Правильный выбор - Татьяна Ренсинк Страница 5

сын. Две дочери умерли ещё в раннем возрасте, если помнишь, и вот, остались сын и дочь… То ж, Милана и Иван… Он сейчас скрывается, как конюх, в твоём имении, — сообщил удивлённому сыну он. — С раннего их детства я и твоя матушка тайком обучали их всему, потому так часто и пропадали в том имении то я, то она. Яков нам во всём помогал. Кстати, чтобы ты не удивился бумагам, которые будешь разбирать в своём имении, Иван и Милана записаны под фамилией Якова. Он их принял, как своих детей, чтобы скрыть. Ты за зря на него обозлился. Всё, чем он вызывал твою ярость, — это по причине укрыть тайну. Не мог он быть искренним с тобой, и да будет эта тайна вечно скрыта. Люди, которые пытались убрать Сперанского, которые уничтожили Александра Алексеевича Зорина, ещё живы. Они сразу, после смерти Зорина, пытались найти его детей, но им это не удалось, как и их тётке, желающей избавиться от подобных корней. Посему, с их лёгкой руки, по доносу, будто Зорин государственный преступник и предатель, лишили его наследников всех титулов и наследств.

— Неужели его имя не очистить? Столько лет уже прошло. Сколько лет его детям? — задумался поражённый Алексей. — Ивану двадцать три года, Милане семнадцать. Что ты теперь намерен делать? — сразу спросил отец. — Ничего, — поднялся Алексей и, поклонившись отцу, вышел из кабинета.

Ему казалось, что всё вокруг стихло, хотя вокруг имения продолжали гулять. Ноги вели мимо застывшей на месте матушки, мимо провожающего его взглядом отца. Всё, что он узнал несколько мгновений назад, старалось в голове встать на места.

Он вскоре мчался на коне прочь от дома, но мысли не унимались и вся история, которую узнал, словно мелькала перед глазами, заставляя вживаться и… тревожиться вместе…

5

Берёза моя, берёзонька! Берёза моя белая, Берёза моя кудрявая. Стоишь ты, берёзонька, Осередь долинушки. На тебе, берёзонька, Трава шёлковая. Близ тебя, берёзонька, Красны девушки Семик поют. Под тобою, берёзонька, Красны девушки Венок плетут. Что не белая берёзонька К земле клонится; Не шёлкова травонька Под ней расстилается; Не бумажны листочки От ветру раздуваются. Под этой берёзонькой С красной девицей Молодец разговаривает.[1]

Благоуханный весенними цветами воздух ласкал и одетый в зелень одежд лес, и разноцветные луга… В празднестве одного из важных дней года сошлась местная молодёжь на окрестном лугу, раскинувшемся рядом с прозрачной рекой.

Как весенняя природа, разоделись девицы в красочность нарядов и убрали себя цветами. Украсив одну из берёз цветными лентами, они расселись и дружно плели венки из прутьев свежей берёзы, запевая сладостные песни берёзоньке, которая, как они всей душой верили, благословит и поможет найти счастье, о котором сегодня можно гадать…

Поднялись под берёзонькой и подруги Миланы, вместе с ней перецеловались друг с дружкой через венки, и сказали:

— Здравствуй, кума. Покумимся, кума, покумимся, чтобы нам с тобой не браниться, вечно дружиться.

Покумившись, они достали каждая свой вышитый платочек и подбросили их в воздух.

— Ольга наша, кума наша, быть тебе старшей! — поклонились темноволосой своей подруге Милана и их третья подруга, тем самым выбрав среди них главную куму, поскольку именно её платочек взлетел выше остальных.

После этого подруги достали из карманов вышитых передников жёлтые яйца и обменялись ими в знак укрепления таинственной клятвы.

Алексей давно уже прибыл назад и сидел ото всех в стороне, наблюдая за гуляньями. Он неотрывно следил только за Миланой. Он теперь знал, кто она, какова у неё судьба, и даже догадывался, что может произойти. Чего он хотел, что чувствовал на самом деле, Алексей не совсем отчётливо понимал. Его необъяснимая словами тревога зацепилась за душу, терзая сердце бешеным стуком, которого ранее не слышал никогда.

Ласка глаз, счастливая улыбка, плавность движений и нежность Миланы — увлекали Алексея всё сильнее. Он уже не замечал никаких гуляний вокруг. Только Милана была здесь, и он желал сейчас остаться в этом моменте жизни навсегда. Он вспоминал, как впервые увидел её, как услышал её соловьиный голос, хотя признался сразу себе, что сравнивать даже с соловьём не стал бы, настолько серебрист и звонок был её голос, когда пела.

Алексей взволнованно заглатывал подступающую тоску и любовался, как Милана уже кружилась в хороводе девиц вокруг увитой лентами берёзки. Его душа пела вместе с их хороводной песней, прислушиваясь лишь к голосу ставшей милой девушки:

Не дождик берёзку омывает, Здесь в роще девок прибывает. Скачьте, пляшите, красны девки, А вы, холостые, поглядите. С гулянья вам девушек не взяти! А взять ли, не взять ли с доброй воли По батюшкиному повеленью, По матушкину благословению, По невестину рукоделью.*

Прекратившие вести хороводы девицы вдруг с весёлым смехом разбежались, схватив каждая свой венок, что заставило Алексея встрепенуться. Он поднялся и, взором следя за убегающей группой девушек, направился следом. Остановившись подальше у берега реки, Алексей облокотился на растущую прямо на краю воды тонкую осину. Он продолжал наблюдать за Миланой, которая вместе с подружками надела венок на голову и осторожно вошла в реку.

Девушки дружно взялись за руки и, о чём-то переговариваясь, гуляли ещё некоторое время, пока остальные зажигали в руках свечки. Пожилая дама, поддерживая свой передник, в котором лежали свечи, серьёзно оглядывала каждую из девиц и что-то им всем объясняла.

Погуляв немного по тёплому краю берега, Милана отправилась с подружками к остальным и тоже приняла свою свечку в руку. Девушки дружно опускали венки на воду, закрепляли в них зажжённые свечи и взволнованно следили каждая за своим венком, надеясь, что он будет первее всех на другом берегу…

— Ой, не выйти тебе замуж, — высказала одна из девиц в тревоге, на что темноволосая подруга Миланы гордо на неё посмотрела.

Милана обняла подругу за плечи и что-то ей успокаивающе шепнула. Они неотрывно следили за покачивающимся и остающимся стоять на месте венком, но тот, как будто натанцевавшись, всё-таки отправился в путь следом за остальными. Это успокоило темноволосую подругу, и та в лице повеселела.

Алексей прекрасно запомнил, какой венок спустила на воду Милана и, осторожно следуя вдоль берега, остановился ожидать его в той стороне, куда он уже видно