Мэри Бэлоу - Лучший подарок Страница 5

— Да, пожалуйста, — ответила малышка, протягивая ей руку.

— Дядя Уоррен? — снова, на этот раз тише, обратилась к нему Дебора.

— Она — мой ребенок, — сказал он ей. Он ощущал себя так, как будто только сейчас начал это осознавать. Одно дело знать, что где-то у тебя есть ребенок, а совсем другое дело увидеть малышку, такую малюсенькую, изящную, тихую, и ее глаза и волосы… такие же, как у него самого.

— Но… — пыталась протестовать Дебора.

— Она — моя дочь, — сказал он твердо, пресекая ее возможные возражения. — Так что поднимаемся в гостиную и согреемся чаем, как и собирались? — с этими словами он предложил ей руку.

— Это на самом деле дом папы? — тем временем спрашивала Вероника у мисс Граггс.

О ее собственных страхах, неловкости и волнении было забыто. Хотя зал и был залом ее мечты, дополненный позолоченным куполообразным потолком, и, хотя лестница была широка и великолепна, а гостиная просторна и роскошна, Джейн заметила все только глазами, а не сердцем. И ее спальня с отдельной гардеробной — большая и богато меблированная — далеко превзошла все ее фантазии. Но она просто автоматически отметила все это, когда спешила переодеться к обеду: сменить одно тусклое серое платье на другое, такого же цвета.

Ее мысли и сердце были заняты не созерцанием дома, несмотря на то, что он сосредоточил в себе воплощение ее мечты.

Она никогда не общалась с очень маленькими детьми. Девочки, которые приезжали в школу мисс Филлипотс, были старше и самостоятельнее, и не нуждались в ней иначе, как в учительнице.

Никто и никогда не нуждались в ней. Мысли эти уже даже не вызывала страдания. Эта была простая правда.

До сих пор. Но сегодня она встретила маленького ребенка, ошеломленного и испуганного потерей матери и переездом в дом отца, которого она никогда прежде не видела. И ее сердце отозвалось со всей своей нерастраченной любовью.

Она причесала мягкие, как пух, волосы малышки. И сидела с ней, пока та ела. А затем отвела ее в детскую, где уже была готова постель, и помогла распаковать небольшую сумку, полную симпатичных платьиц. Она привела малышку к обеду, хотя в будущем та, скорее всего, будет есть в детской. После обеда она помогала девочке искупаться и переодеться в длинную ночную рубашку. Она же уложила ее в кровать.

Няня должна была ночевать с ней в детской, на раскладной кровати.

— Доброй ночи, Вероника, — сказала Джейн, когда уходила. Ее сердце пело от незнакомых ощущений любви и счастья: кто-то нуждался в ней почти полдня, и будет нуждаться еще и завтра.

— Доброй ночи, мисс Граггс, — сказала девочка, глядя на нее широко распахнутыми глазами, а затем уставившись на одеяло, спросила. — А когда вернется мама?

Ах, бедный ребенок. Бедный ребенок.

— Мама ушла навсегда, — ответила она, возвращаясь обратно к кровати, и погладила девочку по голове. — Она не хотела оставлять тебя, Вероника, но она должна была уйти. Она послала тебя сюда, где ты будешь в полной безопасности.

— Мисс Граггс, — попросила девочка. — Не уходите.

— Хорошо, я побуду с тобой, — сказала Джейн, усаживаясь на кровать. — Ты в безопасности, дорогая. А меня зовут Джейн. Мне кажется, что имя звучит лучше, чем мисс Граггс, правда?

— Мисс Джейн, — сказала девочка и закрыла глаза.

Странная боль возникла в сердце Джейн, когда она услышала свое имя, произнесенное громко, вслух другим человеком. Джейн спокойно сидела и ждала, когда малышка заснет. Но через несколько мгновений глазки девочки открылись и пристально уставились вверх.

Джейн повернулась, когда услышала тихий звук открывшейся двери и увидела виконта Бакли на пороге, державшегося за ручку двери.

— Она еще не заснула? — спросил он.

— Нет, — ответила Джейн.

Он подошел ближе и стал рядом с ней, глядя на лежащую дочь. Дочь, которую родила его бывшая содержанка. Ребенок, которого он ни разу не видел до сегодняшнего дня. И, оказывается, совершенно не представлял себе, что с ней теперь делать. Что он предпримет? Джейн чувствовала страх за беззащитного ребенка, который продолжал так же спокойно смотреть вверх.

— Вероника, — обратился он к девочке. — Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, спасибо, — ответил ребенок, не глядя на него.

— Ты устала? — опять спросил он.

— Да.

— Тогда засыпай, — он неловко наклонился, чтобы погладить ее по щеке. — Ты уже в безопасности. Я за этим прослежу.

Наконец малышка глянула на него.

— Доброй ночи, папа, — сказала она.

— Вы уходите, мисс Граггс? — спросил он Джейн.

— Нет. Я останусь, пока она не заснет, — сказала Джейн.

Он ближе наклонился к Джейн и сказал:

— Дебора уже покинула гостиную. Вы сможете присоединиться ко мне в библиотеке, когда освободитесь? Я должен с Вами поговорить.

Вероника уснула минут через десять после того, как ее отец покинул детскую. Джейн проверила, хорошо ли укутана одеялом малышка, а затем, после некоторого колебания, наклонилась и поцеловала ее в лоб, и лишь потом, на цыпочках, покинула комнату.

Как замечательно, подумала она, не в воображение, а на самом деле, быть матерью.

Он сидел в библиотеке, борясь с желание наполнить бокал бренди во второй раз. Если он выпьет, то будет еще хуже соображать. Ситуация, в которой он оказался, была непростой, а выпив, он, тем более, нечего не решит. Он пришел к такому мудрому заключению за почти тридцать лет своей жизни.

Дебора была угрюма, недовольна и сердита.

— Как Вы могли, дядя Уоррен? — сказала она перед тем, как отправиться спать. — Как Вы могли позволить ей остаться здесь и во всеуслышание заявить, что она Ваша дочь? Мама будет разъярена этим, а папа просто убьет Вас.

Да, они будут очень недовольны и раздражены, признал он. Ну и поделом им за то, что навязали ему свою дочь на время их, так называемого, «отпуска».

Что он должен был сделать? Как люди вообще находят хороший дом для маленького ребенка? Обри, несомненно, знал, но Обри был в Лондоне, и собирался отметить праздники в кругу семьи. Возможно, у мисс Граггс были какие-то идеи на этот счет. Во всяком случае, он очень надеялся на это.

Он почувствовал облегчение, когда она вошла в библиотеку меньше, чем через полчаса после того, как он оставил ее в детской. Он встал и жестом пригласил ее присесть на стул. Она села очень прямо на самом краешке стула, и, как он заметил, крепко сжала руки в кулаки на коленях. Выражение ее лица было абсолютно безразличным, а в глазах снова появилась пустота, которой не было в присутствии Вероники.

— Такие вещи случаются, мисс Граггс, — сказал он. Он задавался вопросом, насколько была потрясена эта чопорная учительница за фасадом своей внешней невозмутимости.