Дороти Гарлок - Путь в Эдем Страница 47

– Хочешь потанцевать? – спросила четырехлетняя И у Поля.

Дешанель отвесил глубокий поклон:

– Мадмуазель, сочту за честь.

– А тебе танцевать со мной, мистер Нильсен, – улыбнулась Ди, демонстрируя Эли дырку на месте двух передних зубов.

– Я как раз собирался тебя пригласить. Макмиллан снова заиграл: мелодией была «Янки дудль». Пары кружились по двору, Мэгги стояла рядом с Лайтом, хлопая в ладоши. Следопыт знал, что жене хочется потанцевать, но не мог заставить себя взять ее за руку и войти в круг танцующих. Он никогда в жизни не танцевал. Однако ему хотелось, чтобы Мэгги было весело.

– Потанцуй с Полем, chérie, – сказал метис, когда музыка закончилась и все стали менять партнеров.

– Тебе не обидно, если я потанцую?

– Нет, моя радость.

И Мэгги побежала к французу. Лайт смотрел на свою красавицу. Для него смех жены был слаще звуков скрипки. Она запрокидывала голову и счастливо хохотала. Лайт любил свою фею так сильно, что хотел сейчас же протянуть руку и вернуть ее к себе. Но он сдерживался.

Танец был длинный, и, когда он закончился, усталые танцоры уселись отдохнуть. Мэгги подошла к Лайту. Обняв жену, следопыт усадил ее на землю рядом с собой.

Веселье продолжалось. Бодкин попросил у Лайта разрешения танцевать с Мэгги. Потом она снова танцевала с Полем. Эли к ней не подходил и больше в танцах не участвовал. Потом скрипку взяла Эй, и Макмиллан пустился в пляс со своими дочерьми.

День уже начал клониться к вечеру, когда Пятнистый Койот и его воины отправились в свое поселение. Макмиллан передал в подарок вождю небольшой мешочек с табаком. Воины проскакали мимо Мэгги, и каждый бросил к ее ногам перья, которые были вплетены в челки лошадей.

Мэгги собрала перья и воткнула их себе в волосы.

Лайт улыбнулся жене:

– Они оказали тебе честь, малышка.

– Почему?

– Они считают, что ты волшебница. Думаю, в этом есть доля истины.

Когда во дворе прибрались после пиршества, Макмиллан повел Бодкина и Диксона в сарай, чтобы показать им, как он делает поташ. Как только они завернули за угол, Поль подошел к Эли:

– Ты не говорил с ними насчет Обрывов?

– Нет еще.

– А пора бы, mon ami. Еще день-другой, и они уже будут рубить деревья и строить себе дома рядом с Макмилланом.

Эли презрительно хмыкнул:

– Бодкин не может отвести взгляда от Эй, а Диксон превращается при виде Би в настоящего телка. Какая у нас надежда на то, что они захотят плыть с нами?

– Ну знаешь, mon ami, с такими мыслями…

– Я думал, что, может быть, Макмиллан поможет нам нанять нескольких осейджей и нам удастся уговорить Лайта поехать с нами переводчиком…

– Не удастся.

– Откуда ты знаешь? Он собирается провести зиму здесь?

– Он не говорил.

– Мистар Эли! – К ферме бежал Лайнус. – Мистар Эли!

Швед встал.

– Какого черта?

Лайнус никак не мог отдышаться. Наконец он выговорил:

– Лодка… Ваша… лодка!

Этого было достаточно. Нильсена со двора как ветром сдуло. В три минуты он добрался до речки. Обежав густой кустарник, молодой человек бросился к ивняку, где была привязана его плоскодонка. Ее там не было. Но крыша надстройки и мачта виднелись на середине речки.

Эли выругался:

– Сукин сын!

– Что? Что… Ах!.. Mon Dieu! – воскликнул Поль, подбегая к другу.

– Груз испорчен.

– Не считая того, который спрятан у Макмиллана в пещерах.

