Ирина Мельникова - Александра – наказание господне Страница 51

– Нам папенька велел при разговоре обращаться к ней «баронесса Полина». – И помолчав, вдруг спросил: – Мадемуазель Александра, ото правда, что он скоро на ней женится и мы должны будем звать ее маменькой?

Мальчики смотрели не по-детски серьезно и печально, и Саша попробовала их немного приободрить:

– Если это и так, то, уверяю вас, совсем не плохо иметь молодую и красивую маменьку. Я тогда спокойно передам вас в ее руки...

Илья, неожиданно заплакав, прижался щекой к руке гувернантки:

– Мы знаем, вы из-за нее не хотите остаться! Пожалуйста, не бросайте нас! Я на коленях буду просить папеньку, чтобы он не позволил вам уехать!..

– Что с тобой, мой маленький? – Саша ласково погладила мальчика по голове. – У меня пока и в мыслях нет, чтобы покинуть вас, ведь мы еще должны взять эту крепость! – и она кивнула в сторону бастионов, уже почти неразличимых в темноте леса. – А теперь пора домой, мои дорогие! Если сегодня вас ожидает торжественный ужин, надо явиться на него при полном параде, чтобы порадовать папеньку.

22

– Господи, ну когда же наступит вечер! – воскликнула баронесса, с тоской взглянув в окно, за которым забрезжили первые сумерки. Она сидела в своей спальне в кресле с высокой спинкой, обтянутом бархатом абрикосового цвета, и ждала приглашения спуститься в столовую. Ее нетерпение объяснялось сегодняшним поведением князя. Утром, многозначительно посмотрев на нее, он сообщил, что принял важное решение, о котором уведомит всех за ужином.

Кажется, приходит конец ее тревогам и страданиям! Несомненно, Адашев решился сделать ей предложение, и вскоре она станет здесь полноправной хозяйкой. И тогда навсегда исчезнет надобность прятаться в этой глуши, вздрагивать от стука в дверь или громких голосов под окном. Князь с щепетильностью относится к фамильной чести и не позволит кредиторам трепать свое имя, как и грозить его жене долговой тюрьмой. Да и что для него какие-то двести тысяч! Конечно, придется выдержать объяснение, и достаточно неприятное, как она догадывалась. И про карты нужно будет забыть! Однако эти маленькие жертвы ничто по сравнению с тем весом и влиянием, который она приобретет в обществе...

Полина поднесла ко рту вышитый платочек, с досадой рванула его зубами. Быстрее бы заканчивалась эта пытка неизвестностью. Полгода она живет на одних нервах, и только случай помог ей доказать князю всю свою преданность и любовь. Любовь? Полина усмехнулась. Она умеет обращаться с мужчинами и вызывать их ответную страсть. И недели не пройдет, как этот сухарь будет валяться у нее в ногах, предлагая все свое состояние за сладостные минуты любви, она еще покапризничает, поиграет с ним, как до этого играли с нею...

Тихо отодвинулась штора, и на пороге возник Кирдягин. Баронесса с укором посмотрела на него:

– Тебя, mon cher, только за смертью посылать! – и тут же взмолилась: – Ну не испытывай моего терпения, скорее говори, что там в доме происходит?

Кузен молча прошел к зеркалу и принялся поправлять новый шелковый галстук. Баронесса сердито окликнула Кирдягина:

– Ты меня слышишь, Дмитрий?

Ответа по-прежнему не было. Ее дорогой кузен словно прирос к зеркалу.

Дмитрий Кирдягин был привлекательным молодым человеком, высоким прекрасно сложенным, все еще стройным, несмотря на небольшое брюшко; известный дамский любимец и угодник. У него были серые, слегка холодноватые глаза, томный взгляд, который отрабатывался годами, чтобы походить на чарующий байроновский полувзгляд. Сей изысканный джентльмен был украшением петербургских салонов, многие знатные дамы пытались заманить его в свою гостиную. Помимо всего, кузен слыл признанным знатоком моды и танцев. Благодаря ему Полина приобрела много полезных знакомств, но мало кто в свете догадывался, что их отношения далеко не так безоблачны и по-родственному целомудренны... У Дмитрия была своя корысть держаться поближе к вдове дальнего родственника своей матери. Он предпочитал об этом не распространяться, баронесса могла только догадываться, почему Кирдягин терпел скуку княжеского дома и самого хозяина, смотревшего на него как на досадное приложение к хорошенькой женщине.

Баронесса с укоризной во взоре подошла к Дмитрию и обняла его за плечи, но тот продолжал созерцать свое изображение и поправлять белым куриным пером тщательно уложенные кудри. Небрежно освободившись из ее объятий, Кирдягин прервал свое занятие, чтобы развернуть зеркало к свету.

– Дмитрий! – взвизгнула в отчаянии баронесса, оттолкнув Кирдягина от зеркала. – Перестань на меня дуться, черт тебя побери! Скажи наконец, приехал этот несносный Верменич или нет?

Кирдягин, лениво повернув голову, презрительно усмехнулся:

– Ты за кого собираешься замуж, за князя или за этого жалкого повесу?

– Этот жалкий повеса, как ты изволил выразиться, смотрит на меня с такой ехидной ухмылкой, словно знает что-то!

– У страха глаза велики, ma barone! Сегодня разоблачение тебе не грозит, князь благополучно разрешится от бремени предложением руки сердца! – Кузен вновь повернулся к зеркалу тряхнул головой, явно недовольный своим видом, и сердито проворчал: – В последний раз позволяю твоему парикмахеру стричь меня! У него ни тонкости, ни вкуса. Ты помнишь куафера в Москве? Прошлым летом он подстригал меня и делал это, позволь заметить, с особым шиком и мастерством. Но сбежал, подлец, говорят, к себе в Париж, когда с похмелья чуть не отрезал нос князю Голицыну. Вот он-то mon Dieu, был formidable![31]

– Ох, Дмитрий, замолчи, хотя бы на минуту! Неужели ты не видишь, что у меня сейчас есть более серьезные поводы для волнения, чем твоя дурацкая прическа! – Прижав пальцы к вискам, баронесса опустилась в кресло и закрыла глаза.

– И какие же, если не секрет? – Кирдягин, отступив от зеркала, подправил завиток на виске и весьма непочтительно хихикнул. – Возможно, потерялась пуговица от твоего любимого платья или кто-то ненароком отдавил тебе хвост, ma princesse avenir?[32]

– Если кому-то и отдавили хвост, Дмитрий Афанасьевич, то только не мне! – отрезала насмешку Полина Дизендорф. – Не вы ли, милостивый государь, сегодня поутру запудривали царапины на своей физиономии? Чувствую, ваши чары бессильны не только перед графиней Волоцкой! – Вдова деланно рассмеялась. – Плохо стараетесь, mon cher, если с простой служанкой не можете справиться!

Кирдягин резко повернулся, чуть не уронив зеркало. В последний момент успел его подхватить и поставить на место. Потом стремительно пересек комнату и, схватив баронессу за подбородок и шею, яростно прошипел:

– А если князь увидит те царапины, которые коготки его невесты оставили на моей спине в порыве, так сказать, страсти? Или намекнуть ему о некой Полине Крапивиной, нищей актрисочке, сумевшей вовремя лечь под моего престарелого дядюшку? А может, поведать будущему супругу, что за два года ты не только промотала состояние своего покойного мужа, но и наделала кучу долгов?!..