Эйна Ли - На холмах любви Страница 49

– Я, наверное, всегда буду любить его. Эндрю продолжал спрашивать:

– Тогда почему, скажи ради всего святого, почему ты бросила его, Бет?

– Я не могла жить, зная, что Роберт любит кого-то еще.

Услышав, что Керкленд играл с любовью его обожаемой сестры, Эндрю вспыхнул:

– Ты хочешь сказать, что он променял тебя на любовницу?

– Нет, Эндрю. Мой муж предан Джеймсу Грэхему.

Впервые с тех пор, как Элизабет вернулась в Бэллантайн, брат начал кое-что понимать в причинах ее семейных неурядиц.

– Бет, но нельзя же смешивать долг мужчины с личными отношениями.

Элизабет захотелось крикнуть, что брат не прав. Она так устала от этих доводов. Столько раз она слышала их от Роберта, Дэвида, Анны, от отца – а теперь и Эндрю присоединился к ним. Неужели никто не посочувствует ей? Неужели не станет на ее сторону? Разве ей самой не нужен Роберт? Или Монтроз – единственный человек, имеющий право на его преданность?

– А что же его долг как главы клана? Ведь Роберт о нем тоже забыл.

– Он обязался служить Монтрозу задолго до того, как узнал тебя. Но, Боже мой, Бет, из этого ведь не следует, что он тебя не любит. Честь мужчины всегда остается для него на первом месте. Мне очень жаль Роберта. Он, наверное, просто разрывается между преданностью Монтрозу и любовью к тебе. Да еще ответственность перед кланом!

– Тебя послушать, Эндрю, так Роберт – просто ангел. Но если бы ты знал этого человека, то понял бы, что он просто привык поступать так, как ему хочется, вот и все.

– Может быть, Элизабет, ты вовсе не так хорошо знаешь его, как тебе кажется.

Эндрю уехал. На войну. Опять на войну. Элизабет много размышляла над его словами. Она скакала на коне по знакомым местам. Но зеленым равнинам не хватало величественности и роскоши гор Хайленда. Спокойная красота ручейка, безмятежно струящегося по краю вспаханного поля, теперь казалась молодой женщине невыразительной по сравнению с исполненным трагизма величием водопадов, которые победоносно обрушивались с гранитных уступов.

Все больше и больше охватывало Элизабет желание забыть о гордости и вернуться в Эшкерк, к Роберту Керкленду.

Глава 23

Всю неделю каждое утро колокола на высокой колокольне средневекового собора Святого Мунго, стены и колонны которого были возведены еще в двенадцатом столетии, сообщали радостную весть. Городские ворота города Глазго были раскрыты навстречу победоносной армии маркиза Монтроза.

Ошеломляющие, блестящие победы при Данди, Олд-Эрне, Килсайте, а также при Иннерлохи положили конец сопротивлению шотландцев неодолимым силам короля.

Даже могущественный город Эдинбург отпер страшные двери своих сырых темниц и освободил многочисленных узников. Среди этих узников были и выдающиеся государственные деятели, такие, как Арчибальд Нейпер, родственник Джеймса Грэхема, воспитавший его; преподобный Джон Уишарт, чье преступление состояло только в том, что он был капелланом Монтроза; сэр Джеймс Огилви, старший сын одного из самых преданных соратников Джеймса. Этим, конечно, не исчерпывается длинный список узников – мужчин и женщин, либо близких Монтрозу, либо просто одобрявших его действия.

И вот теперь Джеймс Грэхем именем монарха Карла Первого созвал совет славного города Глазго.

Он надеялся, что это вечернее заседание не будет долгим, потому что главы лоулендских кланов собирались засвидетельствовать свое почтение королевскому губернатору. Джеймс знал, что, если бы эти люди пообещали поддержать его, он смог бы перейти английскую границу и разгромить Кромвеля.

Однако война очень мало занимала Роберта Керкленда, когда он вошел в лавку ювелира. При виде рослого горца глаза золотых дел мастера ярко заблестели, и он, подойдя к несгораемому ящику, достал оттуда маленький бархатный футляр.

– Все готово, милорд.

И с видом фокусника, вытаскивающего кролика из шляпы, ювелир открыл футляр. Там, на атласной подушечке, лежали две гибкие, немногим толще нитки, золотые ленты, скрепленные рядами изысканной филиграни. В середине помещался большой рубин, обрамленный четырьмя изящными лепестками золотого цветка, а каждый лепесток обрамляли мелкие бриллианты.

На лице золотых дел мастера читалась гордость своим произведением, а улыбка, появившаяся на лице Роберта, была не меньшей наградой для хозяина лавки, чем тяжелый мешочек с деньгами.

– Вы довольны, лорд Керкленд?

– Это именно то, что мне хотелось, – ответил Роберт. – Прекрасная работа!

Обратный путь до замка Босуэл Роберт проделал с легким сердцем. Он собирался побывать дома, в Эшкерке, после поездки в Эдинбург. Керкленду страшно хотелось увидеть Элизабет, и он надеялся, что радость, которую они оба испытывают от ожидаемого появления на свет Божий их ребенка, изгладит из их сердец воспоминание о жестоких словах, которые они наговорили друг другу в последний раз. Он одевался, чтобы спуститься вниз, и напевал веселую песенку.

Одет Роберт был, как всегда, небрежно; он вообще не уделял одежде особого внимания. Моде он не следовал и полагался исключительно на свой вкус, а в результате неизменно выглядел естественно и элегантно, так что даже привередливый в этом смысле Джеймс Грэхем завидовал ему.

Раздался стук в дверь. Но разве обыкновенное «тук-тук» может испортить настроение? Граф не знал, что в дверь стучит беда.

На пороге стоял гонец из Эшкерка.

– Уилл! – удивленно воскликнул Роберт.

– Милорд, я привез весточку от сэра Дэвида. – Он нерешительно протянул Роберту письмо и попятился с каким-то странным выражением. – Я пойду присмотрю за лошадью, сэр.

Молодой человек знал, что его лэрд будет огорчен новостями, и ему было очень жаль, что именно он принес дурные вести своему господину.

Роберт рассеянно кивнул, отпуская Уилла, и тот поспешно удалился. Тогда Роберт сломал печать на письме и принялся читать.

Роберт перечитал послание брата, потом в гневе скомкал его и швырнул в камин.

Ярость и отчаяние захватили его одновременно. Последнее письмо, полученное им из дома, говорило, что скоро он станет отцом. Теперь, судя по всему, ждать ему было нечего. Разочарование было огромно. Сколько раз он представлял себе, какую радость в их жизнь принесет этот малыш! Новая жизнь стала бы воплощением их любви.

Роберт представил себе, как теперь горюет Элизабет. Разве не могла она поделиться с ним своей бедой? Разве нельзя надеяться на то, что у них еще будут дети? И вместо этого Элизабет не смогла придумать ничего лучшего, как вообще уехать домой, в Бэллантайн! Как бы ни был Роберт разочарован утратой младенца, еще сильнее он огорчился сообщением об отъезде жены. И чем дольше он думал об этом, тем сильней злился на жену. Она даже не удосужилась сообщить ему об этом сама.