– Я его убью!

Поль прекрасно понял, о ком говорит Эли.

– Ее можно будет починить?

– Пока не знаю.

– А все твоя жалость. Не надо было отпускать этого сумасшедшего.

Появился Калеб, потом Макмиллан. Следом бежали остальные. Все стояли на берегу и смотрели на то, что осталось от плоскодонки.

– Господи Боже! – Калеб качал головой. – Она ведь еще утром тут стояла. Была в полном порядке. Калеб видел.

– Мы с Полем приходили сюда перед обедом. Вымылись и сменили рубахи, – сказал Эли.

– Господи Всемогущий! – воскликнул Бодкин. – Это спятивший немец натворил?

– Ну не делавары же, – проговорил Поль. – Крюгер знает лодку как свои пять пальцев. Ему ничего не стоило сделать пробоины в нужных местах и потопить ее.

– Ладно, не горюйте. – Макмиллан хлопнул Нильсена по плечу. – Мы приведем волов и вытянем ее на берег. Придется поработать лопатами, чтобы срыть часть берега и сделать скат.

– У меня нет денег, чтобы за это заплатить. Я все вложил в товары.

– Я что-то не слышал, чтобы кто-то требовал плату.

Эли снова ругнулся:

– Почему я не пристрелил этого подонка сразу?

– Мы вытащим лодку и установим на подставки, но вот насчет починки… не знаю, – говорил Макмиллан. – Плотник я никакой. Конечно, Лайнус может починить что угодно.

– Я с лодками почти не работал, кроме как здесь, мистар Мак.

– Нам с Ноа приходилось чинить лодки в Натчезе, – сказал Бодкин.

– Наверное, весь табак пропал, – печально произнес Макмиллан. – Я из-за одного только этого изжарил бы Крюгера на медленном огне.

– Теперь он точно уплыл. После того что он тут наделал, он постарается не попадаться мне на глаза. Он знает, что если я его увижу, то убью.

Глава 19

Лайт поднял голову. Над фермой пролетала стая гусей. Перелетные птицы, стая за стаей, летели над Миссури, направляясь на юг. Следопыт каждый день говорил себе, что пора строить жилище на зиму. Но каждый день что-то случалось, и он не мог уйти от Макмиллана. Полдня мужчины вытаскивали плоскодонку. Выяснилось, что в реке лодку Эли оставлять нельзя: из-за нее никакое другое суденышко проплыть не могло.

Вчера весь день орудовали лопатами, чтобы сделать на берегу скат.

Усталые и грязные, работники притащились к дому. Эй принесла им ведро теплой воды – вымыться. Эли обратил внимание, что девушка стала надевать платье вместо парусиновых брюк.

– Надо думать, ты рада до смерти, – сказал швед, когда Эй сдернула мокрое полотенце с гвоздя и повесила вместо него сухое.

– Из-за твоей лодки? С чего бы мне радоваться? Это очень неприятно. Просто ужас, вот что это. – Она сдвинула брови. – Я-то надеялась, что к этому времени ты уже уплывешь отсюда на своей чертовой посудине!

– Мак предложил мне зимовать здесь. Я сказал, что подумаю.

Эли ухмыльнулся и начал умываться. Потом стал ощупью искать полотенце. Почувствовав, как ему сунули в руку ткань, Нильсен приложил ее к лицу. Она оказалась мокрой и шершавой от грязи. Открыв один глаз, швед увидел, как Эй с чистым полотенцем на плече удаляется в дом.

«Чертова девка! Вечно хочет, чтобы последнее слово было за ней!»

После ужина мужчины вышли во двор, а женщины поели и убрали со стола. Лайт был рад видеть, что Мэгги трудится наравне со всеми. Он решил, что, поскольку родители Мэгги не поручали ей никакой домашней работы, ей очень полезно пожить у Макмилланов, где даже у самого младшего ребенка были свои обязанности.