Диана Уайтсайд - Дьявол-южанин Страница 5

Морган пожал плечами:

– Сам я никогда не владел рабами и не посчитал нужным заводить их. Отец сказал бы, что это вы меня испортили.

Дядя Хейуард горделиво усмехнулся – он тоже никогда не имел рабов.

– А кто-нибудь из них остался?

Морган рассмеялся, вспомнив последнее полученное им письмо.

– Кое-кто остался. Кузина Софонисба и бабушка Эулалия теперь у меня за управляющих…

– Эти любых разбойников призовут к порядку, – с ухмылкой заметил дядя Хейуард.

Морган тут же закивал:

– Да-да, конечно. Так вот, солдаты Шермана сожгли Лонгейкр прошлым летом, когда проходили мимо, но и тогда почти никто из освобожденных рабов не ушел. Как следует из писем бабушки Эулалии, продуктов на еду хватает, как и хлопка на продажу.

– Что ж, очень хорошо, – пробормотал Хейуард и на мгновение прикрыл глаза. Потом вдруг спросил: – Так что же привело тебя сюда, мальчик?

Морган, словно в задумчивости, разглядывал рубиновую жидкость в своем стакане; он явно медлил с ответом. Отец всегда учил его говорить друзьям правду, какой бы горькой она ни была. Но мог ли он обременить грузом своей правды плечи умирающего человека?

– Выкладывай без промедления, лейтенант! – приказал дядя Хейуард.

Морган чуть приподнял брови.

– Но, сэр…

– Я, как майор, старше тебя по званию.

Морган мягко улыбнулся.

– Но ведь вы уволены со службы, сэр, – напомнил он своему крестному отцу.

– Ты здесь по заданию командования, не так ли?

– Отец часто говорил мне, что ни разу не сумел вас обмануть, сэр.

Дядя Хейуард расплылся в улыбке и сделал маленький глоток портвейна.

– Говори же. Молчанием не отделаешься.

– В город меня прислал Форрест. Я хочу просить у вас разрешения остаться здесь ненадолго, чтобы собрать кое-какие сведения.

Дядя Хейуард нахмурился и поставил на стол свой стакан. Затем в очередной раз прикрыл глаза. Он довольно долго молчал, и лишь тиканье часов нарушало тишину.

– Я был солдатом Конфедерации и сохраню верность присяге, – проговорил наконец Хейуард. – Так что даю тебе свое разрешение. Если же случится худшее… Сайрус Эванс позаботится, чтобы Джессамин не пострадала, – добавил он потом шепотом.

Морган издал вздох облегчения, даже не заметив, что все это время сдерживал дыхание. У него уже созрел первый вопрос: следовало спросить, где дядя посоветовал бы ему проводить поиски.

Тут Хейуард вдруг открыл глаза, и они сверкнули неожиданно ярко-зеленым огнем. Моргана до глубины души поразила ярость, отразившаяся в его взгляде.

– Но старайся держаться подальше от Джессамин. Она симпатизирует юнионистам, хотя никогда не говорит об этом из уважения ко мне.

Морган вздрогнул от удивления, едва не расплескав свой портвейн.

– Джессамин – юнионистка?! Неужели она не понимает, что должна придерживаться взглядов своего штата?

Мистер Тайлер со вздохом пожал плечами:

– Я воспитывал Джессамин как свою наследницу и учил ее мыслить самостоятельно, поэтому не могу удивляться, когда она со мной не соглашается.

Морган поморщился, словно от боли. Он прекрасно знал: уж если Джессамин решила стать юнионисткой, никто не заставит ее изменить это решение. Но как ему выполнить свое задание, чтобы она ничего о нем не узнала? Сумеет ли он одурачить ее?

– Но более всего тебе следует опасаться Чарли Джоунса, кузена Джессамин, – продолжал Хейуард. – Это редкостный мерзавец, и едва ли на свете есть еще один такой.

