Патриция Поттер - Непокорный Страница 5

Первое, что он увидел, вернувшись из города тем жарким днем в июле 1858 года, был Пейвл. Пес лежал у обочины дороги, неподвижный и окровавленный. Пейвл всегда терпеливо поджидал его у перекрестка, а нужно ему было всего лишь ласковое слово.

Уэйд тогда еще не был Уэйдом. Он был непоседливым мальчишкой, которого звали Брэд Аллен. Он задержатся в тот день в городе из-за своей строптивости; на спор с мальчишками стянул в салуне бутылку дешевого виски, и остаток дня они провели выпивая и рассказывая друг другу небылицы. Солнце уже клонилось к закату, когда он привез домой семена, зная, что его ожидает суровый выговор, а на следующий день придется копать ямы для столбов ограждения.

И все же он возвращался с радостью. Стол будет заставлен едой, найдется там место и для яблочного пирога по случаю дня рождения старшего брата. В тот день Дру исполнялось восемнадцать.

Наверное, из-за этого он и задержался в городе. Брэд никогда бы не признался, что с ревностью относился к своему брату, завидуя его сноровке и тому, каким доверием брат пользовался у отца. Дру, казалось, вполне доволен жизнью на маленькой ферме, ему неведомо беспокойство Брэда, который горел желанием посмотреть весь мир.

Брэд любил свою семью: отца, который иногда по вечерам играл на скрипке, мать, всегда ласковую со своими детьми, сестру Мэгги, тринадцатилетнюю девочку, обещавшую в скором времени стать настоящей красавицей. На нее уже заглядывались молодые люди из их маленького поселка на северо-западе Миссури. И, конечно же, он любил Дру, хотя не понимал привязанности брата к земле.

Увидев Пейвла на обочине изрытой колеями дороги, Брэд остановился и спешился. Опустился на колени рядом с собакой, надеясь увидеть какие-то признаки жизни, но не увидел. Пес уже остыл. Его тельце было изрешечено пулями, множеством пуль. Рука Брэда замерла на большой косматой голове, и тут его внезапно охватила паника.

Он опять вскочил в седло и поскакал к фермерскому домику, пришпоривая лошадь. Но не увидел ни трубы, из которой неторопливо клубился бы дымок, ни самого дома.

Вместо этого дым поднимался от черных руин, оставшихся от дома и конюшни. Заборы были повалены, и лошади из маленького загона разбежались. Брэд осмотрел деревья вокруг дома и замер при виде двух тел, свисавших с них.

Он подъехал к ним галопом, заливаясь слезами. Его брата и отца повесили на той самой ветке, на которую он и Дру любили взбираться. Руки умерших не были связаны, а висели по бокам, раскачиваясь вместе с телами от легкого ветерка.

Брэд соскользнул с лошади и разрезал веревки своим ножом. Тела рухнули, а Брэд положил их рядком, пытаясь придать им какое-то достоинство. Затем принялся искать сестру и мать.

Он нашел их в нескольких сотнях ярдов от дома. Обе были обнажены от пояса. Обе в крови. Обе мертвы.

Брэд опустился на землю рядом с ними. Взял руку матери и долго держал ее, переполненный неодолимым горем. И виной. Ему следовало быть здесь. Он хорошо обращался с оружием. Возможно…

Высоко в небе светила полная луна, когда он начал хоронить всех их, включая Пейвла. К рассвету все было кончено.

Брэд оглядел близлежащие поля, которые приносили Отцу и брату такую радость. Рассвет был мягким, розовым, но в ту ночь что-то сломалось в Брэде. Он не видел красот солнечного восхода; в его душе осталось место только для одного — мести.

Больше он сюда никогда не вернется. Чтобы не видеть тел, раскачивающихся на ветру.

Он знал, кто это совершил. Партизаны из Канзаса, сторонники северян, то и дело нападали на какую-нибудь ферму в округе, стоило им заподозрить кого-нибудь в сочувствии южанам. Они стали настолько кровожадными, что им уже не нужны были никакие доказательства. Отец Брэда всегда сохранял нейтралитет, желая лишь заниматься своим делом, но незваных гостей на своей земле он бы не потерпел.

Брэд почувствовал, как ненависть заполняет его сердце, каждый уголок его души, все нутро. Для других эмоций просто не осталось места. Теперь он точно знал, что будет делать.

Он найдет этих борцов против рабства. И перебьет в Канзасе всех проклятых партизан.

Отец не хотел участвовать в этой войне, а Брэду пришлось…

— Джейк.

Кто-то тихо, но строго позвал пса, и тот сразу отошел от Уэйда. Раненый услышал шелест юбок, затем почувствовал сладкий аромат, какой бывает у цветов. Он слегка повернул голову и, несмотря на громкий болезненный стук в висках, подавил стон.

Женщина. Он был еще слишком слаб, чтобы заметить больше, ему лишь стало слегка любопытно, как он здесь очутился.

— Извините, — сказала она приятным негромким голосом. — Джейк сумел незаметно проскользнуть к вам. Он вбил себе в голову, что вы принадлежите ему.

— Джейк? — едва смог произнести Уэйд, настолько слабым и дрожащим был его голос.

— Этот огромный пес, — пояснила женщина, слегка улыбнувшись. — Он нашел вас.

Уэйд закрыл глаза. Собака. Мог бы и сам догадаться. Возможно, это действительно был Цербер у врат ада.

— Он оказал мне дурную услугу, — произнес Уэйд, не в силах сдержать горечи.

— Не нужно так, — резко сказала женщина. — Я потеряла мужа и хорошего друга, оба они очень хотели жить. Не говорите мне, что я зря потратила время и силы на человека, желающего покончить счеты с жизнью.

Уэйд открыл глаза и посмотрел на нее более внимательно. Золотисто-рыжеватые волосы были затянуты в узел на затылке. Чересчур строгая прическа для такого усталого лица. Глаза, зеленые, смотрели умно и немного сердито.

Уэйд даже не старался показаться вежливым.

— Я же вас ни о чем не просил. Какого черта вы не оставили меня в покое?

Она плотно сжала губы.

— Вас нашли мой сын и его собака. Какой бы жизненный урок получил мой мальчик, если бы я вас там оставила?

Ребенок! Значит, он обязан своим очередным спасением ребенку. И собаке. Таково уж его везение.

Он попытался шевельнуться, но боль пронзила насквозь.

— Что с рукой?

— Она в плачевном состоянии, — не скрывая правды, ответила Мэри Джо. — Врач, возможно, решился бы на ампутацию, но я, — Она помедлила. — Я извлекла пулю и промыла, как смогла, рану. Присыпала серой. Наверное, вам удастся сохранить руку, если не попала инфекция, но я не уверена…

Он удивленно уставился на нее, позабыв на мгновение о своем раздражении.

— Вы извлекли пулю?

— До ближайшего доктора целый день езды, да и толку от него никакого, — пояснила она. — Я не могла оставить вас, а посылать за ним сына в такую бурю не собиралась.

— В бурю?

— Дождь льет уже два дня.

— Два дня?

Проклятие. Неужели он так долго провалялся без сознания? А как же последний старатель? Он чуть было не запаниковал, решив, что упустил свою добычу. Потом вспомнил, как приставил винтовку к горлу негодяя и медленно нажал на курок.