К. Харрис - Где таятся змеи Страница 5

– И никаких признаков того, что жертвы могли быть убиты прежде, чем дом загорелся?

– Как это убиты? – до смешного тонкий голос сэра Генри зазвучал еще писклявее. – Боже правый, нет!

Себастьян нахмурился:

– Кто-нибудь спасся?

– Насколько мне известно, никто.

– И вам не показалось странным, что ни одна из жертв не смогла выбраться из огня? Ведь было всего – сколько, пять или шесть? – часов вечера, когда начался пожар.

Магистрат пожал щуплыми плечами.

– Дом старый, балки сухие – здание могло вспыхнуть в одну минуту. Люди часто считают, что у них больше времени унести ноги, чем на самом деле. Без толку медлят и гибнут.

Себастьян допускал такую возможность. Но слишком трудно поверить, что ни одна из восьми женщин не успела выползти из дыма и пламени наружу.

– Полагаю, расследование ведет отделение на Боу-стрит? – словно невзначай спросил он.

Сэр Генри утвердительно кивнул:

– Как-никак, это недалеко от их конторы. Кажется, лорд Джарвис попросил сэра Уильяма лично заняться этим случаем.

– Лорд Джарвис? Почему он заинтересовался? – поднял бровь Себастьян, с любопытством ожидая ответа магистрата.

Вид у сэра Генри сделался слегка озадаченный, словно этот вопрос не приходил раньше ему в голову. О причинах поступков лорда Джарвиса не принято было осведомляться.

– Этого я не знаю.

– Сэр Уильям распорядился произвести вскрытие?

– По-моему, нет. Тела должны были передать Обществу друзей для погребения – вот все, что я слышал, – магистрат выглядел встревоженным. – Осмелюсь спросить: а какой ваш интерес в этом деле, милорд?

Посетитель поднялся.

– Моего интереса здесь нет. Всего лишь навожу справки по просьбе одного знакомого.

Направившись к двери, виконт приостановился и оглянулся:

– Случайно не слышали о молоденькой проститутке по имени Роза Джонс? Лет восемнадцати-девятнадцати, благородного происхождения?

Сэр Генри, на мгновение задумавшись, покачал головой:

– Нет. Полагаете, одна из жертв?

– Возможно.

– А кто она такая?

– В том-то и загвоздка, – ответил Себастьян. – Я не знаю.

ГЛАВА 4

– Нынешним утром получены сведения о том, что луддиты[7] сожгли еще одну текстильную фабрику в Вест-Райдинге, – сообщил достопочтенный Спенсер Персиваль, премьер-министр Великобритании[8].

Невысокий, худощавый, с неизменно серьезным выражением лица, Персиваль нервно мерил шагами устланный ковром пол кабинета, занимаемого лордом Джарвисом в Карлтон-хаусе.

– Я осведомлен об этом происшествии, – ответил лорд Джарвис, приблизившись к окну, выходящему на Мэлл[9].

Этот мужчина был гигантом во всех смыслах этого слова. Высокий и широкоплечий, он весил чуть ли не вдвое больше премьер-министра. При этом вельможа был, бесспорно, гораздо могущественнее и безгранично коварнее. Донесения собственных агентов из Йоркшира легли ему на стол еще вчера вечером.

– К счастью, – продолжал Персиваль, не прекращая расхаживать взад-вперед, – каким-то чудом прибывшая вовремя местная полиция задержала пару десятков участников. Мы полагаем, что эти же люди были причастны к уничтожению станков в прошлом месяце.

– Никакого чуда. Всего лишь искусно внедренные провокаторы.

Премьер-министр, обернувшись, взглянул собеседнику в лицо:

– Вы проникли в их движение?

– А вы полагали, я буду сидеть сложа руки, пока одетые в маски бандиты громят промышленные предприятия и собираются по ночам на пустошах для тренировок и маневров, как банда кровожадных французов-революционеров? У нас больше войск брошено на борьбу с луддитами в Англии, чем с Наполеоном в Иберии. Мне понятно нежелание принца выступать против собственного народа, но пришла пора положить конец этому вздору.

– Но такое происходит не только в Йоркшире, – возразил Персиваль. – Есть признаки, что некоторые рабочие в Ланкашире…

Джарвис издал горловой звук:

– Дюжину смутьянов из Йоркшира казните, несколько сотен сошлите в Ботани-Бей[10], и ланкаширские лодыри дважды подумают, прежде чем разбить еще хоть одну машину.

Премьер-министр выглядел встревоженным.

– Возможно, и так. Но все же провокаторы…

– Они на моей совести, а не на вашей, – сухо перебил собеседника лорд Джарвис. – И если вас беспокоит, что известие расстроит принца, мы просто ничего ему не скажем.

– Пожалуй, так будет лучше всего.

Хозяин кабинета вернулся к разложенным на столе бумагам.

– Еще что-нибудь?

– Простите? Нет-нет. Всего доброго, милорд, – ответил Персиваль и откланялся.

Джарвис остановился у стола, переносясь мыслями от премьер-министра, принца и луддитов к вопросам личного характера. Владения наследника старинного и могущественного рода были обширными и процветающими и включали уютный особняк на Беркли-сквер. Однако барон по возможности избегал собственного дома, проводя время большей частью либо в клубах, либо в кабинетах Карлтон-хауса и Сент-Джеймсского дворца. Дом на Беркли-сквер заполонили женщины, а Джарвису недоставало снисходительности к представительницам слабого пола, по крайней мере, к своей полоумной супруге и к матери, жадной старой ведьме. Когда-то у барона имелся сын, Дэвид. Отпрыск казался отцу полным разочарованием, хотя с тех пор Джарвис понял, что из мальчишки удалось бы вылепить что-то стоящее, останься тот в живых. Однако волею судеб теперь у барона не было никого, кроме единственной дочери, Геро. Одной мысли о ней было достаточно, чтобы в отцовской душе всколыхнулось мрачное раздражение.

Родись Геро мужчиной, Джарвис гордился бы ее сильной волей и блестящим умом. Но он слишком долго доверял дочь попечению полусумасшедшей матери, которая совершенно не контролировала девчонку. В результате та выросла, нахватавшись идей, которые нельзя назвать иначе, чем радикальными. А это ее последнее начинание… Что ж, по крайней мере, Геро хватило ума прийти к отцу, прежде чем броситься сломя голову на Боу-стрит. Сэром Уильямом он мог управлять. Все, что оставалось сделать, – подчистить концы. А это барону всегда хорошо удавалось.

Своим представлением ко двору лорд Джарвис был обязан дальнему родству с королем Георгом ІІІ. Но незаменимым у трона вначале короля, а затем и принца-регента этот вельможа сделался исключительно благодаря своему выдающемуся интеллекту в сочетании с невероятной силой воли и коварством. Место премьер-министра было бы за ним, стоило только пожелать. Но барон не стремился к должностям, оставляя номинальное управление страной таким людям, как Спенсер Персиваль или граф Гендон. Никто лучше Джарвиса не понимал, насколько ограничена публичная власть. Он находил более удобным – и выигрышным для себя – управлять, пребывая в тени. В Англии не было человека более могущественного, чем лорд Джарвис. Но, с другой стороны, не было и человека столь же неистово преданного своей стране и королю. Ради Британии и правящей династии Джарвис был готов на все.