Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – экзорцист. Книга первая Страница 51

образом.

– А почему же вы так плохо следили до того, что потеряли? – не выдержала Кэтрин.

– Потому что, преподобный отец пригласил меня на танец, а моя воспитанница

танцевала с мистером Джорджем Батлером.

Фрай заподозрил, что сейчас они наплюют на все правила приличия и набросятся

друг на дружку, он поступил как истинный джентльмен – встал между ними.

– Я не думаю, что вам нужно сориться, дамы. Я уже отыскал Марию и пойду спрошу,

как она себя чувствует.

– Ох, бедняжка, вероятно, устала с непривычки, помню мой первый выезда в свет, я

так уморилась, – Кэтрин выдавила такой сочувственный стон, будто понимала, как нелегко

сейчас приходится Марии.

– А сейчас вашей выносливости любая почтовая лошадь обзавидуется, – Фрейлин не

могла пропустить колкость в адрес мисс Уорвик.

Фрай все же от них сбежал, и подошел к несчастной Марии. Она разговаривала с

миссис Хэнкинс, но у самой лица не было, она умоляюще взглянула на брата и попросила

отвести ее домой, ей очень плохо. На этом танцы для преподобного закончились, да и

Фрейлин рада была отсюда убраться. Что у ж говорить об Эдварде, которому пришлось

держать оборону от настырной миссис Санклиф, потому как, никакие вредные привычки

ее не пугали. Все лишь бы создать домашний уют для одинокого холостяка.

– Как я устал с ней воевать, – пожаловался он всей компании, когда они ступили за

порог. – Вам просто не представить.

ГЛАВА 6. О чем судачат призраки

Прошла, пожалуй, неделя со дня проведения праздника, это был уже вечер среды,

когда Фрай вымокший до нитки вернулся после поездки с Эдвардом Уэнсли к окраинам

города. Оба мужчины бранились на погоду, хотя нет ничего приятней теплых проливных

дождей. Любое тревожное событие в округе не происходило без их вмешательства, но и в

этот раз все оказалось банальностью – дикая лиса задрала двух жирных кур, разорвала их

сразу у изгороди и оставила следы преступления. Фермеры тут же донесли о находках

преподобному отцу, а тот изучил порванные тушки. Как только в округе исчез черный

волк, больше не происходило столкновений с нечистью, что было очень странным

поведение темных сил, неужели они затаились? Эдвард не верил в совпадения, он

опровергал все версии лучшего исхода:

– Они чего-то ждут, или кого-то ждут. Ты не помнишь, что еще говорил тебе призрак?

Эти бесплотные духи тем и хороши, что могут постоянно за кем-то следить.

– Маг прибудет перед пробуждением демона.

– Ах, вот оно что, действительно, демон очень долго дремлет. Но ведь его могут и

потревожить, – он тревожно взглянул на Фрая, шедшего рядышком.

В холле их ожидали девушки, которые не смогли больше усидеть без работы и

принялись плести венки из полыни, чтобы развесить у каждого окошка. Миссис Бонна с

Нэнси обеспечили девушек заготовками, а те, не щадя нежных пальчиков, скручивали

стебли в тугие жгуты, а потом узловато переплетали их. Фрейлин и Мария не беседовали,

не щебетали весело и беззаботно, потому, что у каждой был тяжелый ворох мыслей. Мисс

Уэнсли страдала, пытаясь отгородиться от раздумий, что терзали душу, по ночам она

выплакивала горечь, днем была безропотной тенью своей компаньонки и все же, как ей

казалось, поступила правильно. Что было бы, если бы в сердце заплескались радостные

надежды, и она показала их своему избраннику, а он развел руками и уехал. Уж лучше

сделать шаг назад самой, обрести покой и не тешиться призрачными иллюзиями. Фрейлин

не тревожила думы подруги, она сама была недалека в своих помыслах, на нее

напустилась настоящая апатия от воспоминаний прошлого, и о тех ошибках, что

допустила однажды. Фрай вошел тихо, принесся пучок полевых цветов, он с грустью

взглянул на сестру, слабо улыбнулся подруге и отбыл к себе.

В понедельник, между братом и сестрой произошел серьезный разговор.

Преподобный отец не мог больше молчать, наблюдая за бледным личиком Марии,

затуманенным взглядом и заплаканными глазами:

– Мария, что с тобой происходит? Ты сама не своя. Может послать за врачом?

– У меня ничего не болит, – удивилась сестра, которая вот уже полчаса силилась

приняться за шитье, но водоворот мыслей не давал слаженно сосредоточиться на работе.

– Тогда может, ответишь мне, почему так тщательно избегаешь общества семейства

Батлеров? Я говорю так, ибо мне пришлось присутствовать при весьма серьезной беседе

отца с сыном, они спрашивались, что побудило тебя затаить на них обиду?

– Они говорили с тобой обо мне? – грустно спросила Мария, испытывая заслуженный

укор совести о ее бессердечном отношении к друзьям.

– Они не могут понять причин твоего отчуждения, Джордж упрекает отца в том, что

он ненароком обидел тебя.

– О нет, мистер Батлер меня нисколечко не обидел. Но прошу, брат, давай больше не

будем об этом говорить, пройдет время и я сама обо всем поведаю, но не сейчас. Это

доставляет мне горечь. Но скажи мистеру Батлеру, пусть не злится на меня, дело не в них,

дело во мне.

– Но почему? Может я смогу помочь советом или делом.

– Вы все добры ко мне, даже чересчур. Я премного благодарна семье Батлеров, они

показали мне невиданные высоты. Джорджа я никогда не забуду, столько добра он мне

сделал… – слезы навернулись на глаза, о, если бы у нее сейчас хватило силы объяснить

брату свои опасения. Но слова срывались с усилием, горло сжали тиски безмерного

отчаяния, в той пропасти, в которую она себя вогнала. Девушка закрыла лицо руками и

разрыдалась. Больше Фрай не отважился ее тревожить, он попытался расспросить

Фрейлин, как верную наперсницу, но она без согласия подруги не отважилась поведать

потаенные горечи, ответив, что – придет время и все выяснится. Рыжеволосая красавица

осторожно положила руку на плечо пастора, заглянула ему в глаза, пытаясь прочесть и

свои домыслы, но преподобный отец Уэнсли смотрел на нее немного грустно.

Во вторник он отправился ужинать к Батлерам. В этот раз не было той развязной

атмосферы, как прежде. Фортрайд пристыжено следил за своими речами, стараясь не

произносить ничего вопиюще неподобающего. Сын упрекнул отца в том, что порой он

грубит людям не замечая этого, и теперь отцу крайне неприятно было это осознавать. Сам

Джордж принимал пассивное участие, безразлично ковыряясь в тарелке. Беседа частенько

прерывалась, пока не был задан безобидный вопрос о самочувствии мисс Уэнсли.

Молодой наследник тут же ожил на мгновенье, с интересом вслушивался в беседу с

пастором, но тот не мог ничего определенного ответить: