Патриция Мэтьюз - Золотая судьба Страница 5

Выражение лица рябого мужчины нисколько не изменилось.

— Я Белинда Ли, — сдержанно ответила она, — а это моя сестра Аннабел. Вы можете назвать причину, по которой я не должна фотографировать ваше заведение?

— Это, мисс Ли, будет зависеть от вашей цели.

— Я по профессии фотограф и собираюсь заняться здесь продажей портретов. Кроме того, я надеюсь продать фотографии интересных мест «Леслис уикли», «Харперс» и другим изданиям.

Краем глаза Белинда заметила, что Чет Хартер нахально изучает Аннабел, и первым ее побуждением было резко одернуть его. Но почему это должна делать она? Аннабел — взрослая женщина и очень хотела вместе с ней поехать сюда, а учитывая ее кокетство, это не единственный мужчина, который будет иметь на нее виды.

Все это время Аннабел тихо и скромно стояла рядом, а рябой мужчина пристально смотрел на нее. У него была впечатляющая внешность, хотя его и нельзя было назвать красивым — принимая во внимание его испещренное оспинами лицо, — а кроме того, что-то в нем ее настораживало. Тем не менее она находила его привлекательным. Все прежние поклонники Аннабел благоговели перед ее красотой и были вежливыми до глупости. Как бы впоследствии ни вел себя этот мужчина, она чувствовала, что глупым он не окажется. Она ощутила, как по спине ее пробежала дрожь, и что-то ей подсказало, что она видит Чета Хартера не в последний раз. Похоже, в этой стране ей не придется скучать!

Белинда, все внимание которой сосредоточилось на Лестере Пью, увидела, что глаза толстяка блеснули.

— Такие намерения, мисс Ли, я полностью одобряю! Так сказать, бесплатная реклама моему заведению! Вы можете делать фотографии, какие ваша душа пожелает!

— Не хотите ли вы со своим компаньоном попозировать?

На мгновение любезный мужчина исчез, и Белинда поежилась от неприкрытой враждебности, таившейся в глубине его маленьких глаз. Затем толстяк снова стал доброжелательным.

— Прошу прошения. Будем считать, что я застенчив и не привык фотографироваться. Желаю удачи в вашем путешествии в нашу северную страну, мисс Ли. — Он водрузил котелок на голову. — Кстати, если ваши фотографии опубликуют, то я был бы очень благодарен за копию издания. Просто вышлите наложенным платежом в Дайю, Лестеру Пью. Меня все здесь знают… Пойдемте, мистер Хартер, пусть леди займется своим делом.

Не получив ответа, он повернул голову и только теперь заметил интерес Хартера к Аннабел. Выражение лица Пью осталось доброжелательным, но в голосе зазвучали резкие ноты:

— Мистер Хартер!

Хартер отвел взгляд от Аннабел и невозмутимо произнес:

— Да. Я прекрасно вас слышу, Эл Пи.

Они удалились и вскоре исчезли в заведении Пью. «Какая странная парочка», — подумала Белинда. Они вызывали у нее тревогу, особенно Чет Хартер.

— Высокий довольно привлекателен, — улыбнулась Аннабел.

— Привлекателен! — пожала плечами Белинда. — Это самый уродливый мужчина, которого я когда-либо видела.

— Знаю, — с готовностью согласилась Аннабел. — Именно это и делает его привлекательным.

Давно привыкшая к причудам сестры, Белинда выбросила Хартера из головы. Она терпеливо ждала просвета в людском потоке, двигавшемся по Трейд-стрит и заслонявшем «Заведение Лестера». Наконец она поймала момент и нажала на спусковой рычажок камеры. Затем убрала камеру в футляр, сложила штатив и махнула Аннабел.

Хотя Чарли и другие носильщики давно скрылись из виду, сестрам не составило труда найти дорогу к Овечьему лагерю, поскольку каньон был узким и весь поток двигался в одном направлении.

Когда они добрались до лагеря, где царили невообразимый шум и суматоха, оказалось, что Чарли уже поставил их палатку.

Он готовил ужин на походной печке; остальных носильщиков не было видно.

— Вам не обязательно готовить для нас, Чарли, — сказала Белинда.

Чилкут пожал плечами:

— Чарли хороший повар. Любит готовить.

Белинде было приятно, что Чарли опекает их, и она решила нанять его, чтобы он сопровождал их до самого Доусона.

Увидев надпись на фасаде одного из бревенчатых зданий, она обнаружила, что у нее есть еще одна причина испытывать благодарность к Чарли. Устав после долгого перехода, она подумывала о том, чтобы сегодня вечером не готовить еду и поужинать в ресторане. Надпись гласила:

«ТАЛИСМАН» — ГОРЯЧИТЕЛЬНЫЕ НАПИТКИ

И ГОРЯЧАЯ ЕДА. УЖИН — ОДИН ДОЛЛАР.

Белинду предупреждали, что цены здесь умопомрачительные, поэтому она с удовольствием поглощала приготовленную Чарли еду: тушеную говядину, соус, печенье и персики. Теперь она еще больше укрепилась в намерении приложить все усилия, чтобы удержать индейца у себя.

Обе женщины смертельно устали. Чарли предупредил, что завтра утром они отправятся в путь на рассвете, поэтому Белинда и Аннабел сразу после ужина забрались в спальные мешки.

Целую неделю мела метель, и слой снега толщиной в несколько футов ложился поверх и без того тяжелой поклажи. Чарли хотел одолеть перевал, прежде чем полуденное солнце размягчит снежный покров, что увеличи опасность схода лавин.

На следующий день, незадолго до полудня, Белинда сто яла рядом с грудой оставшихся вещей и со страхом оглядывалась вокруг. Она находилась в неглубокой долине, которая называлась Скэйлс; здесь начиналась Чилкутская дорога. Белинда была одна. Аннабел пошла вперед с Чарли и другими носильщиками. На вершине горы Чарли оставит Аннабел присматривать за вещами, которые они перенесли первым рейсом, и вернется за Белиндой и остальным грузом.

Она смотрела на склон горы — темная цепочка людей карабкалась вверх, держась строго друг за другом и преодолевая тысячу двести ступенек, вырубленных во льду. Скорость движения определялась самым медленным ходоком. Стоило только кому-то покинуть движущуюся цепочку, приходилось ждать несколько часов, прежде чем бедняге удавалось вернуться в нее.

Оглянувшись назад, на дорогу к Овечьему лагерю, где они провели ночь, Белинда увидела, что и в этом направлении цепочка людей тянется до самого горизонта.

Внезапно ее охватило необыкновенное волнение. Какая замечательная фотография может получиться!

Она поспешно извлекла из футляра «Графлекс». Снег здесь, на расстоянии двадцати ярдов от тропы, был плотно утрамбован, и ей не составило труда установить штатив.

Закончив приготовления, она задумалась, прикидывая, с какой точки лучше фотографировать. На мгновение ее отвлекла знакомая фигура, мелькнувшая в цепочке людей. Человек повернулся, и Белинда узнала широкоплечего мужчину, у которого перекупила телегу. Он нес огромный вьюк, весивший не менее двухсот фунтов, но шаг его был легким и составлял разительный контраст с тяжелой поступью его спутников. Как будто ощутив на себе взгляд Белинды, он посмотрел прямо на нее; его голубые глаза были такими же холодными, как лежавший под ногами снег.