Кэтрин Харт - Искушение Страница 50

— Что? — спросил он кратко и отступил назад, чтобы удержать Аманду.

Задыхаясь от гнева, Аманда выдавила:

— Пожалуйста. Я буду вести себя прилично. Я займусь этой проклятой лошадью. Я обещаю. Только отпусти меня, Грэнт.

Он молчал так долго, что она подумала, что не дождется ответа. В конце концов он сказал:

— Если я отпущу тебя, ты пойдешь и оседлаешь кобылу, и не будешь делать мне больше гадостей во время занятий верховой езды? И все, что я скажу, ты воспримешь беспрекословно?

— Да, честное слово.

— А чего оно стоит?

Ей вновь страшно захотелось ударить его, но голос разума возобладал:

— Клянусь могилой своего отца, Гарднер. Этого тебе достаточно? А теперь не будешь ли ты любезен опустить меня? Кровь ударила мне в голову, и я вот-вот могу упасть в обморок.

Более заботливо, чем она могла ожидать, определенно осторожнее, чем она того заслуживала, он опустил ее на землю. Настолько медленно, что это выглядело скорее любовно. Ее живот скользил вдоль его тела, ее ноги переплетались с его ногами, грудь прижималась к его груди. Она чувствовала каждый мускул его тела, каждый удар его сердца. Их глаза встретились, дыхание на мгновение прервалось. В его глазах вспыхнуло вожделение.

Затем, как будто ничего не произошло, он отпустил ее и властным голосом произнес:

— Ладно, ты свободна. Можешь идти. Надеюсь, что ты будешь вести себя в рамках приличия.

— Дрянь! — бормотала она, удаляясь. Она не успела сделать и двух шагов, как Грэнт схватил ее за руку:

— Ты что-то сказала, Аманда?

Припомнив свои обещания, она сделала изящный реверанс и раздраженно возразила:

— Нет, сэр! Да что вы! Должно быть, вам что-то померещилось!

— Конечно, — согласился он с деланной улыбкой. — Вероятно, это был цыпленок.

Последнее замечание всю дорогу до дома звучало у нее в ушах. Цыпленок!

Оставшись в одиночестве, она с трудом сдержала рвавшиеся из груди рыдания. Она запретила себе плакать и подавляла ругательства, приходившие ей на ум, хотя ей хотелось сварить Грэнта в кипящем масле. Однако по окончании урока верховой езды она уже не была похожа на испуганное животное. Ее перестало преследовать ощущение, что она вот-вот упадет. И это было для нее маленькой победой.

К чести Грэнта, он ни на минуту не терял ее из виду в течение всего занятия. Даже ухитрился убедить ее отпускать иногда переднюю луку седла и брать вожжи, хотя Пэдди держал поводья ее послушной маленькой кобылки, куда бы та ни ступала. Странно, что, будучи одновременно испуганной и злой, Аманда чувствовала себя увереннее с Грэнтом. Он мог быть противным, но где-то в глубине души Аманда верила, что он не позволит ей упасть и убережет ее от повреждений. Его присутствие придавало ей смелости, а слова поддержки и похвалы имели большую ценность, чем джокер на руках. И в этом было нечто необычное!

Аманда сидела в саду на своем любимом месте, слушая гудение пчел и щебетание птиц, успокаивая измотанные нервы. Она ни от кого не пряталась. Верховая езда на сегодня была закончена, но она была по горло сыта выходками Грэнта и надменностью Анабел. Единственное, чего ей сейчас хотелось — остаться одной, и она прилегла под яблоней. В езде на лошади приятного не так много, не считая шлепка, полученного от Грэнта.

Она начала было читать свои любимые стихи, но сегодня, по некоторым причинам, они не доставляли ей прежнего удовольствия. Затем она почувствовала, как что-то пушистое слегка касается ее ног. По спине ее пробежал холодок, и она боялась взглянуть, что это такое.

О Всевышний! Змеи не бывают пушистыми, да и откуда им тут взяться. Но мыши бывают, да и крысы тоже. Затем она попыталась успокоить свое сердцебиение, убеждая себя, что это кролик или котенок. Вновь что-то дотронулось до ее ноги, настойчивее, чем прежде, словно желая залезть под ее подол.

Пришлось Аманде собрать все свое мужество, она опустила книгу, украдкой подглядывая через плечо. Взрыв нервного смеха потряс ничего не подозревающее маленькое пушистое существо так же сильно, как она была напугана минуту назад. На Аманду смотрел светло-карими глазами невообразимо прелестный малыш, покрытый нежным желтым пухом, с ярко-оранжевым клювом и перепончатыми лапами. Он был не больше ее ладошки, и перышки его трепетали на ветру. Он тоненько крякнул, надулся и попятился.

— О нет! Ты не должен этого делать, маленький негодяй! — взвизгнула Аманда. Отбросив книгу, она шлепнула по подолу юбки, хихикая от того, что утенок бегал по ее голым ногам и щекотал их. В конце концов она умудрилась поймать крошку в складках своей юбки. Осторожно, не желая напугать его еще сильнее, Аманда поймала утенка и, держа на ладони, рассматривала его. Утенок в свою очередь разглядывал ее.

— Я не знаю, откуда ты пришел, шалун, но если у тебя есть склонность шарить под юбками, то я держу пари на последний доллар, что ты мальчик! — Она звонко смеялась. — Так, чем же ты занимаешься? Блуждаешь по окружающему тебя миру?

Утенок моргнул и вскинул свою маленькую головку, немного склонив ее набок, как будто отвечая на ее вопрос или задавая свой.

— О, ты очень мил, очень! — Аманда напевала вполголоса. Одним пальчиком она нежно поглаживала его пушистую спинку. Крошечный утенок издал странный тихий звук и поудобнее разместился в ладошке.

— Нравится? — Аманда была очарована. — Скажу тебе вот что. Ты можешь оставаться здесь со мной столько, сколько тебе захочется, если ты согласен не делать больше никаких набегов на запрещенную территорию. Что ты скажешь на это?

Хрупкое существо крякнуло, что было воспринято Амандой как утвердительный ответ. Затем оно соскочило Аманде на колени, распушилось, спрятало головку под крылышко и немедленно отошло ко сну.

У Аманды никогда не было любимого животного сколько-нибудь долго. Однажды она пыталась завести котенка на борту речного судна, но как только судно причалило, котенок убежал. Лишь канарейка, купленная отцом, прожила неделю, а затем умерла, не выдержав качки на судне, и Аманда не решалась завести еще одну из страха, что исход будет тем же.

И вот теперь это маленькое существо, появившееся ниоткуда и лежавшее доверчивым комочком в ее руке, словно послано ей свыше. Конечно, она знала, что не сможет удержать его. Где-то в птичнике бродит утка-мама. Но хоть совсем чуть-чуть она сможет приласкать его, сможет прижаться к нему и ощутить его тепло.

Приближалось обеденное время, Аманда неохотно пошла к дому. Осторожно она поставила его на лапки, со смехом наблюдая, как он пытается проснуться, переваливаясь, словно пьяный.

— Сейчас, беспризорник, мы должны разлучиться, и я об этом сожалею. И если меня ждут к обеду, то, вероятно, и ты подождешь. Может быть, мы еще встретимся как-нибудь, если ты не исчезнешь там, откуда пришел.