Валери Боумен - Любовь срывает маски Страница 52

Предательство кинжалом вонзилось в сердце. Что заставило Гаррета так поступить? Да, она опоздала, потому что долго не могла решиться. Но как только преодолела страх и неуверенность, помчалась, словно ветер. Наверное, пришла слишком поздно, и он быстро нашел замену. Отвратительно! Разве допустимо до такой степени ошибаться? Ради всего святого, она даже вообразила, что влюблена! Хорошо еще, что не успела признаться в чувствах и поделиться с подругами. Если бы рассказала Кассандре или Люси, разочарование терзало бы еще более жестоко.

Гаррет Апплтон поступил как мерзкий, подлый распутник. Но в каком-то смысле оказал своим поведением услугу. Пусть низкую, но услугу. Если бы не опоздание, близость состоялась бы. Она отдала бы девственность, не зная, какому человеку доверилась. Разумеется, рано или поздно истинное лицо все равно бы открылось, но непоправимая, самая грубая в жизни ошибка навсегда осталась бы с ней.

Джейн прижала ладони к горящим глазам. Ничего не поделаешь, надо жить дальше. Надо встать, умыться, помочь Элоизе собрать вещи и сегодня же вернуться в Лондон, чтобы заняться обычными делами и попытаться забыть обо всем, что произошло.

Джейн с трудом поднялась и неровной походкой подошла к зеркалу. Волосы спутались, лицо покраснело, глаза распухли. И все же внешний беспорядок не мог сравниться с внутренней катастрофой. Пострадало не только сердце: гордость испытала безжалостный удар. Она ослабила оборону и сразу жестоко поплатилась. Как можно было поверить, что человек, подобный Гаррету, вообще способен заинтересоваться такой персоной, как она? Невообразимо! Джейн ненавидела себя за слабость, за то, что нарушила обычную дистанцию. За то, что последнюю неделю провела, обманывая себя, притворяясь, что наконец-то наслаждается балами, обществом кавалеров, нарядами и праздной болтовней. Вот что из этого вышло! Однако уже в следующую минуту главным чувством стал гнев. Праведный гнев на Гаррета Апплтона… за то, что оказался лжецом.

Несколько часов Гаррет Апплтон провел, барабаня в толстую дубовую дверь винного погреба. Добротные кирпичные стены надежно удерживали звук и исключали всякую надежду на помощь, равно как и возможность выбраться на свободу собственными силами. Видит Бог, он пытался выбить дверь и разрушить кладку. Старался так, что едва не вывихнул плечо и не сломал локоть. Но это произошло уже после того, как очнулся среди осколков разбитой бутылки – с тяжелой от удара, мокрой головой, пятнами вина на шейном платке и в испорченном костюме. Золотые карманные часы бесследно исчезли.

Тот, кто его оглушил, обокрал и запер, поплатится в свой черед. Прежде всего надо добраться до Джейн.

Когда, наконец, один из слуг оказался неподалеку, услышал стук и открыл дверь, Гаррет пулей вылетел из погреба.

– Спасибо, парень, – на бегу поблагодарил он. – Который час?

– Почти восемь, сэр, – ответил лакей.

Восемь? Черт возьми! Где может оказаться Джейн в это время?

Первой остановкой стала утренняя комната, где Люси, Кларингтон и кое-кто из других гостей сидели за завтраком.

При виде кузена герцогиня пришла в ужас.

– Гаррет, что ты здесь делаешь? Что случилось с твоим галстуком? Почему ты до сих пор в вечернем костюме? Прости за прямоту, но выглядишь ужасно.

Гаррет с трудом отдышался.

– Потом все объясню. Ты видела Джейн?

Теперь уже Люси с подозрением прищурилась.

– Видела. Джейн встала на рассвете, что для нее совсем не характерно. Сказала, что собирается уехать в Лондон вместе с родителями, причем как можно скорее.

Гаррет тихо выругался.

– И что, уже уехала?

– Полагаю, как раз сейчас их экипаж готовят в дорогу.

Гаррет бросился к двери. Промчался по мраморному полу холла и остановился возле парадной двери, где лорд и леди Морланд как раз прощались с гостями.

– Сэр Чарльз, леди Гортензия и мисс Лаундз еще здесь? – спросил нетерпеливо Гаррет.

– Их экипаж только что тронулся, – ответил лорд Морланд.

Гаррет выскочил на крыльцо, слетел с каменных ступеней и побежал вслед за удаляющейся каретой.

– Мисс Лаундз! – закричал что было силы. Возница, уже успевший свернуть на дорогу, резко остановился. Гаррет не стал ждать, а стрелой полетел к цели.

Окно приоткрылось; показалась голова леди Гортензии.

– Мистер Апплтон, это вы?

– Д-да, – с трудом произнес Гаррет.

– Позволите спросить, что вас сюда привело?

Гаррет согнулся и уперся руками в колени, чтобы прийти в себя и хотя бы немного успокоиться.

– Я… я должен поговорить с Джейн.

Внутри экипажа состоялось короткая дискуссия, позволившая восстановить дыхание – пусть и не в полной мере, но достаточно для того, чтобы изъясняться внятно. И вот, наконец, в окошке появилась Джейн.

– Убирайтесь прочь, Апплтон.

– Нет. Ни за что. Мне необходимо с вами поговорить.

Последовала новая дискуссия. К тому времени, как дверь экипажа открылась, Гаррет уже смог выпрямиться. Джейн помедлила на верхней ступеньке; он подал руку и помог ей спуститься. Она заметно берегла ногу, а глаза за стеклами очков казались красными и слегка опухшими. Неужели плакала? Ах, проклятье!

– Прекрасно. И о чем же намерены говорить? – уточнила она спокойным ровным голосом. Слишком спокойным и ровным.

– Может быть, отойдем вон туда? – Гаррет показал на тенистый уголок возле живой изгороди. Он живо представил, как леди Лаундз слушает разговор, и захотел избавить Джейн от лишних проблем.

Она коротко кивнула.

Едва пара сделала шаг в сторону, из недр кареты отчетливо донесся недовольный возглас. Джейн тяжело оперлась на предложенную руку.

– Нога болит сильнее? – встревожился Гаррет.

– Пройдет, – отрезала Джейн все тем же ровным голосом.

Как только остановились возле изгороди, Джейн тут же отстранилась и посмотрела с открытым вызовом. Трудно было обижаться на заслуженный гнев. Ночью он заставил ждать и теперь чувствовал, что обязан объясниться.

– Прошу прощения, – заговорил Гаррет. – За все, что произошло ночью. Я…

– Прошу, Апплтон, не надо ничего говорить. Не хочу обсуждений. Нахожу случившееся в высшей степени отвратительным и предпочитаю делать вид, что ничего не было.

Гаррет внимательно посмотрел в прелестное личико. За очками, которые он так хорошо знал, сердито и обиженно блестели воспаленные, припухшие глаза.

– Вы не можете всерьез так думать, Джейн.

– И все же думаю, Апплтон.

Она снова начала называть его по фамилии, а лицо превратилось в ледяную маску.

– Джейн, простите. Я действительно…

– За что вы извиняетесь? Это я должна просить у вас прощения.

Гаррет нахмурился.

– О чем вы?