Анна Рейн - Темные желания Страница 49

— Разденься, — вполголоса приказал он. Слова прозвучали очень тихо, но все чувства Джоанны сейчас были обострены, и она легко улавливала каждое его слово, каждый шорох, каждое движение.

Она не торопясь разделась. Это не заняло много времени, ибо она уже несколько часов назад приготовилась ко сну: на ней были только ночная сорочка и шелковый пеньюар.

Она без суеты снимала их, чувствуя себя очень странно. Очень давно она не делала этого — в смысле, не стояла на середине его комнаты, не выполняла его приказов. Когда она стала его женой, он не развлекался таким образом. Ах, как давно… почти полгода прошло с последнего раза. И сейчас Джоанна ощущала спокойствие, будто все должно быть именно так, как сейчас, а предыдущие месяцы почти целомудренного супружества были странными.

Он подошел к ней сзади, и его руки легли на ее живот. Она увидела черные ленты, сжатые в его правой руке, и дыхание у нее внезапно пресеклось. Она нервно вздохнула, восстанавливая дыхание, с удивлением чувствуя, как по телу разливается тепло желания. И дыхание ее пресеклось не только от страха.

Его свободная ладонь с нажимом опустилась по животу до самого интимного места, едва скользнула по треугольнику волос между ее бедер, потом поднялась обратно, до самой груди. Он по очереди сжал каждую грудь, не причиняя, впрочем, боли. Джоанна чувствовала твердую выпуклость, упирающуюся ей в спину. Вдруг вспомнила, как брала это в рот, вспомнила каждую линию и каждую выпуклость на этом органе, и рот ее вдруг заполнился слюной. Она почувствовала стыд. Ей не должны были нравиться подобные мысли и воспоминания — она знала это. Но также помнила свое решение полугодовой давности. Почему бы не попробовать наслаждаться этим, раз уж все равно оно получается само собой?.. Почему бы не отбросить стыд? Но разве, отбросив стыд, она не станет той самой шлюхой, которую так упорно лепил из нее первый муж? А она совершенно точно не хотела быть шлюхой.

Пока она обдумывала старую проблему, решение которой полгода назад казалось таким очевидным, граф подвел ее к изножью кровати.

— Встань на колени, — глядя ей в глаза, он легонько надавил ей на плечо, указывая желаемое место и положение: спиной к кровати, лицом к нему.

Джоанна, принимая указанную позу, нервно сглотнула, скорее не зная, чего ждать от самой себя, чем опасаясь намерений графа.

За несколько минут он привязал ее руки и ноги к разным сторонам спинки кровати, так что Джоанна оказалась практически распятой и полностью открытой. Он отошел на несколько шагов, как всегда, любуясь созданной картиной.

Он очень давно хотел ее. Не было никакой необходимости в дополнительных ухищрениях, он практически сразу возбудился до каменного состояния. Можно было закончить все за пять минут и отпустить ее спать. Просто… ему не хотелось воровать у нее только несколько минут. Он хотел, чтобы все ее время принадлежало ему.

Под взглядом Джоанны он снял с себя сюртук и жилет. Хотел бы он знать, о чем она думала, пока смотрела на него. Присел рядом с ней, провел тыльной стороной ладони по щеке, шее, погладил грудь, спустился до живота и ниже, провел по внутренней стороне ее широко разведенных бедер, внимательно вслушиваясь в ее прерывистое дыхание. Посмотрел ей в глаза. То, что он заметил в них, не очень ему понравилось. Но он не был уверен, что правильно прочитал ее чувства.

— Ты боишься меня? — спросил он, продолжая гладить ее бедра.

— Нет.

— Тогда чего ты боишься?

— Своих… чувств.

— Тебе нравится это?

— Я не знаю.

Он снял свой шейный платок и завязал им глаза Джоанне.

— А теперь ты боишься?

Она нервно выдохнула.

— Немного.

Зато ему самому стало спокойней, когда он избавил себя от ее испытующего взора. Устроившись поудобнее, он принялся руками чертить узоры на ее телы.

Джоанна никак не могла решить, бояться ей следует или наслаждаться. Когда его пальцы коснулись наконец ее интимного места, она осознала, что там очень жарко и очень влажно. Кажется, ее тело имело собственное мнение и бояться отказывалось. А когда муж задел там какое-то особо чувствительное место, она непроизвольно вскрикнула и выгнулась навстречу ему, растеряв все мысли, а вместе с ними — и страхи.

— Тебе понравилось это? — спросил вежливо граф, неспешно продолжая ласкать ее пальцами.

Джоанна, растеряв все слова, выгнувшись под его руками, смогла ответить только с третьей попытки:

— Да, милорд.

Он убрал руки.

— Ты хочешь, чтобы я продолжил?

Еще не закончив вопроса, он успел подумать, что, вероятно, не стоило сегодня заставлять ее молить о наслаждении. Вряд ли она готова к этому.

Она со всей силы потянулась бедрами к нему, натягивая ленты до предела.

— Да, прошу вас, пожалуйста, — умоляющим голосом попросила она. Он скупо улыбнулся и вернул руки в прежнее положение, не собираясь заставлять ее просить дважды.

У нее ушло совсем немного времени на то, чтобы достичь пика наслаждений. Чувства заполонили ее всю, не оставляя места для сомнений и опасений, и Джоанна протяжно закричала. Граф встал на колени рядом с нею, испытывая необъяснимое желание держать ее в тесных объятиях в этот момент, прижиматься к ней как можно крепче, чувствовать ее наслаждение всем своим телом, и жалел только о том, что сам не был раздет полностью.

Наконец, она отдышалась, успокаиваясь. Граф отстранился и разделся. У него не было никакого плана, когда он звал Джоанну в свою спальню, но сейчас понял, чем будет занят следующие час или два. Он полагал, что из всех возможных просьб реже всего Джоанна просила о наслаждении. Вероятно, сегодня был первый такой раз. Он надеялся, что далеко не последний.

Он наконец исполнил свое желание и прижался к ее обнаженному, теплому телу своим. Они вздохнули в унисон от невыразимого чувственного удовольствия.

Джоанна по-прежнему ничего не видела из-за повязки на глазах. Страх не вернулся даже после того, как удовольствие немного развеялось и она вдруг ощутила себя в обнаженных объятиях графа. В этой позиции, как она понимала, самым логичным способом продолжения утех было бы, если бы он воспользовался ее ртом. Но она вдруг почувствовала, как он развязывает ее.

— Милорд, вы не хотите?.. — спросила она растерянно.

— О, я хочу, — уверил он ее несколько ироничным тоном. — Я хочу еще два или три раза услышать, как ты просишь меня об удовольствии.

По ее телу пробежала дрожь, стоило ей представить эту перспективу.

— У тебя есть возражения? — с той же иронией спросил он, окончательно освобождая ее от пут и поднимая ее на руки.

У нее в горле встал ком. Меньше чем час назад он уверял ее, что у нее нет выбора на эту ночь, кроме как провести ее с ним. А сейчас его вопрос свидетельствовал прямо об обратном. Стоило ей сказать шутливо «я убью вас за это» или взмолиться «пожалуйста, больше не надо» — и он отпустил бы ее. Она была уверена в этом, как в неминуемом восходе солнца.