Андреа Кейн - Замок мечты [Замок грез] Страница 47

Касси со стоном закрыла глаза. Более сладкого чувства она никогда не испытывала. Жесткие, курчавые волосы на его теле возбуждающе щекотали ее затвердевшие, ноющие соски. Выгнув спину, она пошевелила бедрами, медленно двигая ими вверх и вниз, и наслаждение стало почти невыносимым.

— Касси… Боже… — выдохнул Брэден, чувствуя нестерпимую, тянущую тяжесть в паху. Он вдруг испугался, что не сможет выдержать напор рвущейся из него влаги, не успеет раздеть ее. Никогда еще он не испытывал столь бесконтрольного, безудержного чувства. Он забыл обо всем, он желал одного — скорее раздеть ее и быть в ней.

Приподнявшись, он встал на колени и замер в напряженном ожидании; его грудь тяжело вздымалась. Касси открыла глаза, в ее взгляде были недоумение и мольба.

— Брэден… пожалуйста…

Словно одержимый, он сорвал с нее оставшуюся одежду. А потом, стягивая с себя бриджи и сапоги, смотрел на нее сверху, думая о том, что никакая фантазия не смогла бы явить ему такое совершенство, какое открылось взору сейчас. Подсунув руку под ее спину, он приподнял жену и подстелил свою рубашку, чтобы уберечь ее нежную кожу от песка. Затем лег рядом с ней, благоговейно лаская рукой и взглядом ее обнаженное тело. Касси почувствовала его трепет, тихую ласку его прикосновений, и вспыхнувшая было в ней стыдливость тут же угасла. Это Брэден, ее муж, она принадлежит ему — вся и навек.

— Касси… Ты так красива, так прекрасна, — шептал он, целуя ее шею и отчаянно борясь с искушением перейти от слов к делу и немедленно овладеть ею. — Ты хоть знаешь, как я хочу тебя? — выдохнул он, осыпая поцелуями ее плечи и спускаясь к ее грудям, где дерзко выступавшие розовые соски дразнили его взгляд. — Я еще никогда, — он втянул маленькую выпуклость в рот, — никогда, — он перекатил ее языком, — не хотел так. — Задыхаясь, он выпустил ее сосок и припал губами к другому, жадно посасывая и лаская его языком, и Касси вскрикнула от наслаждения.

— Брэден… — Она выгнулась, предлагая ему себя. Все ее тело было охвачено огнем, желание, могучее и яростное, которого она никогда прежде не знала, пульсировало в низу ее живота, и инстинктивно, подчиняясь ему, она раздвинула ноги, еще не зная, что именно ей нужно, но зная, что только Брэден может унять эту нарастающую, ноющую боль.

Брэден не мог отклонить это невинное приглашение. Теряя голову, с замирающим сердцем он поймал ртом ее губы, его рука скользнула меж ее дрожащих ног. Он почувствовал влагу на лепестках этой розы и его орудие, и без того напряженное, мучительно дрогнуло.

— Касси… любовь моя… прости… я не могу больше… — Он перекатился, и его живот прижался к ее животу. Он посмотрел в ее глаза: в них не было страха, только страсть и желание… и что-то, еще более прекрасное. — Позволь мне любить тебя, — зашептал он, почувствовав, что вступил в преддверие горячего, влажного рая. — Позволь окунуться в тебя… Касси. — Он шептал ее имя, чувствуя, как продвигается его клинок, обхватываемый тесными ножнами. Опираясь на руки, он не отрываясь смотрел в ее глаза, сдерживая себя, медленно, осторожно входя в нее, оставляя ей время привыкнуть к его вторжению. Он видел, как потемнели ее глаза, как расширились ее зрачки, сначала от изумления, потом от боли. Но она не отвела взгляда, не вздрогнула.

Они оба почувствовали, как подалась и лопнула тонкая мембрана.

Тихий вскрик Касси потонул в исступленном, восторженном стоне Брэдена.

— Касси… О-о, Касси… наконец-то! — Это было все, что он смог произнести. Он припал к ней и, обняв, глубоко вдохнул, вбирая в себя запах ее тела. Потом погладил ее напряженные бедра. — Расслабься, милая, — прошептал он ей в ухо. — Пусть твое тело привыкнет ко мне. Я в тебе, любимая, там, где и должен быть… Да, Касси, вот так… вот так, родная, — подсказал он, когда она, расслабившись, робко приподняла бедра навстречу ему.

Для Касси открылся мир, о котором она прежде даже не догадывалась. Боль, которую причинило ей вторжение, была уже забыта, и она с наслаждением ощущала сейчас, как вздрагивает в ней стержень его страсти, как непроизвольно отзывается ее тело в ответ на эту пульсацию. Он был огромным и горячим, он жаждал проникнуть в самые глубины ее естества, и Касси, подчиняясь его ритму, инстинктивно задвигала бедрами.

Брэден наставлял ее, вел по тропе страсти, жарко шепча на ухо нежные слова. Его толчки становились все тверже, нетерпеливее, сильнее, Касси закинула ноги и обхватила ими бедра мужа. Брэден, обезумев от страсти, приподнял ее и с силой вонзился в самую ее сердцевину. Она сжала его плечи, с наслаждением ощущая на ладонях его пот и открываясь навстречу мощным ударам.

— Касси! — хрипло выкрикнул он. Мучительное напряжение охватило его, он знал, его возбуждение достигло предела, еще несколько секунд, и он уже не сможет удерживать его. Но ему хотелось большего.

Оторвав грудь от нее, он просунул ладонь между их телами, чтобы потрогать Касси в том месте, где — он знал это — у нее ныло сейчас и где ей отчаянно хотелось ощутить его руку, и снова задвигался мощными толчками, глубоко входя в нее и чувствуя, как ее пальцы впиваются ему в спину, как трепещет нежная мякоть ее глубин, становясь сильно — , и требовательной.

— Любимая, — выдохнул он. — Прошу тебя… сейчас… Отдай мне себя… всю себя… сейчас. Я никогда не обижу тебя. Верь мне, Касси! — Ее имя первобытным стоном рвалось из его груди. — Сейчас, любимая, сейчас…

И, словно вняв этой отчаянной мольбе, ее тело сотряслось, охваченное спазмами наслаждения.

Он слышал ее крик, ощутил пробежавшую по ее телу дрожь, и благословенный взрыв облегчения потряс его. Их ликующие стоны смешались в один, жаркие тела слились в пике ощущения такого яркого, такого интенсивного, что настигшее их наслаждение было почти непереносимым, оставив их обессилевшими и почти бездыханными.

Они долго лежали, не шевелясь, не желая разрывать возникшее единение. Брэден слушал, как колотятся в унисон их сердца, чувствовал ее кожу, горячую и влажную от пота. Постепенно тихий шум прибоя проник в его сознание, он ощутил солнце, согревавшее спину, услышал нетерпеливое ржание лошадей.

Удовлетворение теплыми волнами пробежало по его телу. Касси осторожно пошевелилась под ним, и он, подняв голову, посмотрел на нее.

— Тебе не было больно? — тихо спросил он.

Она мечтательно посмотрела ему в глаза, погладила его щеку, покачала головой:

— Нет. А если даже и было, я не помню этого.

Он улыбнулся, и так мог улыбаться только мужчина, знающий, что только что сделал самую красивую женщину в мире своей женой.

— Можно ли считать, что мы уладили все наши разногласия? — поддразнил он ее, осторожно скатываясь на песок.