Бейтс Болдуин - Воин султана Страница 5

— Думаю, понятно, раз ты молчишь! Ну да ладно! Разве кто скажет, что я плохо обошелся с тобой? Я присоединил к твоему наследству Бак-Хилл и расширил торговое и корабельное дело, принадлежавшее мне до женитьбы. У нас есть свои агенты и капитаны. Мы отправляем нашу продукцию на наших кораблях по всему миру — и привозим товары, которые можем продавать по собственным ценам.

И снова мертвая тишина. Да и как могло быть иначе? До Дика доносился только звук отцовского голоса, смысл слов оставался вне его понимания.

— Так ты слышишь меня или нет? Ранальд хлопнул ладонями по столу, не догадываясь, в чем дело.

— Не желаешь отвечать? Все равно придется! Ладно, послушай. У меня не было и мысли разделаться с тобой, хотя ей-богу, для этого довольно причин! Я работаю как вол, приумножаю твое наследство, а какова благодарность? Таскаешься по углам и канавам с кем придется!

Это было несправедливо.

Дик Мак-Грегор относился к окрестным девушкам вполне по-джентльменски, хотя его и называли диким. Но отец, распаленный гневом, сыпал все новыми обвинениями:

— Конечно, чего еще от тебя ожидать. Но ладно, ты ограничился бы местными девчонками! Нет! Угораздило же тебя испортить мои прекрасные деловые отношения, оказавшись под забором с французской потаскушкой! Скажу тебе прямо! Эта распущенная девка, эта Эжени де Керуак, с которой ты…

Единственное слово — Эжени — прорвавшись сквозь красную пелену, едва отец вымолвил его, вернуло Дика к жизни. В мгновение ока он перескочил через стол, оказавшись прямо перед сидящим на стуле человеком, и нанес удар прежде, чем Ранальд Мак-Грегор успел вскочить на ноги. Конечно, юноша не понимал, что бьет собственного отца. Он знал только, что эти жирные красные губы оплевали дорогое ему имя.

Один из ударов угодил в лицо, из рассеченной губы показалась кровь, другим ударом Дик подбил отцу левый глаз. Наконец пальцы Ранальда нащупали трость, прислоненную к столу, и крепко сжали ее.

Он размахнулся и нанес удар. Голова Дика запрокинулась. В то же мгновение Ранальд Мак-Грегор начал звать на помощь.

— Гарри! Алек!

Два грума влетели в комнату, схватили молодого человека и оттащили от хозяина. Ранальд свирепо посмотрел на них.

— Ну вот! — зарычал он. — Дело дошло до того, что он отлупил родного отца! — Он снова обрушился на сына. — Или я тебе не родня? Все еще хуже, чем я думал. Похоже, тебе не повредит хорошая взбучка!

— Простите, сэр! — осмелился вмешаться Гарри. — Парень ничего не слышит. Вы все говорите напрасно. Ей-богу, сэр, он не может услышать ни одного вашего слова!

— Это еще почему?

— Вы славно угостили его, сэр!

Грум знал, что лесть добавит масла на его кусок хлеба.

— Он холодный, как вчерашняя баранина!

— А он не умер? — испугался Ранальд.

— Нет-нет, сэр! По крайней мере, еще дышит — как загнанная лошадь, но дышит.

Ранальд Мак-Грегор опустился на стул и помимо воли уставился на бесчувственное тело сына. Очевидно, Дик снова потерял сознание, и Ранальд, несколько удивившись собственной силе, с уважением ощупал свои мускулы.

— Заберите паршивца и унесите из комнаты, — буркнул он. — Уложите его, и пока он спит, соберите все вещи, которые понадобятся ему для путешествия — долгого путешествия!

Не прошло и десяти минут после их ухода, как в дверь осторожно постучали.

— Кто там? — заворчал Ранальд.

Дверь раскрылась, словно приведенная в движение скрытыми пружинами, чернокожий мальчик-слуга робко отступил в сторонку, и высокий худой человек в белом костюме, расшитом золотом, торжественно вступил в комнату.

Капитан Арман дю Кассе, командир фрегата «Виктуар», обладал ястребиным носом, небрежно пристроенным на узком лице над тонкими губами, искривленными жестокой ухмылкой. Маленькие черные глазки горели вызывающим огнем. Ранальд вскочил так поспешно, что чуть не опрокинул чернильницу, стоявшую на столе.

— Капитан дю Кассе? — воскликнул он хрипло.

Француз коротко поклонился.

— Мсье, зачем так волноваться? У меня к вам дело. Виконт просит передать вам, что хотел бы встретиться с вами — или с вашим сыном, если угодно — в любом месте, какое вы назовете, в удобный вам утренний час.

— О, Господи! Боже мой!..

Ранальд Мак-Грегор побелел как мел. Подобно всем купцам, он вовсе не был дуэлянтом.

Дю Кассе нисколько не удивился, словно именно такой реакции и ожидал.

— Однако если это покажется вам слишком огорчительным, я уполномочен оплатить все наши счета, и мы немедленно, как только наступит прилив, поднимем паруса.

Он говорил с нескрываемым презрением, но Ранальд испытал такое огромное облегчение, что ему это было уже безразлично.

— Спасибо, капитан. Деньги у вас с собой?

— Конечно, — капитан брезгливо посмотрел на него, вытащил солидный кожаный кошель, в котором позвякивали луидоры, и небрежно бросил его на стол.

— Минутку, капитан!

Услышав звон монет, Мак-Грегор просветлел. Без лишних слов, пока француз стоял с равнодушным видом, он сел за стол, разложил перед собой счета, быстро подсчитал сумму, с удовлетворением забрал причитающееся и вернул кошель владельцу.

— Мы можем гордиться своей честностью! Наши дела улажены. У меня нет больше причин отнимать у вас время.

Дю Кассе едва успел выйти, а Ранальд Мак-Грегор уже поднимался по лестнице. Все складывалось как нельзя лучше. Лишь через три года Дик достигнет совершеннолетия и сможет сам решать свою судьбу. Поэтому надо уметь улаживать любые неприятности — мало ли что может случиться за три года!

Возле комнаты Дика он остановился и распахнул дверь. Посреди комнаты стоял большой раскрытый сундук. Перед ним на коленях стоял Гарри, укладывая последнюю стопку одежды, туалетные принадлежности и разные мелочи. Дик лежал распростертый поперек кровати. Алек, явно исполненный сочувствия, склонился над юношей, неловко пристраивая ему на лоб полотенце, смоченное холодной водой.

Ранальд Мак-Грегор возмущенно фыркнул и, бросившись к кровати, сорвал мокрое полотенце со лба сына.

— Оставь его, дурень! — прорычал он и резко повернулся к другому слуге, возившемуся у сундука. — До сих пор не готово?

— Готово, сэр!

Гарри, наконец, разместил последние вещи, захлопнул крышку и поднялся, отряхивая пыль с колен.

— Отлично!

Ранальд довольно улыбнулся.

— Теперь несите сундук вниз и запрягайте лошадь в телегу.

Через несколько минут Дика вынесли из дома. Свежий ночной воздух несколько оживил его, но не до такой степени, чтобы полностью привести беднягу в чувство. Это, наверное, было к лучшему, поскольку его достаточно бесцеремонно бросили на дно грязной телеги. От удара он снова погрузился в беспамятство и не заметил мерзостности своего экипажа. Позже, когда Дик уже лежал на дне лодки, свежий соленый ветер с залива немного взбодрил его. Он застонал, зашевелился, завертел головой, но отец опять закатил ему оплеуху, снова лишившую его сознания.