Морган кивнул, мысленно возвращаясь в прошлое. Чарли был племянником Софии Тайлер. Как и другие Джоунсы, он прервал всякие отношения с Хейуардом Тайлером, как только тот развелся с Софией – это случилось вскоре после ее бегства с Форсайтом, калифорнийским миллионером.

– И еще хуже – другое, – добавил Хейуард. – Через несколько дней сюда приедет Сайрус, чтобы сопровождать нас с Джессамин в Нью-Йорк.

У Моргана снова сжалось сердце. Невозможно было привыкнуть к мысли, что дядя Хейуард тяжело болен.

– Джессамин упоминала об этом. Видно, мне придется выполнить свое задание как можно быстрее.

– Кроме того, тебе нужно опасаться слуг, – сказал дядя. – Сейчас их осталось только четверо, и все они безоговорочно преданы моей дочери. Кухарка Кассиопея, ее муж и управляющий Аристотель, грум Сократ, а также его брат-близнец Платон.

– Если у Кассиопеи есть близкие ниже по течению реки, – заметил Морган, – то я, возможно, сумею заручиться ее поддержкой.

Дядя Хейуард решительно покачал головой:

– Нет-нет, ни в коем случае. Все слуги-мужчины являются родственниками Галилея, главного конюха Сомерсет-Холла. Я не позволю его тревожить. – Дядя Хейуард вперил в него пронзительный взгляд, острый, как скальпель хирурга. – Ты должен выдать себя за дезертира, понимаешь?

– Слушаюсь, сэр.

– Да, за дезертира. Полагаю, что эта уловка должна сработать. Приближается Рождество. Несмотря на войну, здесь проводят всевозможные приемы и собрания, в которых Тайлеры обязаны участвовать. Джессамин, конечно, вносит свою лепту, но я не могу ее сопровождать, как следовало бы, – размышлял вслух дядя Хейуард с видом заговорщика. – И еще… Тебе непременно надо пообщаться с солдатами. Они здесь повсюду, так как в городе расквартирован гарнизон северян.

Губы Моргана растянулись в ухмылке.

– Полагаю, что сумею вежливо побеседовать с юнионистами, сэр.

– Конечно, сумеешь, – подтвердил дядя Хейуард. – Ты же Эванс из Лонгейкра. К тому же мы на всякий случай дадим тебе одежку Эндрю Дорра, моего старого писаря.

Морган кивнул:

– Благодарю вас, сэр.

А с Джессамин он как-нибудь справится. Возможно, расскажет ей часть правды.

Джессамин села, улыбнувшись Моргану, пододвинувшему для нее стул.

– Благодарю.

Он улыбнулся ей в ответ и сел рядом. В старой одежде Эндрю Морган выглядел безукоризненно.

Дочь хозяйки приема, сидевшая по другую сторону стола, бросила на Джессамин торжествующий взгляд. Та лишь слегка склонила голову; она была несколько озабочена тем, что за ужином ее посадили рядом с Морганом, пусть даже он выступал под вымышленным именем. Кларабелл Хатчинсон заезжала к ним после обеда, чтобы взять овощей и зелени для украшения праздничного стола; тогда-то она и заметила Моргана. Решив, что он – обедневший поклонник Джессамин, Кларабелл пригласила его на званый вечер. И вот теперь, сидя рядом с ним, Джессамин молилась, чтобы все прошло гладко.

Ее старый друг, безусловно, изменился. Он поразил ее, когда она увидела его, восемнадцатилетнего, в шестьдесят первом. Три года, проведенные на границе, сделали его бронзовым от солнца и грациозным, как пума. Он и его отец пробыли у них всего два дня и одну ночь, причем большую часть времени беседовали с ее, Джессамин, отцом. Она уважала Моргана за то, что он служил делу, в которое верил, хотя сама не разделяла его взглядов. И она чрезвычайно гордилась Сайрусом – тот сохранил верность присяге и остался в армии юнионистов, хотя ужасно терзался из-за того, что воевал против родного штата.