Ньевес Идальго - Черный Ангел Страница 49

— Жаль, но мне было необходимо хоть немного привести себя в порядок, — извинилась Келли.

— А разве я разрешал тебе использовать каюту, как баню? — рявкнул Мигель.

Он не поговорил с ней спокойно, не спросил ее, а накричал, и на Келли волнами накатывало и отступало желание послать испанца к черту. Почему он так разозлился на нее? Ведь она не нарушила никаких запретов, а просто привела себя в порядок. Или для него было нормальным не мыться? А может, он хотел ее унизить, чтобы она чувствовала себя как мышь? От негодования Келли забыла о том, что она пленница, и воспротивилась:

— Мне не остается ничего другого, как сидеть в этой каюте, капитан, так что, полагаю, у меня есть право помыться, или этого права тоже нет?

В два шага Мигель оказался рядом с ней, и его руки, как крючья, вцепились в неприкрытые плечи девушки.

— С этой секунды и впредь, ничтожная дрянь, у тебя не будет никаких прав, кроме тех, что пожелает предоставить тебе хозяин. Ты поняла меня? Это первое, чему вы научили меня, когда я оказался в “Подающей надежды”?

— А теперь ты — мой хозяин, капитан?

— Именно так, — пальцы Мигеля еще сильнее сжали плечи девушки, — твой хозяин!

Он указывал на шаткость ее положения и свою власть, потому что хотел напугать? Девушка гордо вздернула подбородок и дерзко, с вызовом ответила:

— Быстро же ты научился тому, что осуждал! И что, по-вашему, я должна делать, чтобы угодить хозяину, капитан?

Мигель остался ни с чем. То, что англичанка не испугается, не входило в его планы. Будь она проклята! Он собирался запугать ее, подчинить своей воле, унизить, как унижали его, но ему не удалось. Каждым взглядом, каждым словом, каждым жестом эта девушка бросала ему вызов. Она должна была молчать и трястись от страха, а вместо этого теперь ему придется объясняться.

Какого дьявола он собирался с ней делать?

Неожиданно Мигель понял, что ушел в оборону. Нет уж дудки! Он в упор бесстыдно уставился на Келли. Его глаза скользнули вниз по ее лицу, затем по горлу, полюбовались обнаженными плечами… и остановились на груди, плененные нежной кожей.

Келли знала, что он разглядывал ее, как разглядывают кобылу, но не подавала вида. Нет! Если Мигелю приспичило поиграть в злодея, она будет достойной соперницей. Мысленно проклиная свою глупую затею со стиркой одежды, в результате которой осталась без нее, Келли кончиком языка облизала губы. Сердце учащенно забилось, когда палец Мигеля, словно невзначай, потянул полотенце вниз в попытке заставить его соскользнуть. Келли покрепче вцепилась в полотенце и постаралась отодвинуться, но руки испанца удержали ее. Проклятье! Он был так же соблазнителен, как раньше, и стоял рядом с ней.

— Полагаю, одной-двумя вещами моя рабыня доставит мне удовольствие… сегодняшней ночью.

Вот, значит, как! Теперь стало ясно, для чего он держал ее под замком. Проклятый выродок! Он хотел доиграть незаконченную в дядином поместье игру. Келли дернула плечом, и полотенце сползло чуть ниже. Несколько восхитительных мгновений Мигель пребывал в упоении. Этих секунд Келли хватило, чтобы отпрянуть от испанца и укрыться за столом, осматриваясь в поисках какой-нибудь защиты.

— Сейчас вблизи тебя нет сабли, принцесса, — насмешливо заметил Мигель, стараясь обескуражить девушку. — Я предусмотрительнее тебя и более осторожен. Но ты можешь попробовать защититься руками.

Игра в кошки-мышки началась. Мигель ловил Келли, но она раз за разом ускользала от него, используя стол в качестве защиты. Какое-то время Мигеля забавляла эта игра. Чертов мошенник хитро улыбался, уверенный в том, что поймает Келли, когда захочет. Он находил, что в ярости девушка восхитительна и, скорее, воинственна, нежели испугана.

Келли наткнулась на принесенную Тимми коробочку для шитья. Там находилось ее спасение! Девушка сунула руку в коробочку, выхватила ножницы и взмахнула ими перед Мигелем:

— Только подойди, и я проткну тебя ими.

Мигель сразу понял, что это уже не игра. Он остановился по другую сторону стола. “Видно, сам бес в нее вселился! — с восхищением подумал он. — Наверное, она никогда не перестанет удивлять меня”.

— Клянусь всеми святыми, я вздерну на рее того болвана, что притащил тебе ножницы.

— Вешай, кого хочешь, но держись от меня подальше.

— А если я не хочу?

— Рана от сабли была случайной, но если я дотянусь до тебя сейчас, то воткну эти ножницы прямо в твое черное, поганое сердце.

— Чтобы проткнуть меня, принцесса, тебе надо для начала приблизиться ко мне, а Арман не даст тебе этого сделать, — Мигель кинул быстрый, многозначительный взгляд в сторону балкона.

Келли попалась на эту нехитрую уловку. Она слегка повернула голову, чтобы посмотреть, где находится Бризе, и Мигель, не медля ни секунды, одним прыжком перемахнул через стол, перехватив запясье девушки еще в полете. В его ушах продолжали звучать обидные слова, сказанные Келли, и он уже устал от затянувшейся шутки. Оба упали на пол, их руки и ноги переплелись. Келли кричала, лягалась, кусалась, но Мигель с удивительной легкостью удерживал ее весом своего тела.

Однако Келли была побеждена отнюдь не этим. Пока девушка боролась, полотенце, едва прикрывавшее ее тело, соскользнуло, и теперь она лежала на полу полностью нагая. Келли не шевелилась, обезоруженная стыдливостью, и Мигель не знал, что делать. Оба молчали и, не говоря ни слова, сверлили друг друга глазами. В тишине каюты раздавалось лишь тяжелое дыхание уставших от борьбы людей.

Мигель испытывал неудержимое желание наброситься на эти влажные губы, призывавшие его подобно пению сирен, коснуться мягкой, бархатистой кожи, затеряться в долине ее поднимавшейся и опускавшейся от частого, прерывистого дыхания груди, обежать каждый бугорок и каждую впадинку. Неудовлетворенное сладострастие оглушало его, лишало сил…

Келли чувствовала твердый член Мигеля, упиравшийся в ее живот, и со страхом смотрела на него. Мигель осознавал себя нежеланным, грязным типом, погрязшим и процветающим в болоте разбоя и грабежей, для которого жизнь и смерть не имели особого значения. Но где-то в уголке его сердца, полного ненависти, еще жили принципы, внушенные отцом, и страх в глазах Келли побуждал Мигеля утешить девушку, убедить, что ей нечего бояться. Страсть, с которой она отдавалась ему, была для его внутреннего я сродни ударам кнута. Да что с ним такое? Почему он медлит? Ведь она всего лишь проклятая англичанка!

Крепко сжав запястья девушки, Мигель наклонил голову и овладел ее губами, которые сводили его с ума еще на Ямайке, а сейчас окончательно пленили, полностью лишив воли.