Джулия Лейтем - Честь рыцаря Страница 48

— Я никогда не утверждал этого. Вы, без сомнения, очень привлекательны, Диана. В этом у меня нет никаких сомнений.

Его поведение вроде бы подтверждало это. Но тогда что он искал в ее сундуке?

Он притянул ее ближе — очень медленно, как если бы опасался, что она ускользнет.

В ее мозгу звучали два разных голоса. Один говорил, что она должна оттолкнуть его, другой хитро напоминал, что ей нужно добиться, чтобы он потерял осторожность. Нужно отвлечь его, пока она не закончит свою миссию. Что он за человек, могут ли положиться на него Лига и король? Она так и не знает, может ли она доверять ему. И вот до чего дошла — позволяет ему ласкать её.

Когда его руки легли на ее бедра и медленно двинулись вверх, она сказала себе, что поступает правильно, выполняя свой долг перед Лигой. Но глаза у нее закрылись, тело обмякло, логически рассуждать стало невозможно.

Еще какая-то часть ускользающего сознания попыталась напомнить, что это не лучший способ разлучить его с Сесили.

А потом ей стало все равно. Его руки стали ее миром. Он водил ими по ее спине, затем потянул за завязки платья. Она чувствовала его дыхание у своего уха. Диана застонала и наклонила голову, чтобы он поцеловал ее. Его губы приникли к ее губам, а ее одежда, казалось, перестала держаться на ней и сползала вниз, постепенно обнажая девичье тело. Ее руки высвободились из рукавов, лиф и рубашка сбились на талии.

Она не вырывалась, все острее ощущая толчки желания в крови. Откинувшись назад, она ухватилась за спинку кровати, оперлась на нее спиной, потому что без поддержки могла бы упасть. Холодный воздух только на мгновение коснулся ее груди, а потом его губы уже согревали ее. Он взялся за ее груди обеими руками, приподнимая их к губам. Она выгнулась, задрожала от острого наслаждения, пронзившего ее. Из-под опущенных ресниц она смотрела на его сосредоточенное лицо, видела, как его язык проделывал медленные круги вокруг ее сосков, искушая и маня, заставляя задыхаться от разочарования, когда он на мгновение останавливался — только чтобы заняться другой грудью.

Диана уже вся горела, но горячее всего было у нее между бедер. Она все больше волновалась, вся невольно дрожала в трепетном ожидании счастья. Диана не могла больше притворяться, что не стремится к тому, что так или иначе неминуемо должно произойти. Она отпустила спинку кровати и положила руки на его широкие, сильные плечи, ища поддержки, а потом ее руки скользнули выше, наклоняя его голову. Его волосы мягко и возбуждающе обвились вокруг ее пальцев.

Она снова почувствовала его руки на своей спине, ощутила, как распускается шнуровка и его руки торопливо заканчивают раздевать ее. Вскоре на ней остались только чулки и туфли. Она сжалась, не уверенная, что хочет, чтобы он смотрел на ее тело, такое длинное, худощавое, со шрамами и кровоподтеками.

Но он только стонал, лаская ее груди, его рот двинулся вверх по ее телу, ища ее губы. Его поцелуй уничтожил ее последние страхи, а руки притянули к себе. Она кожей ощутила гладкий шелк его одежды, тепло его бедер, осторожно раздвинувших ей ноги. Поцелуй стал крепче, грубее, его язык, слившийся с ее, ещё более возбуждал, отвлекая ее — она понимала — от новых, странных и восхитительных ощущений, которые он вызывал в ней.

Внезапно он обхватил ее за талию, поднял и посадил на край кровати. Прежде чем она смогла запротестовать, он, целуя ее, встал между ее бедрами, еще больше раздвинув их. Она уже ни о чем не думала, только хотела притянуть его к себе, ощущая потребность почувствовать его глубоко, там, где желание становилось нестерпимым.

— Подождите, подождите! — шептала она у его рта. Он замер, поднял голову, посмотрел на нее сверху.

Она знала, что сейчас может остановить его, что он не будет делать того, чего она не хочет. Его глаза вперились в ее, в них были нетерпение и обещание, но выбор он предоставил ей. По крайней мере в этом она верила ему.

— На вас слишком много одежды, — едва дыша, проговорила она неожиданно для себя.

Широкая улыбка облегчения появилась на его лице, он стал дергать за пуговицы жилета, рывком распустил завязки рубахи и через голову стянул сразу то и другое. Его широкая грудь, покрытая темными волосками, была твердой от мышц.

Под ее изучающим взглядом улыбка исчезла с его лица. Он хрипло сказал:

— Потрогай меня, Диана.

Она повиновалась, дрожащими пальцами стала водить по его горячей сильной груди. Мышцы были такими твердыми, словно их выковал кузнец. Когда она большими пальцами потрогала его соски, он резко втянул в себя воздух.

— Вам нравится это? — спросила она.

Он застонал и налег на нее, заставив откинуться на спину, упираясь локтями; теперь ее колени оказались по сторонам его тесно сжатых бедер.

— Подождите, подождите! — снова воскликнула она, на этот раз кусая губы, чтобы скрыть смех. Она не подозревала, что любовные утехи могут быть не только страстными, но и щекотными.

Он снова замер, но на этот раз почти дрожал, встречаясь с ней глазами, и ждет ее приказов. Какое-то время она наслаждалась предвкушением, тяжестью его паха, вжимающегося в нее. А потом, уже не в силах терпеть, совершила бесстыдный поступок, который ей смертельно хотелось совершить. Она обхватила его ногами, постанывая от невыразимого наслаждения, и выкрикнула:

— На вас все еще слишком много одежды!

Он смотрел на нее так, словно ожидал отказа, а когда он уронил на пол штаны, простодушное выражение удовлетворения на его лице заставило ее почувствовать себя женщиной. Теперь он был просто мужчиной, который нуждался в ней, нуждался в том, что она могла ему дать.

Он снова налег на нее, обхватив за плечи. Почувствовав тяжелую и твердую выпуклость между своих бедер, она сжалась и закрыла глаза, готовясь к тому, что он с силой войдет в нее, зная, что это должно быть больно.

Но вместо этого он стал нежно целовать ее груди, его пальцы медленными, ласкающими движениями переместились ниже. Ее глаза широко раскрылись, когда он добрался до ее влажных глубин, потрогав складочки, к которым никогда не прикасался мужчина. Она задрожала и напряглась, не зная, как ей полагается вести себя.

— Расслабься, Диана, — шепнул он. — Я хочу дать тебе наслаждение, которое ты даришь мне.

— Разве? — Она ненавидела жалобные нотки, прозвучавшие в ее голосе. — Не думала, что я на такое способна.

Страсть была написана на его лице.

— С самой первой нашей встречи я только и думал о том, как бы мне хотелось трогать и целовать тебя. Даже когда я был зол, я знал, что хочу этого.

Она напряглась, когда его пальцы вошли в нее глубже. Она почти перестала дышать, сама не зная, чего хочет.