Песня для разбитого сердца - Елена Барлоу Страница 47

Поскольку у принцессы не было детей, первый танец с Адольфом Фредериком, герцогом Кембриджским, София танцевала сама, что, по словам виконта, умилило всех гостей. Кейли же продолжала рассматривать украшенные росписями и деревянными панелями стены и потолки, а также находящиеся повсюду в нишах великолепные статуи. С нежной грустью она подумала об Аните Спенсер, которой наверняка бы здесь понравилось. Но графиня предпочла в праздники остаться дома, с мужем.

Герцог, брат принцессы Софии, показался Кейли фамильярным, и это несмотря на его статус и возраст. Он много пил, но не пьянел, а при знакомстве с виконтессой Саутфолк довольно откровенно её разглядывал. Кейли же держала на губах улыбку и терпела, пока он целовал ей руку, а после разбрасывался однотипными комплиментами.

— Вот негодяй! — не сдержался Джордж, когда герцог, наконец, их покинул. — Как он посмел так пялиться?

— Может быть, он попросту близорук, — предположил виконт, не менее смущённый этой ситуацией.

— Чушь! Не будь нас рядом, он не оставил бы Кейли в покое.

— Что же мне нужно было, по-вашему, сделать? Запретить сыну короля целовать руку моей дочери?

Кейли пристально всмотрелась в побагровевшее лицо Джорджа. Он умолк так же быстро, как вспыхнул, но от неё не ускользнула прозвучавшая в его красивом голосе злоба. «Он забывается, или я начинаю бредить», — подумала девушка.

Когда к часу ночи большинство повеселевших гостей кружились в буланже, а Джордж уже некоторое время развлекал своей компанией принцессу и её приближённых, Кейли заметила, что её отец начал уставать. Пожилая леди Вудруфф, также уроженка Беркшира, как могла, поддерживала с ним беседу, но ближе к ночи и её энергия начала иссякать. Кейли уже было намеревалась сообщить отцу, что им следует вернуться в гостиницу, когда рядом неожиданно возник Джордж. Без лишних церемоний он просто взял её за руку и повёл за собой в Королевскую галерею, где прогуливались влюблённые парочки.

Молодой человек остановился у дальней стены, под портретом неизвестного вельможи, а на вопросы Кейли о том, зачем они сюда пришли, ответил лишь, когда отдышался.

— Её Высочество приглашает меня встретить Рождество в Фрогмор-хаус, доставшийся ей от матери. Он недалеко от Виндзора, и вряд ли в это время шпионы её отца будут нас доставать.

— Что же… это замечательно…

— Вы правда хотите, чтобы я остался с ней?

Улыбка, которую Кейли так старалась сохранить, даже будучи напряжённой, вмиг погасла.

— Я даже не знаю, сэр. Это ведь сама принцесса. Вы, конечно, могли бы встретить Рождество с нами, с вашим братом и мной…

— Когда вы уже прекратите бредить им? — разозлился он внезапно. — Когда вы, наконец, поймёте, что ему до вас нет дела?

— Что-то я не понимаю, какая вам забота до наших с Александром отношений.

Лицо у него вдруг побледнело, и вид стал такой, словно она ударила его. Кейли даже растерялась.

— Какая мне забота? Я столько времени провёл рядом с вами. Я знаю, какая вы весёлая и нежная, и как вам хочется поделиться этой нежностью с окружающими. А он что? Ледышка! Хладнокровная рептилия! Да он понятия не имеет, какая вы! И несмотря на это, вы всё равно за него горой… Когда я обнаружил вас в его спальне в тот день… Я просто рассвирепел… Вы что, до сих пор ничего не поняли?

Разумеется, до этого момента она не осознавала, насколько серьёзными были его намерения. Но именно здесь, в этой галерее, оставшись один на один, Кейли поняла, о чём говорил его лихорадочный взгляд. Некоторое время она хранила молчание, взвешивая слова, которые он только что произнёс с неожиданной страстью, а затем сказала:

— Сэр, вы растеряны, как и я. И на самом деле вы так не думаете о своём брате.

— Нет, думаю! Что ему нужно от этой жизни? Ничего, кроме чёртового звания да войны! Он не привязан ни к одному человеку. От него исходит лишь мнимое тепло, а в итоге…

— Прекратите! — горячо прервала она. — Зачем вы так? Вы наговариваете на своего брата, чтобы я увидела его в ином свете!

— А вы не видели? Ваш отец не видел? Он не знает, что ваши отношения не сдвинулись с мёртвой точки, — Джордж вдруг взял обе её руки в свои; его ладони были горячими и нежными. — Алекс никого не любит. Ни меня, ни вас. Мне жаль, но это так.

— Чего вы хотите от меня? — спросила она наконец, пытаясь отстраниться, но он не позволил.

— Чего хочу? Чтобы вы знали, что я обожаю вас. Это я, живой и искренний, а не хладный труп — подобие человека! И я люблю вас уже давно.

— Вы сошли с ума? — нервный смешок сорвался с губ девушки, настолько всё это было странно и неожиданно.

— Пожалуй, да, не спорю. Да и какая разница? Я люблю вас, нежное, искреннее создание! Вы чистая и наивная, я понял это, едва вас увидел…

— Перестаньте, прошу!

— Тихо, безмолвно я любуюсь вами со стороны, пока вы грезите, что Алекс примет вас, но такого не будет! — он встал совсем близко к ней, и безумный блеск в его глазах напугал Кейли. — Родная моя, он никогда не станет таким, каким вы его видите.

— И это говорит тот, кто готов быть игрушкой для принцессы? — возмутилась она. — О какой любви может идти речь, если вы себя не уважаете?

— Да, мы с нею играем в чувства, и оба это знаем, и это не продлится долго. Но вы же совсем другая! Вы, светлая и искренняя, думаете, я бы рискнул опорочить вас? Ни за что на свете! Я предпочёл со стороны наблюдать и восхищаться, как вы улыбались и смеялись прошедшим летом, помните?

Невольно Кейли задумалась. Он был прав. Он развлекал её и веселил, спасая от скуки в Фаунтинс, но она никогда бы не подумала, что за смешливыми взглядами и поцелуями руки скрывалось что-то иное, кроме дружбы. Она вспомнила летние дни в Лондоне и частые прогулки. Джордж ничем себя не выдавал. И он мало рассказывал про брата, тем более неохотно отвечал на её вопросы. Могло ли так быть, что он уже тогда испытывал всё это?

Его руки нервно поглаживали её пальцы, и она ощущала его частое дыхание над собой, почти возле самого лба. Его губы были приоткрыты, а глаза неотрывно следили за её лицом. И внезапно Кейли поняла, ей было жаль его. Жаль, потому что Эшбёрн не был к нему привязан. Александр не стремился сближаться. Беспорядочные знакомства с женщинами не приносили той радости,