также организовал транспорт продовольствия для армии и заверяет меня, что снабженцы — истинные победители во всех войнах.

Я делю свое время между лошадьми, ужинами и книгами. Пересев со спокойной лошади на красивого, резвого скакуна, я иногда выезжаю на охоту. Жители Осера представляют собой кровожадное племя: если французские войска проявляли бы в бою такую же жестокость, какую я наблюдаю здесь каждый день, Франция уже через неделю закончила бы войну против Англии. Но я надеюсь, что война еще не объявлена. Так ли это?

Что же касается ужинов, судите о местном уровне по тому, что самый интересный собеседник в этих краях — кюре. Во время трапез часто приходится принимать участие в теологических диспутах, что вы, конечно же, не одобрили бы. В связи с этим я вспомнила месье де Ришмона. Вы писали о его недомогании, выздоровлении и назначении на юг: есть ли у вас еще какие-нибудь сведения о нем? Новости сюда редко доходят, так что все подробности о делах друзей мне очень интересны.

Вы наверняка угадаете, что я читаю, поскольку часто бываете у Жувера, а именно он и снабжает меня книгами. Раньше для разнообразия я просматривала также каталоги мод, но так как уже не заказываю платьев, перестала знакомиться и с ними. Даже мои драгоценности редко покидают футляры, потому что в этих краях никто роскошно не одевается. К тому же ювелирные украшения легко потерять во время охоты.

Должна рассказать вам о своем последнем увлечении: к весне я возделываю травяной сад и грядку роз, точнее, наблюдаю за тем, как это делается, что гораздо приятнее. Так что вообразите мою сельскую идиллию. При этом ставлю свою подпись.

Вечно преданная вам подруга

Шарлотта ле Бо де Моргон».

Сложив и запечатав письмо, Айша потянула за шнурок колокольчика. Явился Флорус. Ясмин, как обычно молча стоявшая у окна, одарила его мрачным и задумчивым взглядом.

Флорус подошел к письменному столу. Айшу, как всегда, поразило его спокойствие. Она никогда не видела мужчину, преисполненного такой решимости терпеть. Уже не в первый раз она позавидовала, что у любимого Ясмин такие горячие руки и тело великана.

— Флорус, это для сегодняшней почты. Я только что написала пустое письмо легкомысленной женщине, но она с первых слов поймет, как у меня идут дела.

— И как они идут, мадам?

Айша посмотрела через окно библиотеки на фруктовый сад.

— Иногда я думаю, что мы трое — ты, Ясмин и я — должны идти к югу. — Флорус покосился на Ясмин, и Айша с горечью улыбнулась. — Да, я знаю, она шпионит за мной, но что из этого? Она ведь ничего не может поделать — над ней стоит Жервез. Флорус, как по-твоему, не пуститься ли нам еще в одно путешествие?

— Едва ли нам удастся далеко уйти. Если тебе так хочется, ступай одна. Он ведь объяснил, почему ты должна остаться.

Айша кивнула. Даже то, что Ги сейчас в армии в чине капитана, не поможет, если узнают, что он пишет под псевдонимом «Вольнодумец»: его работу «Парламентские системы в наше время» объявили крамольной. Айша не могла противостоять Жервезу, пока тот может использовать это против Ги.

— Поскольку он уехал в Париж, а я осталась одна, это позволяет поразмыслить. Мне хотелось найти выход из этой ситуации. Но его нет. Что же делать?

Флорус коснулся ее руки:

— Положись на меня и жди. Твой час настанет.

В день отъезда из имения Поль-Арман позавтракал рано. Апрельское солнце заливало комнату веселым светом. На сестре было домашнее платье в зеленовато-кремовую полоску, а шею украшала нить крупных жемчужин. Он надеялся, что в его отсутствие к Антуанетте наведается вдовствующий сосед. Если его отъезд положит начало роману, это пойдет ей на пользу. В этом доме необходимо дыхание жизни, но оживить этот дом Поль-Арман не мог — те дни давно прошли.

— Мне хотелось бы точно знать, долго ли тебя не будет. Я не доверяю почте, — сказала Антуанетта.

— Думаешь, я не буду писать? Не волнуйся — я пришлю весточку, как только смогу. Корабль должен прибыть в Рошфор примерно через неделю. Несколько дней я буду снаряжать корабль к плаванию, а на борт поднимусь накануне отплытия.

— Снаряжать? Чем? Я полагала, что это будет груз с сахаром-сырцом из «Каскадов».

— Так оно и есть. Корабль направляется к моему новому сахарному заводу в Марселе. Я намерен отплыть до того, как англичане заблокируют атлантические порты.

— Зачем же тогда заходить в Рошфор?

— Мне нужно установить на борту несколько пушек.

— Боже милостивый, брат, опасность столь велика? — Бледные глаза Антуанетты расширились, и у нее задрожали губы.

— Это только предосторожность, которая позволит уверенно миновать Гибралтар. За нами следят не только англичане, наш кузен тоже начеку. За прошлый год он сделал все, чтобы затруднить осуществление моих сделок. Помни: пока меня здесь нет, не доверяй этому человеку. Он коварный дьявол, но мы не спасуем перед ним, если сохраним трезвую голову.

— Ты ведь не думаешь, что он и в самом деле нападет на твой корабль! Разве он не в Париже? В последнем письме он сообщал…

— Он написал о том, в чем хотел убедить нас. Вот и все. Трудно себе представить, чтобы человек, недавно женившийся, написал так скупо. — Поль-Арман умолк, не желая нервировать Антуанетту, но считая нужным внести ясность в этот вопрос. — Все мои важные документы надежно хранятся у городского нотариуса. Если Жервез по какой-то причине начнет нам дерзить, в этой коробке найдутся документы, которые заинтересуют его начальников в казначействе.

— Мне неприятно слышать такое от тебя. Жаль, что я не еду