Лора Бекитт - Прощения не ждут Страница 48

— Зана умерла, — сказал он, заглянув ей в глаза.

Надин ахнула.

— Не может быть!

— Все люди смертны. Я нашел ее в хижине. Она будто прилегла отдохнуть и… не проснулась.

— Какое несчастье! Надо ее похоронить.

— Я сделаю это. Думаю, зарыть ее рядом с хижиной. Пусть она навсегда останется в своем лесу.

Джозеф Иверс вернулся через несколько часов. Хотя он ни о чем не спрашивал, Надин рассказала ему, как обстоят дела, и он нехотя вошел к Эвиан.

Она была так измучена, что, к счастью, не проснулась. Иверс уставился на ребенка. Он смотрел на него сосредоточенно и долго, но, похоже, ничего не мог прочитать на этом маленьком личике.

Надин молча стояла рядом с отцом. Она не смела произнести слова поздравления. Молодая женщина улавливала в облике младенца сходство с Эвиан, но не могла сказать, кто был его отцом.

Иверс резко повернулся и вышел за дверь, не сделав попытки взять ребенка на руки и не проронив ни слова.

Прошло три недели. После того, как Эвиан поднялась с постели, ее выпустили на волю. Вероятно, Иверс решил, что с младенцем она никуда не убежит. Кормила ребенка Надин. Джозеф иногда заходил взглянуть на мальчика, однако будучи не в силах решить единственную важную задачу, быстро и молча покидал комнату.

Зана обрела вечный покой в своем лесу. Ее винтовку Арни принес в «Райскую страну», а остальное оставил в хижине.

— Что мне с ней делать? — спросил он, протягивая оружие Джозефу Иверсу.

Тот окинул зятя сумрачным взглядом. Иверс не был похож на человека, верящего в предсказания.

— Она нужна тебе?

— Да, — ответил Арни, подумав, что винтовка могла бы послужить памятью об индианке.

— Тогда возьми.

— Спасибо, — ответил Арни и бережно погладил оружие.

Надин и Эвиан не разговаривали между собой. Первая просто приходила и забирала ребенка, а покормив, приносила обратно. Она делала это не ради Эвиан, а ради крохотного беспомощного существа.

Но как-то раз, когда Надин хлопотала на кухне, дверь открылась, и появилась мачеха с младенцем на руках.

Надин удивилась: прежде та никогда не входила в кухню. Но теперь Эвиан стояла на пороге и смотрела на Надин своими большими, темными, миндалевидными глазами, какие были и у ее сына.

Надин вытерла руки о фартук. Ее лицо пылало оттого, что она долго стояла у плиты. В большом котле варилось яблочное повидло, густое, золотисто-коричневое от сахара и специй.

— Я хотела поговорить с тобой, — сказала Эвиан. — Думаю, мы должны сходить на могилу Заны. Ты и я.

— Вдвоем?

— С детьми.

— Хорошо, — растерянно произнесла Надин, оглянувшись на Эрика, который лежал в колыбели в углу кухни.

— Здесь жарко, — промолвила Эвиан. — Я могу взять твоего сына и выйти во двор. Пусть подышит воздухом.

Надин кивнула.

— Я никогда не любила готовить, — добавила Эвиан. — Зато умела шить. Я не позаботилась о приданом для ребенка и хочу заняться этим.

Надин радостно улыбнулась.

— Материю можно купить в Шайенне. Кстати, надо окрестить детей. Как ты назовешь своего сына?

— Дункан, — ответила Эвиан, и Надин отметила, что такого имени не было в их роду.

— Моего зовут Эрик.

— Я благодарна тебе и… твоему мужу, — сказала Эвиан, и Надин с доброжелательностью ответила:

— Мы очень рады, что все хорошо закончилось!

— Ты и сейчас спасаешь моего сына, кормя его своим молоком.

— Мне приятно думать, что Эрик и Дункан будут молочными братьями и, возможно, подружатся, потому что в округе нет других детей.

— Да, — кивнула Эвиан.

Лед был сломан. На следующий день они отправились к хижине Заны, рядом с которой высился небольшой холмик, и положили на него цветы. Надин рассказала Эвиан о травах. Все растения так или иначе полезны для человека. Одни поддерживают жизнь, другие лечат, третьи дарят красоту. Зана знала множество способов применения лекарственных растений, в том числе и таких, какие белые люди назвали бы колдовскими.

— Ты научишь меня тому, что тебе успела передать Зана? Вдруг пригодится?

— Конечно.

Молодые женщины немного постояли под деревьями, думая о том, сохранится ли здесь тот неповторимый дух, какой существовал при жизни индианки.

На обратном пути Надин немного рассказала Эвиан о своей матери, которая не была счастлива в браке. В свою очередь, Эвиан вспомнила Фиону и поведала о том, как они жили вдвоем в Шайенне и что произошло потом.

Надин слышала эту историю от Арни, но гораздо важнее было узнать все из первых уст. Эвиан призналась, что когда-то примерила платье, которое потом увидела на Надин; это произвело на последнюю очень сильное впечатление. Она сказала, что сочувствовала Эвиан с первой минуты и никогда по-настоящему не желала ей зла.

Надин думала о том, каково это — ложиться в постель с нелюбимым? Сама она вспыхивала от радости, лишь заслышав во дворе голос Арни или узнав звук его шагов. А когда он ее обнимал, просто млела от счастья.

Вечером, в спальне, она спросила мужа:

— Как ты думаешь, Кларенс будет стремиться увидеться с Эвиан?

Это была болезненная тема. Арни сдержанно ответил, не глядя в лицо жены:

— Я не знаю ни одной причины, которая могла бы ему помешать, если он жив.

— Зана говорила, что он не умер.

— Она говорила много такого, что могло заставить человека жить так, как он живет, и не идти против судьбы.

— Потому что с ней невозможно бороться?

— Потому что в итоге можно получить вовсе не то, что хочешь.

Глава пятнадцатая

Наступила осень: лес менялся день ото дня. Разноцветье постепенно поглощало зелень, становясь все ярче, растекаясь, словно медленный пожар. Погода стояла сухая и теплая, и хотя в это время года в усадьбе было полно работы, Надин не отказывала себе в удовольствии прогуляться по лесу и полюбоваться падающими листьями.

Иногда Эвиан ходила с ней, а еще они вместе собирали поздние яблоки. Их уродилось столько, что ветки свисали до самой земли. Эвиан никогда не думала, что сможет получать столько удовольствия от поисков плодов в переплетениях света и тени, от прикосновений к ладоням гладких листьев и шершавой коры, а к лицу — теплого и пахучего осеннего ветерка.

Джозеф Иверс, наконец, договорился со своим соседом Уиллисом о покупке его ранчо. Для этого нужно было съездить в Шайенн, к тому же Надин давно говорила, что надо окрестить детей.

Для Эвиан наступило относительно спокойное время. Подружившись со своей взрослой падчерицей, она пришла к выводу, что домашние дела, мелкие, естественные, отвлекающие заботы могут служить реальной опорой и рассудку, и духу. В руках Надин спорилось любое дело, за которое она бралась; помогать ей или просто наблюдать за нею было большим удовольствием.